Отзывы о книгах

— На что ты готова пойти, Даша? — На все. Ради дочери я пойду на все, — едва не всхлипываю, чувствуя себя беспомощной под взглядом бывшего мужа. — Ты будешь моей. Снова, — он усмехается, подходит вплотную. — Переедешь в мой дом и станешь послушной примерной женой. Иначе я заберу у тебя ее. Заберу свою дочь и сделаю так, что ты больше никогда не увидишь малышку. Лишь после развода я узнала о том, что ношу ребенка под сердцем. И если бы моей крохе не понадобилась помощь биологического отца, я...

— На что ты готова пойти, Даша? — На все. Ради дочери я пойду на все, — едва не всхлипываю, чувствуя себя беспомощной под взглядом бывшего мужа. — Ты будешь моей. Снова, — он усмехается, подходит вплотную. — Переедешь в мой дом и станешь послушной примерной женой. Иначе я заберу у тебя ее. Заберу свою дочь и сделаю так, что ты больше никогда не увидишь малышку. Лишь после развода я узнала о том, что ношу ребенка под сердцем. И если бы моей крохе не понадобилась помощь биологического отца, я...

— Не боишься под меня ложиться, Оленёнок? Я же вижу: трясешься вся, во взгляде отчаяние, — усмешка мужские губы трогает, а я ладони сжимаю, чтобы дрожь унять. — Мне нужна защита. Мама учила меня держаться подальше от уголовников с тёмным прошлым, но сейчас это кажется единственно правильным решением. Грубый прямолинейный мужчина с этажа ниже может уберечь нас с братом от новых проблем. Уберечь в обмен на моё тело.

— О чем Вы говорите? — упираюсь ладонями в твердую грудь, на что мужчина лишь ухмыляется. — Золушка оставила хотя бы туфельку после себя, а ты бесследно упорхнула из моих рук. Жадно глотаю воздух приоткрытыми губами, когда в голове начинает проясняться. Именно от него я сбежала в тот злополучный вечер. — Вы меня с кем-то спутали. Руслан оттягивает украшения с моей шеи, обнажая для себя метки на коже. — Неужели? Я отчетливо помню, как оставлял каждую из них. Она боится вновь стать зависимой...

— О чем Вы говорите? — упираюсь ладонями в твердую грудь, на что мужчина лишь ухмыляется. — Золушка оставила хотя бы туфельку после себя, а ты бесследно упорхнула из моих рук. Жадно глотаю воздух приоткрытыми губами, когда в голове начинает проясняться. Именно от него я сбежала в тот злополучный вечер. — Вы меня с кем-то спутали. Руслан оттягивает украшения с моей шеи, обнажая для себя метки на коже. — Неужели? Я отчетливо помню, как оставлял каждую из них. Она боится вновь стать зависимой...

— О чем Вы говорите? — упираюсь ладонями в твердую грудь, на что мужчина лишь ухмыляется. — Золушка оставила хотя бы туфельку после себя, а ты бесследно упорхнула из моих рук. Жадно глотаю воздух приоткрытыми губами, когда в голове начинает проясняться. Именно от него я сбежала в тот злополучный вечер. — Вы меня с кем-то спутали. Руслан оттягивает украшения с моей шеи, обнажая для себя метки на коже. — Неужели? Я отчетливо помню, как оставлял каждую из них. Она боится вновь стать зависимой...

— О чем Вы говорите? — упираюсь ладонями в твердую грудь, на что мужчина лишь ухмыляется. — Золушка оставила хотя бы туфельку после себя, а ты бесследно упорхнула из моих рук. Жадно глотаю воздух приоткрытыми губами, когда в голове начинает проясняться. Именно от него я сбежала в тот злополучный вечер. — Вы меня с кем-то спутали. Руслан оттягивает украшения с моей шеи, обнажая для себя метки на коже. — Неужели? Я отчетливо помню, как оставлял каждую из них. Она боится вновь стать зависимой...

— Не боишься под меня ложиться, Оленёнок? Я же вижу: трясешься вся, во взгляде отчаяние, — усмешка мужские губы трогает, а я ладони сжимаю, чтобы дрожь унять. — Мне нужна защита. Мама учила меня держаться подальше от уголовников с тёмным прошлым, но сейчас это кажется единственно правильным решением. Грубый прямолинейный мужчина с этажа ниже может уберечь нас с братом от новых проблем. Уберечь в обмен на моё тело.

— Не боишься под меня ложиться, Оленёнок? Я же вижу: трясешься вся, во взгляде отчаяние, — усмешка мужские губы трогает, а я ладони сжимаю, чтобы дрожь унять. — Мне нужна защита. Мама учила меня держаться подальше от уголовников с тёмным прошлым, но сейчас это кажется единственно правильным решением. Грубый прямолинейный мужчина с этажа ниже может уберечь нас с братом от новых проблем. Уберечь в обмен на моё тело.

— Не боишься под меня ложиться, Оленёнок? Я же вижу: трясешься вся, во взгляде отчаяние, — усмешка мужские губы трогает, а я ладони сжимаю, чтобы дрожь унять. — Мне нужна защита. Мама учила меня держаться подальше от уголовников с тёмным прошлым, но сейчас это кажется единственно правильным решением. Грубый прямолинейный мужчина с этажа ниже может уберечь нас с братом от новых проблем. Уберечь в обмен на моё тело.

— Не боишься под меня ложиться, Оленёнок? Я же вижу: трясешься вся, во взгляде отчаяние, — усмешка мужские губы трогает, а я ладони сжимаю, чтобы дрожь унять. — Мне нужна защита. Мама учила меня держаться подальше от уголовников с тёмным прошлым, но сейчас это кажется единственно правильным решением. Грубый прямолинейный мужчина с этажа ниже может уберечь нас с братом от новых проблем. Уберечь в обмен на моё тело.

— Не боишься под меня ложиться, Оленёнок? Я же вижу: трясешься вся, во взгляде отчаяние, — усмешка мужские губы трогает, а я ладони сжимаю, чтобы дрожь унять. — Мне нужна защита. Мама учила меня держаться подальше от уголовников с тёмным прошлым, но сейчас это кажется единственно правильным решением. Грубый прямолинейный мужчина с этажа ниже может уберечь нас с братом от новых проблем. Уберечь в обмен на моё тело.

— Не боишься под меня ложиться, Оленёнок? Я же вижу: трясешься вся, во взгляде отчаяние, — усмешка мужские губы трогает, а я ладони сжимаю, чтобы дрожь унять. — Мне нужна защита. Мама учила меня держаться подальше от уголовников с тёмным прошлым, но сейчас это кажется единственно правильным решением. Грубый прямолинейный мужчина с этажа ниже может уберечь нас с братом от новых проблем. Уберечь в обмен на моё тело.