Метла, рыская и дергаясь, пошла вверх. Ее скорость увеличилась до скорости бегущего трусцой старца.
– Господин Волшебник…
– Слушаю?
– Когда я сказала держаться…
– Да?
– Я не имела в виду там.
Наступило молчание.
– О-о. Да. Понимаю. Очень извиняюсь.
– Все в порядке.
– Моя память уже не та, что была раньше. Уверяю вас… Я не хотел вас обидеть.
– Я и не обиделась.
Какое-то мгновение они летели в полном молчании.
– Тем не менее, – задумчиво сказала матушка, – в общем и целом я бы предпочла, чтобы вы все-таки убрали оттуда свои руки.
Она возражала против книг, руководствуясь исключительно моральными соображениями: она слышала, что многие из них написаны мертвыми людьми, а посему резонно предположить, что читать их - все равно что заниматься некромантией.
«Я еще пожалею об этом», – сказала она себе, проявляя незаурядные способности к предвидению.
Во всех вселенных широко известен тот факт, что, как бы тщательно ни подбирались цвета, институтские интерьеры в конце концов все равно выглядят либо рвотно-зелеными, либо невыразимо-коричневыми, либо никотиново-желтыми, либо хирургически розовыми.
Она уже начала понимать, что если игнорировать правила, то люди в половине случаев без лишнего шума переписывают их так, чтобы вас они не касались.
Дело не в том, что знаешь ты, дело все в том, чего не знают другие.
...из женщин вышли бы мужчины куда лучше, чем мы имеем сейчас
Запомни, девочка, белый маг на самом деле никакой не белый - это обыкновенный черный маг, который нашел себе хорошую домоправительницу.
Все старые иллюзии со временем умирают.
Большинство жизней - это бегство от себя
Жизнь отдельного человека, так же как жизнь семьи или целого народа, сохраняется в виде памяти. Мой народ должен дойти до этого понятия, рассматривая свой путь к пониманию как процесс созревания. Люди, составляющие народ, представляют собой организм, который хранит накапливающуюся в памяти информацию на подсознательном уровне. Человечество надеется, что в случаях, когда Вселенная меняется, народ может вызвать нужную ему информацию из хранилищ подсознательной памяти. Однако многое из того, что хранится, может быть потеряно в той игре случаев, которую мы зовем «фатумом». Многое не может быть интегрировано в эволюционные отношения и, таким образом, не может быть оценено и применено в решении реальных задач в условиях изменений внешней среды, которые меняют телесные свойства человеческой плоти. Биологический вид может забывать! В этом заключается особая ценность Квисатц Хадераха, о которой не подозревает Бене Гессерит: Квисатц Хадерах не способен забывать.
Люди не часто выносят реальности бытия… Большинство жизней — это бегство от себя. Люди предпочитают истине стабильность. Вы стоите в стойле и, опустив голову к корыту, довольно чавкаете до самой смерти. Другие же используют вас в своих целях. Этого не происходит, если вы поднимаете голову и начинаете осознавать себя своими собственными творениями.
Свобода – это состояние одиночества.
Ирония часто маскирует неспособность выйти за рамки собственных допущений.
… нет никакой разницы между тысячью лет и одним годом, между сотней тысяч лет и одним ударом сердца.
Цель спора - изменить природу истины
Если нельзя держаться за традиции, то где та скала, на которую можно бросить якорь своей жизни?
Очень опасно быть зрячим в стране слепых. Пытаясь растолковать слепому то, что ты видишь, рискуешь забыть, что слепому присуща особая система движений, обусловленная его состоянием.
Народ надо приучить к мысли о том, что любая оппозиция наказуема, а любое проявление лояльности влечет за собой вознаграждение
Вы не мыслите и не существуете, если не хотите рискнуть своим здоровьем и душевным покоем ради верного суждения и своем существовании
Как же случайность может изуродовать людей!
Век пожатий плечами. Он знает, что мне известны все сплетни о нем, и ему на это наплевать. Наша цивилизация развалится от такого безразличия скорее, чем от ударов внешних врагов.
Ценности принимаются в зависимости от их успеха
В старом образе мыслей, как и в старой религии, не было места будущему, было лишь вечно продолжающееся бесконечное теперь.
Если определенность — это абсолютное знание будущего, то она лишь замаскированная смерть.