Цитаты

Но кого интересует звучание мысли в голове? Никого. И никому нет дела до мучительного чувства вины за мысли.

Последняя треть темноты

Анастасия Петрова

С героями книги «Последняя треть темноты» все было бы хорошо, если бы не скорость. Скорость, с которой человек проживает жизнь в XXI веке, скорость, с которой отправляются электронные письма, совершаются теракты, одна культура сменяет другую, виртуальная реальность вытесняет здравый смысл — эта скорость в буквальном смысле уничтожает главных героев романа, и ничто не может помочь им справиться с охватившими их странными недугами. Разве что слова. Вопрос в том — что сказать. И как. И кому.

Между тем, что человек в действительности совершает по отношению к нам, и тем, что нам кажется — кажется, он мог бы совершить — пропасть. И все-таки восприятие причудливым образом формируется из обеих составляющих. И может быть, даже в большей степени — из второй. Взгляд, улыбка или гримаса при упоминании чего-то или кого-то, какое-то словечко, чистые или грязные волосы по вторникам или пятницам, мимолетная реакция или ее отсутствие — сплошная пассивная неопределенность, из которой почему-то возникает субъективное, то есть личное, и тем более ценное для нас восприятие другого. И сколько ненависти или любви порождают в нас не совершенные поступки других, те самые, которые мы необъяснимо предчувствуем, интуитивно вычисляем, ощущаем так остро, будто они в самом деле имели место. Можно ли сопоставить то, чего не было, но, что воображение предъявляет нам как бессознательную реальность, с тем, что в действительности произошло, никак не отпечатавшись в сердце? Что важнее? Что — настоящее?

Последняя треть темноты

Анастасия Петрова

С героями книги «Последняя треть темноты» все было бы хорошо, если бы не скорость. Скорость, с которой человек проживает жизнь в XXI веке, скорость, с которой отправляются электронные письма, совершаются теракты, одна культура сменяет другую, виртуальная реальность вытесняет здравый смысл — эта скорость в буквальном смысле уничтожает главных героев романа, и ничто не может помочь им справиться с охватившими их странными недугами. Разве что слова. Вопрос в том — что сказать. И как. И кому.

Важнейшие события происходят именно в голове или на девяносто пять процентов в голове: ожидание, предвкушение, преступление и наказание, обиды и самооправдание, страх, любовь, даже болезнь. Реальность - пятипроцентное воплощение того, что капитально обосновалось в голове, составив большую часть жизни. Приблизительный подсчёт. Но сколько фундаментальных, смыслообразующих, жизненно важных лично для кого-то (а может, и для многих) утверждений начинается словами: "мне кажется"... И как потом оценить факт, действие? Исходя из того, что было у кого-то в голове? Или исходя из того, что некто считает нормативной реальностью?

Последняя треть темноты

Анастасия Петрова

С героями книги «Последняя треть темноты» все было бы хорошо, если бы не скорость. Скорость, с которой человек проживает жизнь в XXI веке, скорость, с которой отправляются электронные письма, совершаются теракты, одна культура сменяет другую, виртуальная реальность вытесняет здравый смысл — эта скорость в буквальном смысле уничтожает главных героев романа, и ничто не может помочь им справиться с охватившими их странными недугами. Разве что слова. Вопрос в том — что сказать. И как. И кому.

Чувства всегда обусловлены, несмотря на то, что иррациональны.

Последняя треть темноты

Анастасия Петрова

С героями книги «Последняя треть темноты» все было бы хорошо, если бы не скорость. Скорость, с которой человек проживает жизнь в XXI веке, скорость, с которой отправляются электронные письма, совершаются теракты, одна культура сменяет другую, виртуальная реальность вытесняет здравый смысл — эта скорость в буквальном смысле уничтожает главных героев романа, и ничто не может помочь им справиться с охватившими их странными недугами. Разве что слова. Вопрос в том — что сказать. И как. И кому.

Боль призрак. Болят отрезанные ноги и руки, нереализованные планы, несбывшиеся мечты, болит все, чего человек еще не добился, и многое из того, что осталось позади. Болят совершенные ошибки, одиночество, страх, отчаяние, злость. Даже любовь болит, если с ней неправильно обращаться.

Последняя треть темноты

Анастасия Петрова

С героями книги «Последняя треть темноты» все было бы хорошо, если бы не скорость. Скорость, с которой человек проживает жизнь в XXI веке, скорость, с которой отправляются электронные письма, совершаются теракты, одна культура сменяет другую, виртуальная реальность вытесняет здравый смысл — эта скорость в буквальном смысле уничтожает главных героев романа, и ничто не может помочь им справиться с охватившими их странными недугами. Разве что слова. Вопрос в том — что сказать. И как. И кому.

А помнишь, нас вёз трамвай по городу Златоусту среди гор… За окном были горы — хребет Таганай и огромный городской пруд. Покрытые хвойным лесом горы чередовались с городской застройкой, и было видно, что город — разбросанная агломерация из множества частей, между которыми дикая природа не оставляет, кажется, места для человека. Город потрясал воображение: такой должна быть урбанистка будущего!
Рельсы загибались у подножия горы рядом со старинным жёлто-белым домом, в котором я жил бы целую вечность. Самая тайна, загадка, манящая недосказанность — что там, за домом? Куда уходят рельсы? Казалось, там находится само блаженство, самые уютные и заповедные уголки города. Там начиналось пространство души! Зелёное, залитое светом, с маленькими старинными домиками с обеих сторон, с изумительно яркой травой меж трамвайных рельсов.

Вещи и ущи

Алла Горбунова

Перед вами первая книга прозы одного из самых знаменитых петербургских поэтов нового поколения. Алла Горбунова прославилась сборниками стихов «Первая любовь, мать Ада», «Колодезное вино», «Альпийская форточка» и другими. Свои прозаические миниатюры она до сих пор не публиковала. Проза Горбуновой — проза поэта, визионерская, жутковатая и хитрая. Тому, кто рискнёт нырнуть в толщу этой прозы поглубже, наградой будут самые необыкновенные ущи — при условии, что ему удастся вернуться.

Вещи, сделанные из ума, отличаются от вещей, сделанных из вещества, своей историей. История вещей, сделанных из вещества, — это история материи и мастера, машины и прилавка. История вещей, сделанных из ума, — это история воображения. Эти две истории протекают параллельно, но иногда сходятся. Для удобства будем обозначать вещи из вещества как вещи, а вещи из ума как ущи. В каждой вещи хоть немного, но всегда есть ущь. В истории вещества всегда есть история воображения. Чистые ущи большинство людей никогда не видело, а я видела. Я люблю историю вещей, но, возможно, однажды нам предстоит жить в мире, состоящем из ущей. Иногда я не могу разобраться сразу, вещь или ущь передо мной, потому что на первый взгляд они выглядят одинаково. Тогда я начинаю исследовать историю этого предмета, и тут уже становится явно, вещь это или ущь. Но и здесь можно сделать ошибку и приписать историю вещи ущи или наоборот. Есть люди, которые хорошо взаимодействуют с вещами, а в плане ущей совершенно беспомощны, а есть великие мастера ущей, которые наоборот, как маленькие дети в отношении вещей. Бесспорно у меня есть некоторый талант к ущам: во-первых, я могу их видеть, во-вторых, могу производить с ними различные действия и даже создавать по собственному желанию. Что касается вещей, то, чем больше в них от ущей, тем легче мне обходиться с ними. В некоторых вещах от ущей очень мало.

Вещи и ущи

Алла Горбунова

Перед вами первая книга прозы одного из самых знаменитых петербургских поэтов нового поколения. Алла Горбунова прославилась сборниками стихов «Первая любовь, мать Ада», «Колодезное вино», «Альпийская форточка» и другими. Свои прозаические миниатюры она до сих пор не публиковала. Проза Горбуновой — проза поэта, визионерская, жутковатая и хитрая. Тому, кто рискнёт нырнуть в толщу этой прозы поглубже, наградой будут самые необыкновенные ущи — при условии, что ему удастся вернуться.

Жила-была X. В 30 лет она до сих пор не умела зарабатывать деньги, устанавливать полезные социальные связи, находить себе комфортное место в жизни и организовывать среду под себя, а также первой обрывать отношения и разбираться в винах и всяческих продуктах престижного потребления. Она не знала, как и где платить за квартиру и бытовые услуги, не понимала, что такое отчисления в налоговую, чувствовала себя маленьким ребёнком, когда вокруг говорили о политике, экономике и философии (при том что изучала философию восемь лет, окончила с красным дипломом, и её дипломная работа была названа лучшей за все годы существования кафедры). Х. не понимала, зачем существует беллетристика, и почти не могла читать книг, потому что всё «слова, слова, слова» (при этом сама писала стихи и прозу). Она читала пять лет подряд — вымученно и через силу — одного Платонова, потому что всё остальное скользило по кромке сознания и не оставалось в душе. В то время как подруги Х. мечтали о богатых и крутых парнях, в её идеале мужчины было что-то от сельского учителя и молодого протестантского пастора: строгость, бескорыстие, честность, вдохновенность и вера в своё заведомо обречённое дело. Что же она умела? Писать нетленки, управлять снами, трахаться, дружить, пить и не пьянеть, ходить в горы и почти не ныть, много и тяжело работать за копейки, преподавать то, что никому не надо, тем, кому на это насрать, не работать вообще и быть от этого счастливой, терпеть какое-то время адские муки, не совершая суицид. Когда Х. была студенткой, она прыгала выше всех в спец. мед. группе по физкультуре. Кажется, всё.

Вещи и ущи

Алла Горбунова

Перед вами первая книга прозы одного из самых знаменитых петербургских поэтов нового поколения. Алла Горбунова прославилась сборниками стихов «Первая любовь, мать Ада», «Колодезное вино», «Альпийская форточка» и другими. Свои прозаические миниатюры она до сих пор не публиковала. Проза Горбуновой — проза поэта, визионерская, жутковатая и хитрая. Тому, кто рискнёт нырнуть в толщу этой прозы поглубже, наградой будут самые необыкновенные ущи — при условии, что ему удастся вернуться.

«Ты ведь не умеешь наполовину, не умеешь вполсилы. И тебе будет в тысячи раз больнее, чем мне! Любить – больно, правда, аид? Во сто крат больнее твоего ножа… Ты будешь мучиться от этой любви, пока не подохнешь, слышишь! Потому что та, о ком ты думаешь, никогда не будет твоей!»

«Он видел ее разной. Но смеющейся? Вот такой — никогда. И он любовался ею — такой. Смотрел, не в силах даже отвести взгляд. Хмурился от того, что она стояла босая на холодном камне. Мрачнел от того, что его это настолько беспокоит. И чувствовал себя счастливым, понимая, что смог заставить ее смеяться»

«Перенеси меня туда, где я буду счастлива, — прошептала Оникс, надевая кольцо на палец.
 И всхлипнула. Ничего не произошло. То ли не было на этой земле места, позволившего бы раяне стать счастливой, то ли это место было здесь. Здесь, в этом дворце, рядом со зверем, что метался где-то в коридорах, воя от боли и ярости.»

«Странно, но она даже не винила аида. Ей было больно. За его боль, за несбывшееся счастье. А вот ненависти не было. Оникс разучилась его ненавидеть, когда научилась его любить.»

«И все же… он ждал другой встречи. Другого взгляда, других слов. Нет, не ждал – надеялся. Ожидание основывается на реальных событиях, ожидание – порождение разума и логики. Он надеялся. Надежда эфемерна, и ей для существования не нужно ничего… лишь желание души.»

«Нет, женщины не меняют мужчин. Они просто показывают им что-то неизведанное, заменяют инстинкты чувствами, они пробуждают в простом и понятном — сложное и тайное, притягательное и запретное. Заставляют хотеть чего-то иного. Того, чего нельзя получить без них. Без нежного женского тела, без добровольной улыбки, без нежности. Они смеются над черно-белым мужским миром и выливают в него целые ведра красок, слишком ярких, слишком разных. И, показав все это многоцветие, говорят: сможешь теперь вернуться в свой серый мир и снова верить, что можно жить лишь в черно-белой палитре?
 Сможешь? Живи.»

власть и милосердие плохо сочетаются.

Только глупцы и трусы говорят о том, что хотят сделать. Глупцы от бестолкового благородства. Трусы в надежде, что бить не придется.

Это словно танцы с кинжалами: приближение – и укол, приближение – и порез… кто первый упадет, истекая кровью?

– Я пришлю тебе новое платье, раяна.
Поднялся, поднимая с пола свою одежду.
Новое платье? Пришли мне новое сердце, аид. Старое ты искромсал в клочья.

Ты должен быть правдив с самим собой. Иначе нельзя быть честным с другими.

Мы ждем, что фортанет, каждый раз, как что-то делаем, по нескольку раз на дню. Каждый раз, когда заходишь под крышу с сосульками, надеешься, что ни одна не упадет.

Но я не сдавался. Я не умел сдаваться.

Теория везения. Практическое пособие по повышению вашей удачливости

Скотт Адамс

Скотт Адамс отбрасывает фантики и делится своим опытом и выводами, к которым он пришел за свою жизнь: «Удачу можно организовать, ну или что-то типа того». Он пострадал от неудач в своей жизни больше, чем кто-либо, кого вы когда-либо встречали. Он прошел путь от несчастного офисного планктона к автору всемирно известных комиксов Dilbert. Стратегия достижения успеха Скотта заключается в том, чтобы лелеять случившуюся неудачу, обнять ее, а затем положить в карман и не забывать. Всегда помните, что...

Если вы будете думать по-другому, то в итоге и вести себя будете по-другому.

Теория везения. Практическое пособие по повышению вашей удачливости

Скотт Адамс

Скотт Адамс отбрасывает фантики и делится своим опытом и выводами, к которым он пришел за свою жизнь: «Удачу можно организовать, ну или что-то типа того». Он пострадал от неудач в своей жизни больше, чем кто-либо, кого вы когда-либо встречали. Он прошел путь от несчастного офисного планктона к автору всемирно известных комиксов Dilbert. Стратегия достижения успеха Скотта заключается в том, чтобы лелеять случившуюся неудачу, обнять ее, а затем положить в карман и не забывать. Всегда помните, что...

С каждым новым знанием и с расширением связей наша стоимость на рынке возрастает.

Теория везения. Практическое пособие по повышению вашей удачливости

Скотт Адамс

Скотт Адамс отбрасывает фантики и делится своим опытом и выводами, к которым он пришел за свою жизнь: «Удачу можно организовать, ну или что-то типа того». Он пострадал от неудач в своей жизни больше, чем кто-либо, кого вы когда-либо встречали. Он прошел путь от несчастного офисного планктона к автору всемирно известных комиксов Dilbert. Стратегия достижения успеха Скотта заключается в том, чтобы лелеять случившуюся неудачу, обнять ее, а затем положить в карман и не забывать. Всегда помните, что...

Мой оптимизм похож на старого кота, который любит исчезнуть на несколько дней, но я всегда знаю, что он вернется.

Теория везения. Практическое пособие по повышению вашей удачливости

Скотт Адамс

Скотт Адамс отбрасывает фантики и делится своим опытом и выводами, к которым он пришел за свою жизнь: «Удачу можно организовать, ну или что-то типа того». Он пострадал от неудач в своей жизни больше, чем кто-либо, кого вы когда-либо встречали. Он прошел путь от несчастного офисного планктона к автору всемирно известных комиксов Dilbert. Стратегия достижения успеха Скотта заключается в том, чтобы лелеять случившуюся неудачу, обнять ее, а затем положить в карман и не забывать. Всегда помните, что...

Чтобы изменить что-то в себе, нужно общаться с людьми, которые обладают теми чертами, которые вы хотите иметь.Зная, что у человеческого мозга есть возможность перенимать чужие привычки и пропитываться энергией других людей, вы можете буквально запрограммировать себя так, как вы хотите. Просто найдите человека, который олицетворяет ваше представление о том, каким вы хотите стать, и проводите с ним как можно больше времени. И тогда вы позаимствуете у него хорошие черты.

Теория везения. Практическое пособие по повышению вашей удачливости

Скотт Адамс

Скотт Адамс отбрасывает фантики и делится своим опытом и выводами, к которым он пришел за свою жизнь: «Удачу можно организовать, ну или что-то типа того». Он пострадал от неудач в своей жизни больше, чем кто-либо, кого вы когда-либо встречали. Он прошел путь от несчастного офисного планктона к автору всемирно известных комиксов Dilbert. Стратегия достижения успеха Скотта заключается в том, чтобы лелеять случившуюся неудачу, обнять ее, а затем положить в карман и не забывать. Всегда помните, что...