Цитаты
265905
"Знаешь, Наташа, — сказала она, широко раскрывая передо мной двери АКТОВОГО ЗАЛА, чтобы мне было удобно выйти из него навсегда, — ты лучше математикой займись!"
Автобиографическая повесть Натальи Нусиновой, киноведа, дочери писателя и сценариста Ильи Нусинова — о полюбившемся многим поколениям кинозрителей герое фильма «Внимание, черепаха!» фокстерьере Джерике, о его семье, о доме, дворе и стране, в которой прошло «советское детство» автора. Эта книга перекидывает мостик между нашим временем и той эпохой, из которой в большей или меньшей степени вышли все мы, жители современной России.
Мама зарделась румянцем и подарила ему для его жены черную икру, которую дедушка послал в подарок югославскому пролетариату. На следующий день шофер подошел к папе с мамой и сказал, что жена просила поблагодарить за подарок, но спросила, как русские дамы этим пользуются. "В каком смысле? — растерялась мама. "Ну, на что это мазать — на ресницы, на щеки, на губы?" — передал вопрос водитель автобуса. "Мажь на хлеб, дарагой, — ответил Дато. — А потом кушай!" — "Ой, шутник, — рассмеялся шофер. — Клевые парни грузины! Веселый народ!" И ушел, смеясь, качая головой, и так и не получив ответа на свой вопрос.
Автобиографическая повесть Натальи Нусиновой, киноведа, дочери писателя и сценариста Ильи Нусинова — о полюбившемся многим поколениям кинозрителей герое фильма «Внимание, черепаха!» фокстерьере Джерике, о его семье, о доме, дворе и стране, в которой прошло «советское детство» автора. Эта книга перекидывает мостик между нашим временем и той эпохой, из которой в большей или меньшей степени вышли все мы, жители современной России.
Ну подумай сама: он богатый, я бедная. Он БЛАГОРОДНОГО ЗВАНИЯ, а мы из простых. Он образованный, а меня едва грамоте научили. Ну разве я ему ровня? Так на что он мне нужен, спрашивается?
Автобиографическая повесть Натальи Нусиновой, киноведа, дочери писателя и сценариста Ильи Нусинова — о полюбившемся многим поколениям кинозрителей герое фильма «Внимание, черепаха!» фокстерьере Джерике, о его семье, о доме, дворе и стране, в которой прошло «советское детство» автора. Эта книга перекидывает мостик между нашим временем и той эпохой, из которой в большей или меньшей степени вышли все мы, жители современной России.
стр. 49
...мама сама постригла Джерика ножницами, потому что щипать фокстерьеров она не умела, а стричь умела, но не очень хорошо, тем более что Джерик всё время вертелся и хотел посмотреть. как у неё получается, и поэтому стрижка вышла неровная. "Лесенкой", - сказала бабушка. "Это АССИМЕТРИЯ, - сказала мама. - Мода завтрашнего дня!"
Автобиографическая повесть Натальи Нусиновой, киноведа, дочери писателя и сценариста Ильи Нусинова — о полюбившемся многим поколениям кинозрителей герое фильма «Внимание, черепаха!» фокстерьере Джерике, о его семье, о доме, дворе и стране, в которой прошло «советское детство» автора. Эта книга перекидывает мостик между нашим временем и той эпохой, из которой в большей или меньшей степени вышли все мы, жители современной России.
...сменить фамилию на более благозвучную, например, Октябринов или Революционеров, или Тракторов, или хотя бы Пятилеткин-в-три-года...
Автобиографическая повесть Натальи Нусиновой, киноведа, дочери писателя и сценариста Ильи Нусинова — о полюбившемся многим поколениям кинозрителей герое фильма «Внимание, черепаха!» фокстерьере Джерике, о его семье, о доме, дворе и стране, в которой прошло «советское детство» автора. Эта книга перекидывает мостик между нашим временем и той эпохой, из которой в большей или меньшей степени вышли все мы, жители современной России.
- Послушайте, - тяжко вздохнула я, - у нас с вами такие замечательные отношения, вы меня не знаете, я вас не знаю, давайте не будем их портить.
Сегодня я расскажу вам сказку. Страшную сказку о том, как злые волки выявили суицидальные наклонности у глупой Красной Шапочки. Однажды девушка, страдающая легкой формой аутизма, спасла волка, за что была наказана в полной мере. Сначала смертью близких, потом правдой о себе и собственном мире, а затем любовью самого настоящего оборотня.
Ну конечно, по разумению простого населения, у нас что ни обеспеченный, сразу вор и бандит. Интересно, а в чем разница?
Сегодня я расскажу вам сказку. Страшную сказку о том, как злые волки выявили суицидальные наклонности у глупой Красной Шапочки. Однажды девушка, страдающая легкой формой аутизма, спасла волка, за что была наказана в полной мере. Сначала смертью близких, потом правдой о себе и собственном мире, а затем любовью самого настоящего оборотня.
... не знаешь, что делать, — жди.
Сегодня я расскажу вам сказку. Страшную сказку о том, как злые волки выявили суицидальные наклонности у глупой Красной Шапочки. Однажды девушка, страдающая легкой формой аутизма, спасла волка, за что была наказана в полной мере. Сначала смертью близких, потом правдой о себе и собственном мире, а затем любовью самого настоящего оборотня.
А вот мне, похоже, ничего сообщать не собираются. И черт с вами! Мальчики, они и в десять, и в сорок, и в шестьдесят лет мальчики, растут лишь масштабы игр. Девочкам же вменяется сидеть в сторонке и тягостно вздыхать в нужных местах, чем мы и займемся. Ибо вздыхать тоже по-разному можно, тут уже нам выбирать — мотивировать или наоборот.
Сегодня я расскажу вам сказку. Страшную сказку о том, как злые волки выявили суицидальные наклонности у глупой Красной Шапочки. Однажды девушка, страдающая легкой формой аутизма, спасла волка, за что была наказана в полной мере. Сначала смертью близких, потом правдой о себе и собственном мире, а затем любовью самого настоящего оборотня.
Пожалуй, фраза «все хорошо» — одна из самых пугающих. Особенно если ничего хорошего быть не может.
Сегодня я расскажу вам сказку. Страшную сказку о том, как злые волки выявили суицидальные наклонности у глупой Красной Шапочки. Однажды девушка, страдающая легкой формой аутизма, спасла волка, за что была наказана в полной мере. Сначала смертью близких, потом правдой о себе и собственном мире, а затем любовью самого настоящего оборотня.
Никогда не думала, что буду скучать по солнечному свету. Нет, серьезно, раньше я многое дала бы за чашку кофе, сигарету, плеер с музыкой, а сейчас буду рада простому лучу солнца. Странно осознавать тот факт, что впала в уныние из-за невозможности взглянуть на звезду, сверкающую в небе. Сколько я уже тут? Не помню. Здесь нет времени, тьма окутывает бесконечными минутами боли. Даже если прошло всего несколько дней, для меня они давно превратились в вечность. Тяжелые оковы успели стереть лодыжки в кровь. Но боль в ногах ни что по сравнению с той, другой болью. Или другой боли нет? Есть одна сплошная ломающая кости и рвущая связки? Не понимаю.
Сегодня я расскажу вам сказку. Страшную сказку о том, как злые волки выявили суицидальные наклонности у глупой Красной Шапочки. Однажды девушка, страдающая легкой формой аутизма, спасла волка, за что была наказана в полной мере. Сначала смертью близких, потом правдой о себе и собственном мире, а затем любовью самого настоящего оборотня.
Говорила бабушка Красной Шапочке в лес не ходить? Но разве же старую, кто слушать будет? Мы же Красные Шапочки народ не самый умный.
Сегодня я расскажу вам сказку. Страшную сказку о том, как злые волки выявили суицидальные наклонности у глупой Красной Шапочки. Однажды девушка, страдающая легкой формой аутизма, спасла волка, за что была наказана в полной мере. Сначала смертью близких, потом правдой о себе и собственном мире, а затем любовью самого настоящего оборотня.
Слушайте, я уже по собственному опыту знаю, что все тихони на самом деле капризны, раздражительны и требуют вокруг себя плясок с бубнами. Wind_of_Change
Сегодня я расскажу вам сказку. Страшную сказку о том, как злые волки выявили суицидальные наклонности у глупой Красной Шапочки. Однажды девушка, страдающая легкой формой аутизма, спасла волка, за что была наказана в полной мере. Сначала смертью близких, потом правдой о себе и собственном мире, а затем любовью самого настоящего оборотня.
Странная у нас все-таки страна, связи телефонной нет, зато телевизоры исправно работают.
Сегодня я расскажу вам сказку. Страшную сказку о том, как злые волки выявили суицидальные наклонности у глупой Красной Шапочки. Однажды девушка, страдающая легкой формой аутизма, спасла волка, за что была наказана в полной мере. Сначала смертью близких, потом правдой о себе и собственном мире, а затем любовью самого настоящего оборотня.
Ты тоже пойман, так же обречен, и ты понимаешь, что это конец. Желтые глаза не скрывают твоей гордой сущности. Тебя унижают, угрожают и хотят сломать, но даже сейчас ты будешь драться до последнего. И сучку ты не тронешь, люди не видят, но я заметила, как ты не подпускаешь к ней прямоходящих зверей. Мне, выросшей рядом с ними, не понять твоего благородства, для меня ты глуп, ведь попал к ним в руки, но почему ее жалеешь?
Сегодня я расскажу вам сказку. Страшную сказку о том, как злые волки выявили суицидальные наклонности у глупой Красной Шапочки. Однажды девушка, страдающая легкой формой аутизма, спасла волка, за что была наказана в полной мере. Сначала смертью близких, потом правдой о себе и собственном мире, а затем любовью самого настоящего оборотня.
admin
добавил цитату
из книги
«Воспитание свободной личности в тоталитарную эпоху. Педагогика нового времени»
5 лет назад
Разработайте собственную систему детско-взрослого соуправления. Следите, чтобы названия создаваемых в школе органов самоуправления школьников соответствовали их реальной сущности. Помните, коллегиальные инструменты выработки и реализации принятых вместе с учащимися решений, а также делегирование их исполнения можно использовать и в системах иерархического управления школой. Это будет опыт реального управления в не очень современной форме, но как минимум без причинения педагогического вреда. Создание же бутафорских парламентов, не наделенных полномочиями выработки и принятия ключевых для жизни школы решений, будет формировать у ваших воспитанников ментальные модели «королевства кривых зеркал», когда вольно или невольно дети будут учиться говорить одно, думать другое, а делать третье.
Независимая, самодостаточная, гармонично развитая личность гражданина – основа процветания государства, считает Анатолий Ермолин, один из руководителей молодежного движения «Новая цивилизация» и основанного Михаилом Ходорковским лицея-интерната «Подмосковный». Но как воспитать такого человека? Чему и как учить детей и молодежь? Автор книги делится с читателями уникальным опытом своей воспитательной работы и анализирует плюсы и минусы российской и мировой педагогики. В методическом разделе книги...
У прудов и даже луж с началом осени появляется задумчивое выражение лица. Дожди мельчают и становятся вдоль себя длиннее.
Эта книга о русской провинции. О той, в которую редко возят туристов или не возят их совсем. О путешествиях в маленькие и очень маленькие города с малознакомыми или вовсе незнакомыми названиями вроде Южи или Васильсурска, Солигалича или Горбатова. У каждого города своя неповторимая и захватывающая история с уникальными людьми, тайнами, летописями и подземными ходами.
Начиная с первого дня бабьего лета, дольше смотрят вслед при расставании, а когда бабье лето кончается, то к взгляду присоединяют тяжелый вздох, а то и слезу.
Эта книга о русской провинции. О той, в которую редко возят туристов или не возят их совсем. О путешествиях в маленькие и очень маленькие города с малознакомыми или вовсе незнакомыми названиями вроде Южи или Васильсурска, Солигалича или Горбатова. У каждого города своя неповторимая и захватывающая история с уникальными людьми, тайнами, летописями и подземными ходами.
У обычных людей сны осенью просто удлиняются и становятся цвета сепии, а к зиме и вовсе — бесконечными и черно-белыми.
Эта книга о русской провинции. О той, в которую редко возят туристов или не возят их совсем. О путешествиях в маленькие и очень маленькие города с малознакомыми или вовсе незнакомыми названиями вроде Южи или Васильсурска, Солигалича или Горбатова. У каждого города своя неповторимая и захватывающая история с уникальными людьми, тайнами, летописями и подземными ходами.
В городе одиночество настоящее потому, что вокруг люди. Люди и больше никого — ни леса, ни реки, ни облаков в небе.
Эта книга о русской провинции. О той, в которую редко возят туристов или не возят их совсем. О путешествиях в маленькие и очень маленькие города с малознакомыми или вовсе незнакомыми названиями вроде Южи или Васильсурска, Солигалича или Горбатова. У каждого города своя неповторимая и захватывающая история с уникальными людьми, тайнами, летописями и подземными ходами.
Начиная с первого дня бабьего лета, дольше смотрят вслед при расставании, а когда бабье лето кончается, то к взгляду присоединяют тяжелый вздох, а то и слезу. Удлиняется и обед. К нему прибавляются разные закуски вроде грибной или баклажанной икры, к чаю прибавляются пончики с повидлом, шарлотки с яблоками, вишневые наливки, смородиновые настойки, тайком расстегнутые пуговицы и долгие разговоры о таком количестве мешков выкопанной картошки и запасенных на зиму трехлитровых банок с солеными огурцами, маринованными помидорами и связок с сушеными грибами, которого, кажется, хватило бы не только на зиму, но даже и на небольшой ледниковый период. Если летом не читают ничего, кроме туристических путевок и авиабилетов, то уже в начале сентября начинают просматривать, пусть и невнимательно, газеты и не очень толстые журналы – обычно те, которые можно легко свернуть в трубочку, чтобы бить ими сонных осенних мух. К Покрову, когда мухи уже спят, понемногу переходят на небольшие книжки рассказов в мягких обложках с таким, однако, расчетом, чтобы в конце ноября быть готовым к толстым романам и даже двухтомникам.
*
В зале, посвященном советскому периоду истории Юрьевца, запомнился мне почетный диплом первой степени, выданный совхозу «Маяк» за то, что он, среди прочего, вырастил девятнадцать целых и три десятых поросенка на свиноматку. Представляю, как директор совхоза, в облаках синего папиросного дыма, высчитывал этих поросят до сотых долей, а потом осторожно округлял до десятых, боясь ошибиться, как обмывали полученный диплом и закусывали тремя десятыми поросенка…
Эта книга о русской провинции. О той, в которую редко возят туристов или не возят их совсем. О путешествиях в маленькие и очень маленькие города с малознакомыми или вовсе незнакомыми названиями вроде Южи или Васильсурска, Солигалича или Горбатова. У каждого города своя неповторимая и захватывающая история с уникальными людьми, тайнами, летописями и подземными ходами.
Зимний уют уютнее летнего. Окуклишься в толстые шерстяные носки, вязаные тапки на кожаной подошве, толстый жилет, сшитый из вытертых остатков жениной цигейковой шубы, подбросишь дров в печку, нальешь полную кружку горячего чаю с медом и мятой, наберешь черных сухарей, посыпанных крупной солью, возьмешь толстую книжку пятьдесят четвертого или даже шестидесятого размера, откроешь ее на какой угодно странице, закроешь и станешь мечтать в заледеневшее окно, еще со вчерашнего вечера предусмотрительно заметенное снегом так, чтобы осталась прозрачной только часть не больше узкой ладони с тонкой и извилистой морозной линией жизни, перечеркивающей толстый белый дым из трубы соседского дома, высоченную липу, с прибитым к черному стволу пустующим скворечником, и гоняющего по двору воробьев щенка, которого, как ни старайся, не только перечеркнуть, но даже и разглядеть в облаке сверкающей снежной пыли невозможно.
Эта книга о русской провинции. О той, в которую редко возят туристов или не возят их совсем. О путешествиях в маленькие и очень маленькие города с малознакомыми или вовсе незнакомыми названиями вроде Южи или Васильсурска, Солигалича или Горбатова. У каждого города своя неповторимая и захватывающая история с уникальными людьми, тайнами, летописями и подземными ходами.
Тут надо бы воскликнуть что-то патриотическое вроде «Никогда не победить того народа…», но я не патриот. Патриот – он как муж. Любит родину по расписанию и в строго отведенных для этого местах – на митингах, в Думе, в телевизоре. Это его работа – родину любить. И уж он ее так… и этак… Буквально как в том анекдоте – когда вышел потом покурить на балкон, а соседи тебе аплодируют. У патриота без аплодисментов… не получается. Нравится родине или нет, что она испытывает при этом… да какая, собственно, разница. Лишь бы патриот не требовал от нее подняться с колен – так хоть рожи его, противной, не видать и угаром патриотическим не несет. Если честно – она уже давно имитирует оргазм…
Эта книга о русской провинции. О той, в которую редко возят туристов или не возят их совсем. О путешествиях в маленькие и очень маленькие города с малознакомыми или вовсе незнакомыми названиями вроде Южи или Васильсурска, Солигалича или Горбатова. У каждого города своя неповторимая и захватывающая история с уникальными людьми, тайнами, летописями и подземными ходами.
Как сказано Вийоном по совершенно другому поводу: «Где ныне прошлогодний снег?».
Эта книга о русской провинции. О той, в которую редко возят туристов или не возят их совсем. О путешествиях в маленькие и очень маленькие города с малознакомыми или вовсе незнакомыми названиями вроде Южи или Васильсурска, Солигалича или Горбатова. У каждого города своя неповторимая и захватывающая история с уникальными людьми, тайнами, летописями и подземными ходами.
Я заметил, что все сторонники абортов – это люди, которые уже успели родиться.
Эта книга о русской провинции. О той, в которую редко возят туристов или не возят их совсем. О путешествиях в маленькие и очень маленькие города с малознакомыми или вовсе незнакомыми названиями вроде Южи или Васильсурска, Солигалича или Горбатова. У каждого города своя неповторимая и захватывающая история с уникальными людьми, тайнами, летописями и подземными ходами.