Покосившись на книгу «Оптимизм для чайников», я презрительно скривилась. Эта книга вгоняла меня в депрессию. По ней выходило, что надо просто радоваться жизни – и всё будет хорошо. Окей, автор, если б я самостоятельно могла радоваться – зачем мне твоя книга?..
Кто-то съел куратора, который предназначался нашей группе. Никто не признается, конечно, хотя ректор запер нас в актовом зале и и в течении трех часов сверлил угрожающим взглядом. Староста сказал, что куратор, который позволил себя съесть, недостоин обучать нашу группу.
После лекции о том, как нужно себя вести замужней женщине, тем более, герцогине, отправил нас на отработки. Мыть большие кастрюли на кухне герцогине, значит, можно, а любовника завести, значит, нельзя!
Думаю, отличная картинка была бы для обложки книги, если бы это не была моя жизнь.
До выяснения обстоятельств сижу в тюремной вип-камере. Соседка – любовница местного барона, которая неудачно отравила баронессу. Удачно бы отравила – лежала бы в постели, а не на нарах.
Когда тебя во время операции лупят линейкой – это очень… очень… стимулирует не убить пациента глупой ошибкой.
Может, Дориан и есть моя судьба? Красивый, молодой, мускулистый, благородный. Дрова не гнушается рубить и пол подметать. Хвост, опять же. С кисточкой.
Не хочу замуж за целителя, а он начал меня преследовать и загадочно улыбаться. Букет подарил. Из художественно раскрашенных высушенных кишок.
В освободившееся от учебы время разрабатываю пищевые добавки. А то что это они тут, едят все натуральное. Просто поле непаханое для прогрессорства!
Cтуденты все напыщенные, в форменных мантиях. Тоскую по Ромашкинской школе. Там ходить с таким презрительным выражением лица категорически не рекомендовалось. Только отвлечешься, сразу или на голову горшок с цветами упадет, или проклятие кто-то прицепит, или кровушки отопьют.