- Одно слово - мужчины, - сказала она. - Какими бы ни были безобразными и противными, каждый о себе воображает невесть что.
Горький опыт — самое необходимое в жизни знание.
Тело — единственная реальность. Мне больно, поэтому я существую.
Любовь — иллюзия. Прекрасный сон, после которого просыпаешься с чудовищным похмельем и вся в долгах. Я предпочитаю наличные.
Не надо переворачивать камни, если боишься смотреть на тварей, живущих под ними.
Человеческие страдания неисчерпаемы. Мы ничего не можем сделать, только стоять и смотреть на них. Выживание тут ни при чем, это вопрос глубины — сколько ты способен вынести, на сколько тебя хватит.
Одиночество — нормальное состояние человека. Научись мириться с ним. Его незаметное действие строит дом твоей души. Не надейся вырасти из одиночества. Не жди, что найдёшь человека, который поймёт тебя, заполнит это пространство. Умный и чуткий человек — величайшая, исключительная редкость. Надеясь найти того, кто поймёт тебя, ты станешь безжалостной от разочарований. Лучшее, что ты можешь сделать, — постараться сама понять себя, понять, чего ты хочешь, и не позволять быдлу становиться у себя на пути.
Терпеть не могу ярлыки.
Людей нельзя раскладывать по полочкам, как почту при сортировке, — проститутка, домохозяйка, святая. Мы так неоднозначны. Страхи, желания, мысли и ситуации постоянно меняют нас, мы текучи, как вода.
Человеку не нужна красота сама по себе, ему нужно, чтобы его любили.
Не надо уделять столько внимания своей тоске, хотела я сказать. Тоска не гостья. Не надо ставить её любимую музыку, искать для неё стул поудобнее. Тоска — это враг.
Женщинам тридцати пяти лет, должно быть, от души наплевать на все эти… внешние проявления [...]. Она уже в таком возрасте, когда первым делом в мужчине ее должны привлекать интеллект и отсутствие геморроя.
Господи, какая смертная, непробиваемая, тупая скука, эти парочки с их пощекочиваниями, поглаживаниями, похрюкиваниями и взвизгами!
Как все это одинаково, пошло, глупо и, главное, кончается всегда одинаково – никчемное сосуществование, желание плюнуть в ненавистную рожу любимого или любимой, романы в конторе, романы на пляже, романы на даче, романы в доме отдыха, начинающиеся с кошки и пластмассового ведра, и «ты отравила мне всю жизнь!», и «слезь с дивана, придурок!», и никогда с нежной гордостью – «наш сын похож на тебя!».
Домашний ежедневный ад собственного сочинения, и так до самой могилы, за которой уж откроется настоящий, так сказать, общественный ад.
Если волосы в порядке, остальное не имеет значения, хоть в мешок нарядись. Волосы и еще туфли.
Бабушка всегда говорила, что женщина не должна горбиться, если она не прачка, впрочем, прачка тоже горбиться не должна!
Парикмахерши мрачно кромсали, продавцы орали, хамили и швырялись колбасными свертками в ненавистные рожи покупателей, таксисты ехали «в парк», билетный кассир в кассе «южного направления» практически правил миром, особенно в летний сезон, – время такое было, загадочное, необъяснимое. Называлось «Советская власть плюс электрификация всей страны».
Возможно, конечно, еще бывает любовь турецкая, а также китайская и – кто ее знает? – даже эскимосская, но русская, разумеется, самая загадочная, сильная и правильная во всей вселенной и ее окрестностях.
Когда он был маленьким, у него была собака, беспородная, как все собаки в их доме, и пещерка под столом – и собаки и пещерки переезжали с ними, когда отца переводили из одного конца державы в другой, – и любимая кружка с солнышком, и бабушка, язвительная и в очках, всегдашний друг и сообщница. Были зимние яблоки, где бы они ни жили, везде. Елка была, а под ней подарки – горой. У отца была летная куртка, овчиной внутрь, жесткой замшей наружу, комбинезон, сапоги с мехом, и он катал сына на санках, и еще они ходили на лыжах, иногда очень далеко, и отец потом тащил его домой – он цеплялся за палку и ехал, как на буксире.
Он вырос, как будто с ног до головы защищенный непробиваемой семейной броней, – что бы ни случилось, каким бы страшным ни казалось, все равно есть они, которые стоят на краю, которые подхватят, поддержат, оттащат в безопасное место, накормят, растолкуют, наподдадут по заднице, если уж на то пошло.
Родители и дед с бабушкой были постоянными и неизменными величинами, и сомневаться в этом было так же глупо, как в том, что завтра утром солнце взойдет опять.
То есть теоретически оно, конечно, может не взойти, но практика показывает, что день ото дня последние несколько миллионов лет оно исправно взбирается на свое место.
Федор Тучков не знал, что должен чувствовать человек, у которого… нет брони.
Нет брони, и, голый, слабый, дрожащий, он остается на ветру – один, потому что некому оттаскивать, защищать и прикрывать, – и оказывается, что даже то, во что верилось и что выглядело надежным, неправда.
Бабуся Логвинова вся была как вопросительный знак, слегка подрагивающий от любопытства.
Домашний ежедневный ад собственного сочинения, и так до самой могилы, за которой уж откроется настоящий, так сказать, общественный ад.
У нее номер "люкс", банка кофе, чемодан книг и любимая кружка в отдельном мешочке - сто еще нужно старой холостячке, чтобы отлично провести давно заслуженный отпуск?!
Любовь требует препятствий, – сказал он, – в противном случае начинается пресыщение.
Ю.Тынянов «Пушкин». Читала трудно, долго и вымученно.Персона Александра Сергеевича в романе затронута поверхностно, на мой взгляд. Все больше в книге говорится о современниках и друзьях того времени.Третью главу романа Тынянов писал будучи в прогрессирующей стадии рассеянного склероза (БРАВО!). К сожалению, Юрию Тынянову так и не удалось завершить роман. В романе много сцен с родственниками Александра Сергеевича, есть местечко и для его горячо-любимой няни Арины, которую он назовет: «МАМОЙ», когда вернется из лицея. Как же он её любил, насколько она его любила, что тайком от Сергея Львовича (отца Пушкина) складывала книги в его поклажу, когда он уезжал из Москвы в Петербург (для поступления на учебу в Царскосельский лицей). Поистине, это была любовь матери и ребенка! Говоря о характере Пушкин был влюбчивый. Через часть романа протянута ярчайшей нитью влюбленность в Катерину Карамзину - жену величайшего историка. «Но я любя был глуп и нем». Ему было 17 лет, когда он начал посещать дом Карамзиных, Екатерине было 36 лет. Катерина при Александре Сергеевиче держалась с достоинством, ровно, не давая Пушкину ни малейшего повода для романтичных фантазий и мечт. «Душа лишь только разгоралась.И сердцу женщина являлась Каким-то чистым божеством, Владея чувствами, умом - Она сияла совершенством». Говорить долго и много не буду, подытожу одно, что название книги: «Пушкин», совсем не соответствует действительности, так как Пушкину отведена второстепенная роль. Главная роль у окружения поэта, его родных и друзьях, у Отечественной войны 1812 года и у политической обстановке в стране. И в завершении, приведу несколько интересных фактов о великом поэте: - Пушкин был гениален, но не был красив, чего не скажешь о его супруге - красавице Наталье Николаевне Гончаровой. В связи с этой незадачей, а также с заметной разницей в росте супругов (Пушкин был ниже Натальи на 10 см) на всех светских мероприятиях и балах Александр Сергеевич держался в стороне от Натальи Николаевны.
- По подсчётам пушкинистов, столкновение с Дантесом было как минимум двадцать первым вызовом на дуэль в биографии поэта. Он был инициатором пятнадцати дуэлей, из которых состоялись четыре, остальные не состоялись ввиду примирения сторон, в основном стараниями друзей Пушкина; в шести случаях вызов на дуэль исходил не от Пушкина, а от его оппонентов. Первая дуэль Пушкина состоялась еще в лицее.
- Дантес был родственником Пушкина. На момент дуэли он был женат на родной сестре жены Пушкина - Екатерине Гончаровой.
- Из детей Пушкина только двое оставили потомство - Александр и Наталья. Но потомки поэта живут сейчас по всему земному шару: в Англии, Германии, Бельгии… Порядка пятидесяти живёт в России. Особенно интересна Татьяна Ивановна Лукаш. Её прабабушка (внучка Пушкина) была замужем за внучатым племянником Гоголя. Сейчас Татьяна живёт в Клину.
«Но я любя был глуп и нем».
Они пламенно хотели умереть и быстро продвигались по службе.
Вечер - время льготного хода для мыслей, утро - время проверки. <...> Такова дисциплина поэзии.