Нет тюрьмы прочнее собственных убеждений. Нет оков сильнее иллюзии собственной свободы.
— Кстати, доктор Элинипи, давно хочу спросить. Почему «пипидастр» — слово мужского рода, а производное от него «пипа» — женского?
— Это все из-за окончаний, профессор, — говорю. — В слове «пипидастр» окончание мужского рода, а в производном от него слове «пипа» — женского.
— Но сам предмет ведь не меняет своих свойств! Если он — изначально мужчина, тогда и говорить следует «пип» вместо «пипа», не так ли?
— А «пип» не звучит, — авторитетно поясняю я. — Ну, что, пойдемте на следующий цикл?
— Люди, — вздыхает профессор. — «Пипидастр» — мужчина, «пипа» — женщина, потому что мужчина, видите ли, не звучит, а предмет один и тот же. Где логика? Нет ее! Ни в языке, ни в самой сути вашей. Люди!
Как он убил ассасина! Он псих! Он расплющил его голову нижним ребром двери. У меня были отключены фильтры на кровь, зря - мозги на дверях мне будут долго сниться. Боже, с кем я связался!
- А ты зачем дверь на спине носишь?
- Это башенный щит.
- А ручка на внешней стороне тогда зачем?
- Это башенный щит, изготовленный из двери, которую выбили головой одного очень любопытного лекаря.
То ли поняла, поганка, где я схоронился, то ли у нее сработала женская интуиция (а по другому способность головы чуять задом).
Денег у дракона всегда мало, даже когда их много.
Он оказался мужик по нынешнему времени экзотичный, т. е. нормальный, несмотря на педагогическую профессию.
Сделать конкуренцию шоколаду не мог никто. До сих пор. Я сотню раз предлагала ему расстаться со мной, напоминая о скором лете и фигуре, но снова и снова он возвращался в мою жизнь. Заменитель вкуса счастья.
Покосившись на книгу «Оптимизм для чайников», я презрительно скривилась. Эта книга вгоняла меня в депрессию. По ней выходило, что надо просто радоваться жизни – и всё будет хорошо. Окей, автор, если б я самостоятельно могла радоваться – зачем мне твоя книга?..
Кто-то съел куратора, который предназначался нашей группе. Никто не признается, конечно, хотя ректор запер нас в актовом зале и и в течении трех часов сверлил угрожающим взглядом. Староста сказал, что куратор, который позволил себя съесть, недостоин обучать нашу группу.