Знаете, как это бывает? Живешь себе, радуешься, никого не трогаешь… а потом попадаешь. В прямом смысле этого слова. Попадаешь в темный замок, стоящий на границе миров. Хозяин славного места привлекательный и обходительный, мало что чернокнижник. Да и все жители приветливые… конечно, не сразу стали. В общем, в гостях хорошо, но дома лучше! Никаких воскресших умертвий, черных гримуаров и тайных проклятий. Вернуться бы в родной мир, но только кто меня отпустит?
Стоило признать, что мужчина выглядел неплохо: отмылся, побрился, причесался… взбесился.
— На нас все пялятся, — пробормотала я, обращаясь к Макстену.
— Конечно, ты одета, как блудница.
— А ты несешь череп! — огрызнулась я.
«Осторожно! В замке злая метла, зомби пенсионного возраста и странный ученик чернокнижника!»
- Послушай, а ты, часом, не Макстен, учитель малолетней скотины из этого странного замка?
У Макса задергалось нижнее веко. Нет-нет, не поймите неправильно, он вовсе не бесился, чернокнижники Керны обладали спокойствием, самообладанием и умением сохранять холодную голову в любой ситуации. Макстен Кеpн просто испытывал легкое раздражение.
главное не подарок, а внимание.
Единственное, что я читала в последнее время – это мотивационную чушь о том, как озолотиться, не вставая с дивана: раскрутить страницу в «Инстаграме» или стать звездой «Ютьба», но при этом не получить черную депрессию, когда ни один практический cовет не сработает.
Если не можешь изменить ситуацию, то измени отношение к ней.
- Хозяин! - в кабинет без стука вломился прислужник.
- Хозяин, люди пришли! Вас зовут.
- Люди? - оживился Ирен. - Дары принесли?
- Ну... замялся тот. - Они принесли вилы и мотыги...
- Почему у нас в кровати посох? - немедленно вопросила я, пока от догадок не лопнула похмельная голова. Макс повернулся набок, подпёр взлохмаченную голову рукой и усмехнулся :
- Всё-таки ты очень странная женщина. Почему ты не спросишь, что в этой кровати делаю я?
- Это очевидно - ты спишь, - закатила глаза я, - но почему с нами ещё и посох спит?
- Ты решила, что хозяин его хочет своровать и взяла с собой в постель.
- До комнаты ты меня донес?
- Нет, что ты, - ухмыльнулся Макс. - Ты проявила крайнюю настойчивость в желании самостоятельно покорить лестницу. Помогала себе посохом и ползла, никогда не видел такой целеустремленности. Но не переживай, к этому времени народ уже попрятался в комнатах.
- Что случилось, старик? - вытаращился Эверт.
- Она на тебя напала? Ударила по спине посохом? Переломала ноги? Что? Почему тебя, друг мой, так раскорячило?
Обычно все наши неприятнoсти были связаны с попытками поесть на людях и начинались с фразы Макса «недалеко есть отличная таверна».
– Он притащит самку и начнет метить углы, - принялся предсказывать Эверт.
– Кастрируем! – немедленно предложила я.
Пауза была достойна подмостков Большого театра. Γлядя на вытянутые лица троих жителей, становилось ясно, что я не просто осквернила атмосферу Мельхома страшным словом, а умудрилась оскорбить всю его мужскую, а значит большую часть.
– Кранты тебе, мужик! – рявкнула я и поступила, как любая женщина, у которой от злости отключился мозг, – решительно набросилась на мужика, почти на голову выше и в два раза тяжелее, чтобы победоносно расцарапать подлецу физиономию.
– Заранее простите! – выкрикнула я.
Колдовской посох врезался между расставленных ног противника. Болезненный вопль, похожий на хрип умирающего динозавра (не то чтобы я знала, с каким рыком дохли динозавры), заставил стены таверны содрогнуться. Маг не просто рухнул на колени, а свалился лицом в пол и,тихо поскуливая, свернулся клубком.
- О! Еще я занимаюсь фитнессом и йогой.
С ума сойти, как талантливо приукрасила единственную попытку сходить с подругой в спортзал, закончившуюся вывихом коленной чашечки!
– Учитель! Не убивайте дуру! Она вcе равно не девственница, от ее смерти никакого толка!
Пока случилась сумятица, Макс свистнул, приказывая кружившей метле возвращаться домой,и открыл дверь в Мельхoм. Наездница влетела в дверной проем, но неудачно: задела головой порожек и сочңо, совсем неженственно выругалась, поминая чернокнижников и указав точное место, в каком она всех видела.
– Хватай! – воскликнул очередной муд… чудак, и метла немедленно взмыла вверх. Веник переросток! Уже сто лет летает, а нoров будто только-только собрали и заговорили.
– Ма-акс! – неслось сверху. – Спаси меня ради всех святых демонов!!
Святые демоны? Свернуть шею, воскресить, а потом еще раз свернуть! Какой филигранно четкий план! А из черепа сделать ритуальный артефакт – дядька Идрис как раз поизносился.
Трапеза была очень поздней, с тем расчетом, чтo от голода мужики будут готовы грызть даже камни, а значит, проглотят непривлекательную еду, не глядя и желательно не жуя.
Метлы у них здесь были вместо цепных псов? Вдруг представилась табличка возле двери над звонком: «Осторожно! В замке злая метла, зомби пенсионного возраста и странный ученик чернокнижника!».
Со школьной скамьи вместе с неправильными глаголами мне вдалбливали, что если заговорить с иностранцем по-английски, он тебя всенепременно поймет.
Однажды я заблудилась в китайском городе Гуанчжоу, стояла на переходе над широченным проспектом и по-английски пыталась выяснить у прохожих, где находилась автобусная остановка. С таким же успехом я могла спрашивать на французском, румынском, корейском или на диалекте вымирающего племени папуасов Новой Гвинеи. Официально заявляю, если вы попали в Китай или в странный замок на краю света и не знаете местного языка, то смело говoрите по-русски. Где находится остановка до дома, все равно не выясните, но по крайней мере не почувствуете себя кретином.
— Долго я валялась без сознания? — Двое суток. — Сколько? — Я резко села, но из-за подкатившего к горлу тошнотворного комка тут же осторожненько прилегла обратно на подушки. — Гордись, мужчина! От счастья, что мы наконец добрались до близости, меня вырубило на два дня.
— А вы? — спросила она.
— Алина. Не замужем, не в учении, не в услужении, живу во грехе, — отбарабанила я и решительно собралась сесть за общий стол.
— С кем? — заторможенно моргнула гостья.
Я замерла с недонесенной до стула пятой точкой.
— Что с кем?
— Живете во грехе?
Пришлось обвести мужчин взглядом в поисках жертвы. Хинч — старый, Эверт — нервный, Макс — наглый и вообще чернокнижник. А еще он с большим интересом изучал провокационный вырез платья в нежный цветочек.
— С ним, — ткнула я в сторону колдуна пальцем и плюхнулась на стул.
— Действительно? — видимо, Мартиша требовала подтверждения, что языкатая девица не грешит с ее сыном.
— Действительно, — кивнула я. — В теории, чем больше черный маг грешит, тем сильнее у него проклятья и проще передвигаются неподъемные сундуки. Не знали?
— Эверт, ты достаточно грешишь? — немедленно накинулась на сына мать.
— Главное, регулярно, — фыркнула я, любуясь на красную физиономию Оленя.