Котировка страсти

Есть на свете люди , свято верующие в свое совершенство и безгрешность ,уверенные ,что они всегда и во всем поступают правильно,а оттого -имеют право судить других.Наверное хорошо жить с такой уверенностью

Тогда Костя перехватил ее ладони, жадно прижался губами к сбитой и счесанной коже. А потом, не перестав поддерживать жену за талию, Константин сделал то, чего не делал никогда в жизни. Ни разу. Ни перед кем.
Он опустился на колени, уткнувшись лицом в живот жене.
Он не просил прощения. Не имел такого права и не признавал, что за такое можно простить. Соболев признавал свою вину. Признавал ее право на недоверие и опустошенность. На любой аргумент и возражение, который она только пожелает предъявить ему. И этим же клялся, что жестоко накажет всех, кто заставил ее вновь окунуться в пучину этого страха. Не как искупление своей вины. Он пока, в принципе, не видел для себя такой возможности. А для того, чтобы она знала, что может вздохнуть спокойней.

Станислав не спорил.
— Только, тогда, никаких таблеток я не оставляю.
— Хорошо. Я понял. Но, ей что, вообще, ничего нельзя? Травы там, какие-нибудь, я не знаю… — Он вопросительно глянул на Стаса.
— Можно. Валериану, ромашку. Только она не будет, Костя. Я тебе говорю, и Валентин Петрович подтвердит, если хочешь. — Стас косо глянул на психотерапевта. — Когда Карина поняла, о чем я ее спрашиваю и, осознав, допустила вероятность беременности… — Стас хрустнул пальцами, словно пытался подобрать слова. — Я не скажу, что она счастлива и рада. Нет. Но она готова отодвинуть все свои интересы, травмы, боль — на самое последнее место, лишь бы с вероятным ребенком ничего не случилось. Знаешь почему? — Врач глянул на него как-то грустно.
Константин молчал.
— «Костя хочет ребенка», вот что она сказала, когда это поняла. — Стас хмыкнул. — Она чем угодно пожертвует, лишь бы дать тебе то, что ты хочешь. Даже если сама, определенно, не в восторге от этой новости.

Кто б ему сказал еще пару месяцев назад, что Константину мало того, что до одурения понадобится женщина, именно эта, и никакая другая, а еще и придется за нее драться с ней же самой и ее страхами - в жизни не поверил бы. А теперь - и не спорит. Молча дерётся.

— Константин никогда не спрашивал у меня, что вы должны делать. Хотя, не буду таить, я сам пытался давать ему рекомендации касательного этого.
— Зачем же он тогда приезжал? — Карина приподняла одну бровь.
— Соболев обратился ко мне ради помощи ему, а не вам. Он хотел знать, что ОН должен делать и как себя вести, чтобы вам было комфортно.