За десять лет нашего брака ни сам Джейкоб, ни его мать так и не сочли меня достойной их благородного семейства. И даже дети моего мужа, которых я все эти годы любила и старалась защищать, смотрели на меня сейчас свысока.
— А моя магия? — спросила я, — Та, которую я отдала вам по условиям брачного договора. Вы вернете её мне? Но он только рассмеялся мне в лицо: — О ней вы тоже можете забыть, дорогая!
— Меня нельзя купить, сударь! — возмущённо говорю я.
Судя по выражению её лица, отношения с собственной совестью у неё были весьма прохладные.
Ваша жалость унизительна для меня. И если вы ждете от меня благодарности, то напрасно. Я не просила вас приезжать сюда. Вы делаете это не столько для меня, сколько для себя. Чтобы показать всем, насколько вы благородны. И чтобы совесть не мучила.
В простых людях порой больше подлинного благородства, чем в тех, кто облечен властью.
Иногда какой-то незначительный вроде бы поступок может сказать о человеке гораздо больше, чем многолетнее знакомство с ним.
– Ты – будущий король, Патрис! Ты не можешь думать о любви. Любовь лишает человека разума и заставляет совершать необдуманные поступки. Это – слишком большая роскошь для тех, кто облечен властью.
Мне было трудно даже представить себе, как живут простые люди, не имеющие титулов, и я предпочла бы этого не знать.
И нет, у меня не возникло ни малейшего желания как-то обозначить свое присутствие – я уже слишком хорошо знала, сколь полезно бывает подслушивать.