Ох, прости, девочка, – искренне смутилась тетя Лейла и приблизилась, чтобы невесомо обнять меня. – Ты мне очень напоминаешь дочку одной знакомой. Она такая же худая и бледная, ну прямо как будто болеет! На моих губах застыла кривая улыбка. Серьезно?!
Попасть в чужой рай — это страшно.
Как оно?
– Если мыть – не чешется.
Если людей легко прощают, у них возникает чувство, что все позволено.
Я искал что-нибудь такое, чем бы можно было отвлечься, а книги в этом неплохо помогают. А теперь у меня уже вошло в привычку читать перед сном.
Я не тороплюсь судить о людях по тому образу, который они выставляют напоказ.
Надо наслаждаться тем, что есть, а не тем, что хочется.
Любовь? Точно нет. Привязанность? Тоже неверно. Просто интерес и еще то, что она не одна.
- Тебе здесь плохо?
Я замолчала, опустив глаза на нервно подрагивающие пальцы рук.
Да, плохо! Мне плохо рядом с тобой! Ты обижаешь меня грубостью, презрением, равнодушием. Ломаешь меня! Унижаешь! Рвешь сердце на части!
Вот что хотелось крикнуть ему в лицо, но я лишь молча жевала губу и теребила подол платья.
Бей, барабан, трубите горны -
Час наступает чёрный.
Мечется пламя, пылают травы
Под Алой Звездой кровавой.