Стихи не пишут по заказу – они рождаются по велению сердца.
Улыбаюсь: от лишней улыбки зубы не вылетят, а пользы много.
– Умный ты парень, трудно тебе будет. – Конечно, – сказал я, – дуракам легче.
Всегда странно сталкиваться на улице с учителями, когда они одеты в свою обычную одежду.
Средняя школа - это как придорожный туалет в какой-нибудь глуши. Там грязно, воняет и полно странных личностей.
- Он что, был безумным ученым?
Дедушка выпрямляется на стуле и смотрит прямо на меня:
- Все ученые немножко безумны, Элли.
На мгновение мне кажется, что это шутка, но потом я понимаю, что дедушка абсолютно серьезен.
- Я тобой горжусь! - воодушевленно говорит дедушка.
- У меня же ничего не вышло! - вздыхаю я.
Дедушка качает головой:
- Привычное дело для ученого. Ты попыталась. Это главное. Нужно не сдаваться. Как Мария Кюри.
Кажется, это комплимент.
- А что она сделала?
- Мария Кюри получила Нобелевскую премию за изучения радиоактивности.
- Раньше он был вкуснее, - жалуется дедушка.
- Это просто изюм в шоколаде, что в нем могло измениться? - возражаю я.
- Раньше он был лучше, и все тут. Как и многое другое.
Я люблю ужастики, а вот сказки - не очень. В основном потому, что мне всегда интересно узнать, что было после того, как все зажили «долго и счастливо».
Иногда непросто иметь маму, которая одевается моднее тебя.
- А потом знаешь, что случается? - Дедушка делает театральную паузу. - Все вокруг тебя начинают умирать! Сердечные приступы! Инсульты! Рак! Люди, которых ты знал всю жизнь, исчезают. Люди, которых ты любил. Ты можешь себе представить, как это больно?
Я думаю о Брианне.
Один из скейтбордистов подбросил свой скейт в воздух, и до нас доносится смех его друзей.
- Уж лучше быть мертвым, чем старым, - заявляет дедушка. Он комкает в руках коробочку от изюма.
Мама бросает взгляд на дедушку:
- Ты что, промываешь моей дочери мозги?
- Твоя дочь интересуется наукой, - парирует дедушка. - У неё есть способности. Ты поощрять её должна.
Я чувствую прилив гордости. Может быть, эта часть - всегда таилась во мне, как семечко в яблоке. Кто-то должен поливать это семечко, помогать ему расти. Дедушка и есть этот кто-то.
- Поверить не могу, что вот это включили в список обязательного чтения! - пыхтит дедушка и трясет у меня перед носом книжкой. На обложке написано: «Над пропастью во ржи».
- А что в этом плохого?
Дедушка принимается пожирать недоеденные мной чипсы.
- Этот Холден только и делает, что ноет, - бурчит он. - Лучше б работу нашел!
- Я ещё не читала, - говорю я, хотя все время слышу об этой книжке от мамы: Холден Колфилд - один из её любимых героев.
- И не надо! - отвечает дедушка. - Классику надо читать.
Примеры с ленивцами и сумчатыми волками – яркие случаи конвергентной эволюции – стали для меня наглядным напоминанием, насколько ненадежно судить о родстве по морфологическому сходству. Выходило, что стоит природным обстоятельствам измениться в определенном направлении, как любая животная форма и поведение трансформируются сходным образом в нужную сторону. По мне, о родстве вернее говорит последовательность ДНК. В ДНК накапливаются тысячи мутаций, они возникают независимо друг от друга и не влияют ни на облик, ни на повадки животного. В морфологических чертах, напротив, заключаются средства выживания, поэтому те или иные измерения признаков отражают адаптивные возможности животного. Кроме того, признаки могут быть взаимно увязаны друг с другом – взяв два признака, никогда нельзя быть уверенным в их независимости.
В периоды уныния я думал, что мы навечно уткнулись в бледную и упрощенную митохондриальную историю человека.
— Куда ты меня несешь? — К воде. — Топить?
Лавьер неожиданно растерялся. Просто, когда он увидел, с каким удовольствием она жмурится, перекатывает во рту сладость, которую ей дал другой мужчина, внутри словно бездна развернулась. Хотелось убить Гахара, схватить в охапку раяну, спрятать ото всех, не позволить другим к ней приближаться, смотреть на нее, думать… Хотелось заорать «моя», на весь свет.
— Поцелуй меня. Иначе, — сказал он, — иначе я разложу тебя на этом столе и отымею прямо здесь. Поняла меня? А этих чопорных старых перечниц заставлю раздеться и сплясать.
«Оникс лежала на его руках и смотрела в лицо мужчины. В ее глазах он видел отвращение.
И не понимал, почему ему больно. Может, раяна тоже обладает даром тьмы? Способна взглядом причинять боль? Как странно...»
Чудовище. Чудовище с нежными руками и совершенным телом, с зелеными глазами и нечеловеческим сознанием. Совершенное зло.
Оникс выросла там, где остальные умирают, и это сильно способствовало оптимистичному взгляду на жизнь.
Раяна нашла свой ответ на вопрос: зачем цветет лори.
– Я пришлю тебе новое платье, раяна.
Поднялся, поднимая с пола свою одежду.
Новое платье? Пришли мне новое сердце, аид. Старое ты искромсал в клочья.
Ну не было у меня чувства собственности к Альросскому. Я прекрасно знала, с кем и где я живу. Разочарования тоже не было. Человек может нравиться, но ожидания насчёт него строить совсем не обязательно. Особенно раньше времени.
Мало ли что он там рассказывал вечером, признаваясь в любви? Важны поступки, а не слова. Сколько из-за слов обжигалось женщин? Ревности тоже не испытывала, потому что ревность — лишь следствие неуверенности в себе и партнёре. Партнёра как такового не было. Уверенность в себе — была.
На третьей смене блюд из-за стола встала Алиа. Она взяла кубок с вином. Давно установленная традиция гласила, что девушка, подносящая дракону напиток, рассчитывает провести с ним ночь. Если он хотел её, то выпивал кубок до дна, и вечером они встречались. Если отказывался, своим шансом могла воспользоваться другая. Не было ещё ни одного вечера, чтобы он остался один. Всегда его хотела видеть хотя бы одна из любимых.
Ридерик пригубил вино. Чудесный напиток обладал терпким изысканным вкусом. Но мужчину сегодня интересовала не Алиа. Другая. Он отставил кубок и улыбнулся девушке.
— Прекрасный напиток, милая.
Тогда встала с места Милен.