Мои цитаты из книг
Весна ... Да что вы, сударь, где же… где же справедливость?
Бартоло. Справедливость! Это вы между собой, холопы, толкуйте о справедливости! А я — ваш хозяин, следовательно я всегда прав.
Весна ... Ну, а если это все-таки правильно?…
Бартоло. Если правильно! Если я не хочу, чтобы это было правильно, так я настою на том, что это не правильно. Попробуй только признать, что эти нахалы правы, — посмотрим, что тогда будет с правительством.
В сборник вошли: Л. Зонина. Жизнь и похождения Пьера Огюстена Карона де Бомарше; Севильский цирюльник, или Тщетная предосторожность (перевод Н. Любимова); Безумный день, или Женитьба Фигаро (перевод Н. Любимова); Преступная мать, или Второй Тартюф (перевод Н. Любимова); Бомарше — Лекуантру, своему обвинителю. Шесть этапов девяти самых тягостных месяцев моей жизни (перевод Л. Зониной). Помещаемые в настоящем томе переводы Н. М. Любимова был впервые опубликованы в 1954 году (Гослитиздат,...
Если занять людей их собственным делом, то в чужие дела они уже не сунут носа.
В сборник вошли: Л. Зонина. Жизнь и похождения Пьера Огюстена Карона де Бомарше; Севильский цирюльник, или Тщетная предосторожность (перевод Н. Любимова); Безумный день, или Женитьба Фигаро (перевод Н. Любимова); Преступная мать, или Второй Тартюф (перевод Н. Любимова); Бомарше — Лекуантру, своему обвинителю. Шесть этапов девяти самых тягостных месяцев моей жизни (перевод Л. Зониной). Помещаемые в настоящем томе переводы Н. М. Любимова был впервые опубликованы в 1954 году (Гослитиздат,...
Розина. Вечно вы браните наш бедный век.
Бартоло. Прошу простить мою дерзость, но что он дал нам такого, за что мы могли бы его восхвалять? Всякого рода глупости: вольномыслие, всемирное тяготение, электричество, веротерпимость, оспопрививание, хину, энциклопедию и мещанские драмы…
В сборник вошли: Л. Зонина. Жизнь и похождения Пьера Огюстена Карона де Бомарше; Севильский цирюльник, или Тщетная предосторожность (перевод Н. Любимова); Безумный день, или Женитьба Фигаро (перевод Н. Любимова); Преступная мать, или Второй Тартюф (перевод Н. Любимова); Бомарше — Лекуантру, своему обвинителю. Шесть этапов девяти самых тягостных месяцев моей жизни (перевод Л. Зониной). Помещаемые в настоящем томе переводы Н. М. Любимова был впервые опубликованы в 1954 году (Гослитиздат,...
... я убедился, что республика литераторов — это республика волков, всегда готовых перегрызть друг другу горло, и что, заслужив всеобщее презрение смехотворным своим неистовством, все букашки, мошки, комары, критики, москиты, завистники, борзописцы, книготорговцы, цензоры, всё, что присасывается к коже несчастных литераторов, — все это раздирает их на части и вытягивает из них последние соки.
В сборник вошли: Л. Зонина. Жизнь и похождения Пьера Огюстена Карона де Бомарше; Севильский цирюльник, или Тщетная предосторожность (перевод Н. Любимова); Безумный день, или Женитьба Фигаро (перевод Н. Любимова); Преступная мать, или Второй Тартюф (перевод Н. Любимова); Бомарше — Лекуантру, своему обвинителю. Шесть этапов девяти самых тягостных месяцев моей жизни (перевод Л. Зониной). Помещаемые в настоящем томе переводы Н. М. Любимова был впервые опубликованы в 1954 году (Гослитиздат,...
Ежели принять в рассуждение все добродетели, которых требуют от слуги, то много ли, ваше сиятельство, найдется господ, достойных быть слугами?
В сборник вошли: Л. Зонина. Жизнь и похождения Пьера Огюстена Карона де Бомарше; Севильский цирюльник, или Тщетная предосторожность (перевод Н. Любимова); Безумный день, или Женитьба Фигаро (перевод Н. Любимова); Преступная мать, или Второй Тартюф (перевод Н. Любимова); Бомарше — Лекуантру, своему обвинителю. Шесть этапов девяти самых тягостных месяцев моей жизни (перевод Л. Зониной). Помещаемые в настоящем томе переводы Н. М. Любимова был впервые опубликованы в 1954 году (Гослитиздат,...
Умные дети — это, конечно, гордость родителей, но взрослые умные дети начинают доставлять серьёзные неприятности
Удача, как и все женщины, противоречивая особа, но она никогда не поворачивается спиной, просто заметить её взгляд порой сложно. В одночасье потерять мужа и дом, услышать шелест крыльев Стервятника, но — выжить назло всем врагам. Удача? Неунывающая мастерица зеркал, драконица Эжения по прозвищу Ёжик, считает, что да. Пережить предательство любимой женщины, навсегда лишиться неба, но зато — сохранить свой дар, жизнь и рассудок. Удача? Мастер нитей, оборотень Кай, считает, что нет. А вот что об...
... за ним увязался какой-то мужчина лет сорока с открытым и бесхитростным лицом.
Такие обычно бывают у прожженных интриганов или дипломатов.
Небольшая веселая история (8 глав) о жизни Вики и Айвиана.
НЕ ЯВЛЯЕТСЯ САМОСТОЯТЕЛЬНОЙ КНИГОЙ. Это дополнение к "Фейковой истории".
Какие-то все же неправильные эти зимние ночи. Вопиюще короткие… Или это я так быстро сплю?
«Катафалк – это к неприятностям» – подумала я, встретив профессора Ульриха фон Грейта, который и носил это меткое прозвище. Оное, к слову, отлично характеризовало этого невыносимого, циничного и надменного типа. И по совместительству – моего жениха. Правда и сам Грейт был не в восторге того, что по условиям завещания ему достается не только внушительное наследство, но в придачу к состоянию – еще и невеста. И ладно бы та – суженая. Так нет же, ссуженная в кредит! Но ничего, нам, девушкам,...
...осталось каких-то шесть часов. И их я хотела провести в эту ночь исключительно в стиле МЖМ: матрас, жиденькая-прежиденькая-подушка и мой-любимый-плед.
«Катафалк – это к неприятностям» – подумала я, встретив профессора Ульриха фон Грейта, который и носил это меткое прозвище. Оное, к слову, отлично характеризовало этого невыносимого, циничного и надменного типа. И по совместительству – моего жениха. Правда и сам Грейт был не в восторге того, что по условиям завещания ему достается не только внушительное наследство, но в придачу к состоянию – еще и невеста. И ладно бы та – суженая. Так нет же, ссуженная в кредит! Но ничего, нам, девушкам,...
Еще никогда человек не был так близок к вершинам мудрости, как при написании завещания. А при составлении резюме он и вовсе оказывался в шаге от идеала
«Катафалк – это к неприятностям» – подумала я, встретив профессора Ульриха фон Грейта, который и носил это меткое прозвище. Оное, к слову, отлично характеризовало этого невыносимого, циничного и надменного типа. И по совместительству – моего жениха. Правда и сам Грейт был не в восторге того, что по условиям завещания ему достается не только внушительное наследство, но в придачу к состоянию – еще и невеста. И ладно бы та – суженая. Так нет же, ссуженная в кредит! Но ничего, нам, девушкам,...