Монфор довольно счастливо рисовал кудрявых, как Сонцев, купидонов с луком и стрелой. Все попросили его показать свое искусство, и он охотно нарисовал в альбом Надежде Осиповне слепого купидона, оттенив выпуклости рук и ног, мелко завив волоса и означив ямки на щеках.
Наконец в нумере двенадцатом появилось стихотворение Дельвига. Нумер переходил из рук в руки. Александр сидел, кусая губы: о нем забыли. Он словно попал в неизвестную страну, где были свои законы и где очень быстро забывали друг о друге.
Со вздохом и горечью давал он сыну наставления:
- Саек в Гостином дворе и пирожков отнюдь не покупай. Тебя обступят купцы и станут кричать: "Саек, саек горячих!" Эти сайки - яд, и я однажды чуть не умер от них. На Невском проспекте, помни, ты можешь встретить государя, он, говорят, нынче каждый день гуляет по Невскому проспекту. Завидя его, ты должен стать вот так и поклониться вот так.
"она любила в театре все, кроме сцены"
После отъезда Карамзина, дяди, Вяземского он [Пушкин] бродил целый вечер с раздутыми ноздрями, со странной решительностью, в самозабвении, и Данзас с карандашом в руке, сдержав дыханье, приглядывался к нему и быстро рисовал, но так и не смог совладать и бросил начатый рисунок. Подошёл Миша Яковлев, и он объяснил ему: он хотел нарисовать Пушкина обезьяною, сочиняющею стихи, - и не вышло: получился Вольтер, не было никакого сходства. Но так как Пушкин - помесь обезьяны с тигром, то он хотел потом нарисовать его в виде тигра, готовящегося к прыжку; сходство было, всё шло хорошо, но, к сожалению, получился настоящий тигр.
Часто говорят, что небо - это свобода, запредельная и бесконечная. Настоящая. Но мне почему-то казалось сейчас. что это небо - огромная клетка с невидимыми прутьями, в которую заключены далекие прекрасные звезды, взирающие на людей так же, как и звери в зоопарке - привычно, с опаской, надеждой, равнодушием. И непонятно, то ли они смотрят на нас, то ли мы на них.
Небо - не свобода, и его не свобода вечная. Интересно, а есть ли свобода там, за гранью, за обителью звезд? И свободны ли в таком случае мы, находящиеся тут, на земле, или находимся в двойной клетке?
Как бы ты не бегал от меня, я всё равно тебя найду. Твоя судьба, с любовью
Сказок не существует. Чуду нет места в жизни. Волшебство искрится только в книгах.
Человек должен смотреть в небо. Чтобы не забывать, кто он есть и куда однажды уйдет.
Мечтаем быть Золушками и Белоснежками, а в итоге оказываемся злыми мачехами и ведьмами.
– Если долго смотреть на луну, можно стать идиотом,
В дружеском кругу полезно заниматься ерундой. Это сближает. Понимание, что не ты один не нормальный и друг ничем не лучше, - ценно.
- А я люблю плохих девочек. Ты знала, что у нас волшебный город? - без перехода спросил он, касаясь ладонью моего локтя - я тут же сделала шаг назад.
- Бери выше - у нас волшебная страна.
- Волшебная страна - это Нарния, - отозвался он.
- Значит, мы в Нарнии.
- Тогда я ее принц, - парень очень мило улыбнулся.
- Поздравляю.
- Ты бы хоть поблагодарил меня за то, что я спас тебя от охраны.
- И как ты спас? - поинтересовался младший брат.
- Дал взятку, как еще. Сказал, что ты - не в своем уме с детства, они и поверили. Впрочем, трудно было не поверить, что ты слегка с приветом, - рассмеялся Егор, широким шагом направляясь к одному из боковых выходов из торгового центра - до центральной входной группы, самой большой и нарядной, оформленной колоннами, идти было далеко.
Творчество заключается не только в том, чтобы написать картину, сочинить роман или построить дом. Главное - создать самого себя, свое яркое будущее и реализовать те возможности, которые вы упускали раньше.
Школа и общество приучают нас к мысли о том, что наши способности ограниченны. У нас крадут доверие к творческому духу к самим себе. Хотя почти каждому с рождения присущ высочайший уровень воображения, интуиции и интеллекта, многих людей просто не учат пользоваться этим богатством, которое со временем утекает сквозь пальцы. Педагоги, близкие и друзья навязывают нам ограниченный взгляд на наши способности.
Не нужно становится экспертом, гуру или авторитетом. Эксперт постоянно апеллирует к прошлому. Он применяет то,что работало когда-то. Он превращает знание в монотонный ритуал - так опыт становится смирительной рубашкой.
– Перечеркнула все надежды в одну секунду. Даже не колеблясь.
– Почему?
– Не знаю. То ли интуитивно почуяла, что ты прав, то ли… То ли мне все равно, для меня ты прав по умолчанию, что бы ни затеял.
Опричнина, как и её создатель Иван Грозный многократно оболганы на Западе и прозападными либералами в России. Это неудивительно: Иван Грозный создал великую державу - конкурента Запада и жестоко ограничил власти олигархической верхушки и олигархического принципа, на которые всегда ориентировались либералы в России. Именно поэтому Ивана Грозного выставляют жестоким тираном, убийцей. Его обвиняют даже в убийстве собственного сына - на самом деле это ложь. Иван Грозный не убивал своего сына ударом посоха в голову. Знамения картина Репина пропагандирует английскую фальшивку; во время вскрытия саркофага Ивана-сына специалисты не обнаружили у него никаких телесных повреждений, зато содержание мышьяка было чудовищно высоким - царевича отравили.
Русские тащили на себе основное бремя и Российской империи, и СССР, как правило, не получая за это достойного вознаграждения («победитель не получает ничего»); в верхушке был непропорционально высокий процент нерусских. Однако трагическая ирония заключается в том, что вне и без империи русские вообще лишаются исторических шансов. В отличие от Запада, где империя - политическая форма и не более того, в России империя есть социальная форма, и её крушение приводит к разрыву социальной ткани и катастрофе прежде всего для русских. В связи с эти любые попытки квалифицировать имперскость как бремя, которое необходимо сбросить, создав узконациональное русское государство, следует рассматривать либо как глупость, либо как сознательное участие в одной из западных (англосаксонских, ватиканских и иных) схем, общий знаменатель которых - «ударим русским национализмом по России».
Украина - нежизнеспособное, искусственное образование. Настолько искусственное и нежизнеспособное, что, будучи единственным, кроме России и Белоруссии, постсоветским государством, способным по экономическому и демографическому потенциалу к развитию, полностью это развитие провалило, и это неудивительно. Украинская ССР была таким искусственным образованием, которое могло существовать только в рамках СССР, причём далеко не на первых ролях (символ - павильон УССР в центре ВДНХ). Вне СССР Украина неспособна к развитию. Единственное, что держало её на плаву, - проедание наследия советской Украины; «нэзалежная» с её вороватой верхушкой и их западными подельниками была обычным паразитом на теле УССР, питавшимся соками и плотью этого остывающего тела. К концу 2013 г. питаться стало нечем - почти всё было проедено. Каков же был потенциал УССР, если олигархическому ворью хватило его аж на 20 лет! Но судьба ничего не даёт навечно; сало, горилка и киевский торт не заменяют реального развития, без которого Украина оказалась на краю пропасти, и спасти её могла только Россия - но это как раз то, что категорически не устраивает США и их западноевропейских «шестрёрок», «лицом» которых является демонстрирующая явные признаки дегенеративизма Кэтрин Эштон.
Одна из линий борьбы за прошлое - фальсификация истории, одна из форм которой - отрицание существования скрытых субъектов глобального управления. Тот, кто стремится к мировому господству, делает всё, чтобы затушевать свои действия и представить их в качестве либо случайностей, либо неких системных массовых процессов, развивающихся якобы самих по себе.
Начав праздновать 300-летие своей династии, Романовы и представить себе не могли, что История свернётся листом Мёбиуса, и февральский переворот 1917 г. нелегитимным образом прекратит правление династии, которая пришла к власти нелегитимным путём в результате февральского переворота 1613 г., устроенного казаками и ещё кое-какими силами, спрятавшимися за потешное и нелегитимное собрание, провозглашённое Земским собором и провозгласившее нелегитимного царя - Михаил на тот момент юридически был подданным Владислава, которому целовал крест.
Ещё более трагическим вывертом времени стала симметрия слезы невинно убиенного ребёнка. Часто забывается, что правление династии Романовых началось с казни, а точнее убийства путём повешения 4-летнего ребёнка - Ворёнка, сына Марины Мнишек и Лжедмитрия II (по крайней мере, официально; настоящим отцом, скорее всего, был Иван Заруцкий). Романовы убирали того, кто некими силами считался претендентом на престол. Иными словами, у основания (в прямом и переносном смысле) династии Романовых - слезинка и кровь ребёнка, чужого. А в конце их пути, «в конце той дороги», где «плаха с топорами» - слезинка и кровь уже своего ребёнка, расстрелянного. В конце - то же, что и в начале.
«Западнизация» пореформенной России привела к тому, что наряду с прибавочным у населения стали отчуждать часть необходимого продукта. «Запад», писал один из самых блестящих и умных русских публицистов рубежа XIX-XX вв. М.О. Меньшиков, «поразил воображение наших верхних классов и заставил перестроить всю нашу народную жизнь с величайшими жертвами и большою опасностью для неё. Подобно Индии, сделавшейся из когда-то богатой и ещё недавно зажиточной страны совсем нищей, - Россия стала данницей Европы во множестве самых изнурительных отношений. Желая иметь все те предметы роскоши и комфорта, которые так обычны на Западе, мы вынуждены отдавать ему не только излишки хлеба, но, как Индия, необходимые его запасы. Народ наш хронически недоедает и клонится к вырождению, и всё это для того только, чтобы поддержать блеск европеизма, дать возможность небольшому слою капиталистов идти него в ногу с Европой. Девятнадцатый век следует считать столетием постепенного и в конце тревожно-быстрого упадка народного благосостояния в России. Из России текут реки золота на покупку западных фабрикантов, на содержание более чем сотни тысяч русских, живущих за границей, на погашение долгов и процентов по займам и пр., и неисчислимое количество усилий тратится на то, чтобы наперекор стихиям поддерживать в бедной стране богатое культурное обличье. Если не произойдёт какой-нибудь смены энергий, если тягостный процесс подражания Европе разовьётся дальше, то Россия рискует быть разорённой без выстрела...»