Истории - страшное дело. Они преследуют, цепляют и не отпускают.
Истории не заканчиваются после того, как автор ставит точку в конце последнего предложения, - они только начинаются.
Если живописец пожелает увидеть прекрасные вещи, внушающие ему любовь, то в его власти породить их.
Маленькие комнаты или жилища собирают ум, а большие его рассеивают.
Где есть свобода, там нет правил.
Хорошее суждение родится от хорошего понимания, а хорошее понимание от основания, извлеченного из хороших правил, хорошее же правила - это дочери хорошего опыта, общего отца всех наук и искусств.
"Намерение и изобретение, заранее созданное в твоем воображении; затем двигайся дальше, отнимая и прибавляя до тех пор, пока ты не будешь удовлетворен."
Поистине, великая любовь порождается великими знаниями того предмета, который ты любишь, и если ты его не узнаешь, то лишь мало или совсем не можешь его любить.
"..Глаз меньше ошибается, чем разум."
Если ты назовешь живопись немой поэзией, то и живописец сможет сказать, что поэзия - это слепая живопись.
Если поэзия распространяется на философию морали, то живопись распространяется на философию природы.
Не всегда хорошо то, что красиво.
Под каждым могильным камнем лежит вселенная, но нам никогда не заглянуть в исчезнувший навсегда мир.
хорошие полководцы способны выиграть битву, великие — войну
Таков уж мой нрав... Чужому-то я зубы скалю, а внутренне думаю: экой ты болван, братец, на какую удочку идешь; а с вами я говорю, что думаю. То есть, позвольте, и вам я не все говорю, что думаю; по крайней мере я вас не обманываю. Я должен вам большим чудаком казаться, точно, да вот постойте, я вам когда-нибудь расскажу мою жизнь: вы удивитесь, как я еще настолько уцелел.
Что за охота людям, которые вас любят, класть поочерёдно все свои пальцы в вашу рану? И ведь они убеждены в том, что от этого вам легче,- вот что забавно!
Шпигельский. Ну, вот видите. Я вам сказывал, что вы отличнейший человек и жених хоть куда. Но вот вы сами говорите, что с дамами мало имели сношений...
Большинцов (со вздохом). Точно так-с. Я, можно сказать, Игнатий Ильич, сызмальства чуждался женского пола.
Шпигельский. Ну, вот видите. Это в муже не порок, напротив; но всё-таки в иных случаях, например, при первом объяснении в любви, необходимо хоть что-нибудь уметь сказать...
Что за охота людям, которые действительно вас любят, класть поочередно все свои пальцы в вашу рану? И ведь они убеждены в том, что от этого вам легче, вот что забавно!
Видно, барыням не по нутру, коли у нашего брата глаза зрячие. Делай по-ихнему, помогай им -- да и притворяйся еще, что не понимаешь их.
Ах, не дай бог мне узнать терзания ревности, особенно бессмысленной ревности!
Порядочный доктор никогда болен не бывает; разве вдруг возьмёт да умрёт...
...мы самих себя изучаем с большим прилежанием и воображаем потом, что знаем людей.
Что за охота людям, которые действительно вас любят, класть поочередно все свои пальцы в вашу рану?
Ничего нет утомительнее невеселого ума.
Где-то на дне моря все еще бродит Железный Человек. Он слишком железный и никогда не умел понимать чужое горе и чужую беду. Поэтому ему никогда не стать настоящим человеком. Так он и будет ходить по дну, разыскивая Толика, пока насквозь не проржавеет.