Людки, когда ревут, становятся на редкость страшными! Нос распух, глаза покраснели… Жуть! Бонни — и тот красивей! Иди, иди! А то я, бедненький, заикой останусь…
Мёртвый лорд Аколло пытался откреститься от внепланового трудового подвига, демонстрируя свои тридцать кинжалов, воткнутые в тело, и оторванную голову. Я, конечно, бурной прижизненной биографии призрака позавидовала, но отлынивать не позволила: голова в мужике все равно не главное.
Эльф там он или нет, а от сытной еды добреют все!
Впрочем, этажом ниже я подрастеряла свой пыл, а в комнате, разглядев как следует себя в зеркале, окончательно убедилась, что эльф прав. Увидишь ночью такое вот чудо, покрытое пылью, копотью, с древним мармеладом в волосах — навек заикой останешься, а все, что стояло, подниматься откажется напрочь. Сама виновата, что перед хозяином в таком виде выхаживаю — не приведи Предвечная, ещё уволит!
Смелый наряд для смелой женщины. И не спорь! Платье всегда создается ДЛЯ женщины, а не для манекена. Вот это искусство! Остальное – искусственность. Неживое все…
- Не знаю… Надо подумать… Тут стоит поработать головой! – сказав это я показательно слегка стукнула затылком о каменную кладку стены. Камень под моей головой провалился назад, послышался скрип и слева от меня часть каменной стены отъехала в сторону, обнажая черноту потайного хода.
Мадлен смотрела на меня с мольбой, словно я была в состоянии решить всю вселенскую несправедливость.
- Нет-нет! Я их к себе взять не могу! Я сама на попечении у Потапчуков.
- Я тоже не могу! – вмешался в разговор баронет. – Мне жена не разрешит.
Операция «отдам бродяг в хорошие руки» зашла в тупик.
Годы научили меня одной простой истине: дружба дружбой, а денежка любит счет и не любит долг. Тогда и друзья никуда не затеряются. Настоящие…
- Какая еще Навозушка? – толкнула ее в бок Берта.
- Чо, не знаешь? Девушка-оборванка, которую мачеха заставляла чистить навоз на скотном дворе. Ей еще крестная подарила красивое платье и волшебные вонявки с ароматом роз, чтобы духан отбить, и отправила на бал в заколдованном корыте. А на балу в нее влюбился принц…
Наталья Сергеевна – наш театральный главбух, ненавидела феминисток. Особенно два раза в году, когда ей предстояло менять резину на своем фольксвагене.
- Дуры. – причитала она, затаскивая колеса без лифта на четвертый этаж. – К черту такое равноправие.