Мои цитаты из книг
– Какая странная у вас шпага, сэр.
– Это лом.
Горыня Григорьевич Стародубский не задумывается над тем, есть ли жизнь после смерти или там чёрная пустота. Пусть об этом чаще задумываются враги Российской империи, и прежде всего те, кто приходит сюда с огнём и мечом. И Крымская война уже не будет такой, как в нашей истории, и даже боги сильно пожалеют, что стали врагами империи.
«Университетские известия» от 22 листопада
Дискуссия о возможности существования жизни в других мирах, кроме нашего, перешедшая сначала в перепалку, закончилась всеобщей дракой, в которой сошлись две непримиримые научные школы – дворянина профессора Василия Струве и профессора Карла Эрнста фон Бэра.
Быстро прибывшие на место правоохранители прекратили побоище, а кареты скорой помощи развезли пострадавших по больницам города.
К сожалению, мы не можем сказать нашим читателям, какая истина в итоге победила, так как Василий Струве, получивший перелом носа, и Карл Бэр, которому повредили голову, признаны виновными в равной степени и строго предупреждены о переносе научной дискуссии на площадь для кулачных боёв.
Это другая Россия и совсем другой девятнадцатый век. Параллельный, а возможно, и альтернативный мир, в котором Рюриковичи правят не согласно наследственному «Лествичному праву», а лишь на основании наличия сил, способных пробудить природную мощь и защитить людей от порождений Кромки – мира чудовищных созданий хаоса, прорывающихся на Землю для утоления жажды крови. А ещё в этом мире есть волхвы и колдуны, противостоящие друг другу многие тысячи лет в борьбе за источники Силы, охотники за нежитью...
Брунгильда Северная, знаменитая германская охотница на волколаков, была пятой в семье потомственных охотниц-валькирий. Её мать, Ульрика Кровавое Лезвие, и бабушка, Ульфилла Два Кинжала, постарались передать девочке все семейные секреты охотников, и Брунгильда не посрамила их чаяний, вырезав своё первое волколачье гнездо в девять лет и получив приставку к имени – Красная Шапочка, за свёрнутый из шкуры вожака колпак, который она надела мясом наружу.
"Охотники и охотничьи корпорации Европы"
Бартоломео Траскони, монах Ордена Странствующих.
Лейпциг, 1827 год от обретения истинной благодати
Это другая Россия и совсем другой девятнадцатый век. Параллельный, а возможно, и альтернативный мир, в котором Рюриковичи правят не согласно наследственному «Лествичному праву», а лишь на основании наличия сил, способных пробудить природную мощь и защитить людей от порождений Кромки – мира чудовищных созданий хаоса, прорывающихся на Землю для утоления жажды крови. А ещё в этом мире есть волхвы и колдуны, противостоящие друг другу многие тысячи лет в борьбе за источники Силы, охотники за нежитью...
– Красная Шапочка, а почему ты гуляешь в лесу так поздно?
– А чего мне бояться? Стреляю быстро и точно. Крови не боюсь, патронов до хрена…
Это другая Россия и совсем другой девятнадцатый век. Параллельный, а возможно, и альтернативный мир, в котором Рюриковичи правят не согласно наследственному «Лествичному праву», а лишь на основании наличия сил, способных пробудить природную мощь и защитить людей от порождений Кромки – мира чудовищных созданий хаоса, прорывающихся на Землю для утоления жажды крови. А ещё в этом мире есть волхвы и колдуны, противостоящие друг другу многие тысячи лет в борьбе за источники Силы, охотники за нежитью...
– Он не честный, – вздохнул Колобок. – Он принципиальный.
– Это как?
– А вот так. Принципиальность – это та же честность, только себе на выгоду. Понял разницу?
Обиделась как-то смерть на многоборских людишек, да и ушла. Казалось бы, живи, не хочу! Но обывателю все не ладно. Была смертушка — плохо. Ушла — стало еще хуже. Судили-рядили именитые жители Многоборья: как быть, кого за смертью посылать? Знамо — Жихаря! Он и богатырь, и герой, и вообще — парень хоть куда… Ну и послали… как за смертью…
...твою мать.
Теперь-то я точно знаю, где была, когда престарелый боженька раздавал мозги: в соседней очереди за французскими купальниками. После купальников я затарилась зимними сапогами и дубленкой с костяными пуговицами — штучная работа, ренессанс фурнитуры, якутские резчики по моржовому клыку могут отдыхать в своих ярангах до конца времен… Потом я съела бутерброд с семгой и вернулась к боженьке — за мозгами.
Но, как и следовало ожидать, мне их не хватило. Так же, как и нескольким другим страждущим с целым букетом различных диагнозов: синдром Ганзера, брадипсихия, и олигофрения в стадии дебильности.
Мой диагноз оказался самым тяжелым — иначе я, Варвара Сулейменова, не стояла бы сейчас здесь, в гостиничном VIP-номере, босиком, в одних бикини с кружевными цветочками, подозрительно смахивающими на увядшие гиацинты, — и… твою мать, с окровавленным ножом в руках.
Хуже не придумаешь, чем проснуться в одной постели с трупом известного виолончелиста, в груди которого торчит нож! В такой ситуации оказывается Варвара, девушка для пикантных поручений. Многочисленные свидетели указывают на то, что именно она является убийцей. Загнанная в угол, Варвара пытается доказать свою невиновность и обнаруживает, что это убийство тянет за собой другие. Сделав столь неприятное открытие, она приходит к выводу о том, что исток сегодняшних смертей нужно искать в недалеком...