Мои цитаты из книг
Люди вслух говорят что угодно, кроме того, о чём действительно стоило бы сказать вслух.
Однажды к психологу Лене Прокофьевой обращается скромный 30-летний девственник Митя. Она помогает парню исцелить детские травмы, нанесенные холодной и властной матерью. Теперь Митю замечают все – девушки, коллеги, начальство. Он взлетает по карьерной лестнице. Гордость за успехи подопечного не дает Лене заметить, что униженный и тиран – стороны одной медали, стоит только перевернуть. С обретением власти Митя, ныне Дмитрий Алексеевич, начинает мстить всем, кто издевался над ним. Корпорация,...
– Вы любите курабье?
Дима завис, задумался.
– Да нет, вообще-то. Мама любила, а я как-то до сих пор покупаю на автомате и…
– А чай? А это ржавое ситечко? А эти чудовищные обои, эти полотенца! Неужели вам приятно всем этим пользоваться?
Дима, судя по взгляду, никогда не думал об этом.
– Зачем вы храните верность тому, что причинило вам столько боли? Этим мутным зеркалам, этим старым шкафам, они ведь забиты мамиными вещами доверху, верно? Сколько ещё вы будете поклоняться ее халату, духам, тапочкам?
– Мне нужно время, – сказал Дима глухо, ставя фарфоровую чашку обратно на её место к хрусталю в стенку. – Я не могу так сразу.
– Три года, Дима. Три. Года. Вашей жизни. Другой может и не быть.
Однажды к психологу Лене Прокофьевой обращается скромный 30-летний девственник Митя. Она помогает парню исцелить детские травмы, нанесенные холодной и властной матерью. Теперь Митю замечают все – девушки, коллеги, начальство. Он взлетает по карьерной лестнице. Гордость за успехи подопечного не дает Лене заметить, что униженный и тиран – стороны одной медали, стоит только перевернуть. С обретением власти Митя, ныне Дмитрий Алексеевич, начинает мстить всем, кто издевался над ним. Корпорация,...
За столько лет практики Лена так и не смогла привыкнуть к изощрённости родительских пыток, тем более изощрённых, что те раны, которые они наносили своим детям, были надёжно спрятаны от глаз свидетелей внутри, их нельзя было предъявить, как синяки или переломы. Может, законом и предусмотрено наказание за истязание детской души, за уничтожение человеческого достоинства ребенка, только Лена ни разу не слышала, чтобы кого-то осудили за это.
Однажды к психологу Лене Прокофьевой обращается скромный 30-летний девственник Митя. Она помогает парню исцелить детские травмы, нанесенные холодной и властной матерью. Теперь Митю замечают все – девушки, коллеги, начальство. Он взлетает по карьерной лестнице. Гордость за успехи подопечного не дает Лене заметить, что униженный и тиран – стороны одной медали, стоит только перевернуть. С обретением власти Митя, ныне Дмитрий Алексеевич, начинает мстить всем, кто издевался над ним. Корпорация,...
– Ну давай! Давай быстрей! – Машка потащила мать за руку к двери. Та опомнилась.
– А сама не можешь к отцу съездить?
– Так я от него!
Лена не поняла.
– Меня его очередная чика с лестницы чуть не спустила. Думала, я ей конкурентка! А папе не дозвониться! Поехали, на тебя его пассия не накинется.
– Чего это ты так уверена? – спросила Лена.
– Ну ты старая, мам.
Однажды к психологу Лене Прокофьевой обращается скромный 30-летний девственник Митя. Она помогает парню исцелить детские травмы, нанесенные холодной и властной матерью. Теперь Митю замечают все – девушки, коллеги, начальство. Он взлетает по карьерной лестнице. Гордость за успехи подопечного не дает Лене заметить, что униженный и тиран – стороны одной медали, стоит только перевернуть. С обретением власти Митя, ныне Дмитрий Алексеевич, начинает мстить всем, кто издевался над ним. Корпорация,...
Лена терпеть не могла врать, не из принципа, а потому что одно враньё почти всегда тянет за собой всю цепочку, которую приходится поддерживать и которая непременно рано или поздно обрушится, как карточный домик.
Однажды к психологу Лене Прокофьевой обращается скромный 30-летний девственник Митя. Она помогает парню исцелить детские травмы, нанесенные холодной и властной матерью. Теперь Митю замечают все – девушки, коллеги, начальство. Он взлетает по карьерной лестнице. Гордость за успехи подопечного не дает Лене заметить, что униженный и тиран – стороны одной медали, стоит только перевернуть. С обретением власти Митя, ныне Дмитрий Алексеевич, начинает мстить всем, кто издевался над ним. Корпорация,...
Это не был поцелуй страсти. Скорее единения. Когда исчезают обиды, забывается плохое, сплетаются судьбы, расставляются акценты главного, оголяется правда. Мы не могли друг без друга. Все просто. Не смотря ни на что. И этот интимный момент доходчиво объяснил истину.
Нас вело друг к другу судьбой. Через мое «не хочу». Через его «будешь». Тянуло невидимыми канатами. А потом он переступил черту. Казалось — все, крах. Но иногда все далеко не так, как нам кажется. Корица — пряность, которая не всем по вкусу. С ней можно сделать блюдо незабываемым, а можно испортить. Кто-то ее обожает, а кто-то на дух не переносит. Я — Вера Корсунь. Мое прозвище — Корица. И это моя история. В тексте есть: противостояние, сложные отношения, любовь не с первого взгляда ...
Любовная ломка — это очень тяжелое испытание. Если дать ей возможность — парализует.
Нас вело друг к другу судьбой. Через мое «не хочу». Через его «будешь». Тянуло невидимыми канатами. А потом он переступил черту. Казалось — все, крах. Но иногда все далеко не так, как нам кажется. Корица — пряность, которая не всем по вкусу. С ней можно сделать блюдо незабываемым, а можно испортить. Кто-то ее обожает, а кто-то на дух не переносит. Я — Вера Корсунь. Мое прозвище — Корица. И это моя история. В тексте есть: противостояние, сложные отношения, любовь не с первого взгляда ...
...познать грани гордости другого нам не дано. И только наталкиваясь на них, мы можем узнать, где проходит та черта, за которую нельзя.
Нас вело друг к другу судьбой. Через мое «не хочу». Через его «будешь». Тянуло невидимыми канатами. А потом он переступил черту. Казалось — все, крах. Но иногда все далеко не так, как нам кажется. Корица — пряность, которая не всем по вкусу. С ней можно сделать блюдо незабываемым, а можно испортить. Кто-то ее обожает, а кто-то на дух не переносит. Я — Вера Корсунь. Мое прозвище — Корица. И это моя история. В тексте есть: противостояние, сложные отношения, любовь не с первого взгляда ...
— Давай вспомним, Вера…
— Что? — Не понимая услышанного, попыталась вернуть на место куда-то отъехавшее сознание.
— Как ты умеешь кричать мое имя…
Нас вело друг к другу судьбой. Через мое «не хочу». Через его «будешь». Тянуло невидимыми канатами. А потом он переступил черту. Казалось — все, крах. Но иногда все далеко не так, как нам кажется. Корица — пряность, которая не всем по вкусу. С ней можно сделать блюдо незабываемым, а можно испортить. Кто-то ее обожает, а кто-то на дух не переносит. Я — Вера Корсунь. Мое прозвище — Корица. И это моя история. В тексте есть: противостояние, сложные отношения, любовь не с первого взгляда ...
Парадоксально, и все же: я уже отдавала себе искренний отчет в том, что наше поведение смахивало на двух акул, нарезающих круги. Непроизвольное слежение; улыбки, скрывающие истинную суть; чувство опасности и напряжение, сотканное из многих составляющих щедро сдобренное влечением. Гремучий коктейль.
Нас вело друг к другу судьбой. Через мое «не хочу». Через его «будешь». Тянуло невидимыми канатами. А потом он переступил черту. Казалось — все, крах. Но иногда все далеко не так, как нам кажется. Корица — пряность, которая не всем по вкусу. С ней можно сделать блюдо незабываемым, а можно испортить. Кто-то ее обожает, а кто-то на дух не переносит. Я — Вера Корсунь. Мое прозвище — Корица. И это моя история. В тексте есть: противостояние, сложные отношения, любовь не с первого взгляда ...