Зимние каникулы позади, начинается учебное полугодие! Я составила план и собиралась ему следовать: сродниться с библиотекой, игнорировать чужие подначки, выкинуть из головы одного белобрысого аристократа. Но все опять идет кувырком! Аристократ не желает забываться, новый товарищ по квест-команде раздражает до зубовного скрежета, да еще какой-то шутник присылает тайные магические послания. И как, скажите на милость, сосредоточиться на занятиях, когда так и подмывает либо ребусы поразгадывать,...
И вовсе я не злопамятная, просто у меня память...
Если не можешь укусить противника – гoрдо проигнoрируй. Он устанет ждать и расхочет шутить.
Оставалось следовать главному постулату самообороны: ударь и беги.
– Тина, аккуратнее! – закудахтала свита.
Точно! Ее зовут Тина. Говорю же, имя какое-то болотное.
По моим наблюдениям, люди, утверждающие, будто земля круглая и причиненная подлость обязательно возвращается обидчику в тройном размере , просто себя тешут и напрасно ждут от вселенной справедливости. Может быть, это прозвучит по жути депрессивно, но благородство, справедливость, высокие цели, светлые мечты постепенно превращаются в атавизмы, вызывающие у oтдельных личностей неконтролируемый приступ злодейского смеха. Правда-правда. Не знаю ни одного негодяя, кто бы страдал из-за собственной гнусности. Земля исправно крутится, а они живут себе , превосходно здравствуют и в ус не дуют.
мужчину, готового вместо сиделки дежурить у постели больной девушки, целый день проторчавшего в аптекарском дворе, чтобы купить нужные лечебные порошки, а потом неизвестно где отыскавшего апельсины, нужно немедленно привязывать к ноге, чтобы ни за что не сумел сбежать.
- Форстад, ты отвернулся?
- Да!
- Что ты видишь?
- Стену.
- Опиши её!
- Серая стена... Эден останови приступ скромности! Что я, чулок не видел? Они, к слову у тебя с начесом, что ли?
Смерть тебе, похотливая скотина!
– Мы спасали Дживса от отравления! – выпалила я, жалобно прижимая к груди испорченные туфли.
– Насколько я могу судить, спасти не удалось, и вы закопали тело в сугроб, – выгнув бровь, резюмировал Армас. – Форстад, ты тоже был в деле? Нужно готовить алиби?
– Дживс по-прежнему отравлен… – воскликнула я и замялась. – В смысле, он жив, хотя лопаты мы, конечно, нашли…
– Как вы ее выносите?
– Вообще, мы ее обычно не выносим, она сама неплохо ходит, – ответила Тильда.
Глупо сначала умолять вселенную вернуть бывшего парня и вдруг послать его за грань. Я пока ещё в своем уме.
Готова поспорить на десять соримов, однажды Джер проснется глубоко женатым на нашей очкастой подружке, с недоумением оглядит семейную спальню и попытается вспомнить, в какой момент дал согласие на брачный обряд. Наверное,тогда случится большой взрыв… Или не случится,и новоявленный муженек просто обратно заснет, довольный тем, что ловко пропустил свадебный кошмар
– Если не отпустишь, то тебя четвертую я. Совершенно бесплатно.
Сидела у него в руках тихо, как мышка, представляя себя пушинкой. Подозреваю, что он тоже воображал меня перышком. Однако, если судить по окаменевшим мышцам и напряженной жиле, вздувшейся на шее, представлять мы могли что угодно, но даже силой коллективной мысли превратить меня в невесомое облачко нам не удавалось
Пятую точку от сиденья оторвал, место тут же потерял.
– Если в сердцах прикончишь бездарность учебником, то зови. По-дружески помогу спрятать труп в сугробе.
– Не пойму, он слал записки только мне? Потому что я в очках, да? Скажите, да?! Думал, если я в очках, то не прочту с первого раза?
– Помолчите, пожалуйста, – простонала я. – Хочу умереть в тишине.
– В торжественной? – хмыкнул Флемм.
– В гробовой!
Кто, спрашивается, потащится с утречка пораньше в женское крыло? В это время этаж похож на поле боя: благовоспитанные адептки, напрочь проспав завтрак, истерично собираются на лекции, ругаются из-за очереди в помывочные кабинки и тихо ненавидят экзальтированных девочек-жаворонков (имелась у нас на этаже таких парочка, саму от их утренней жизнерадостности с души воротило).
Разве полкоролевства – расстояние для свихнувшихся искателей приключений?
– Думаешь, капитан угомонится, если мы забудем его в лабиринте? – переведя взгляд с ненавистных списков на меня, спросила мстительница. – Вряд ли. – Тогда решено: просто прикопаем. Поможешь? – Даже не сомневайся.
Не зря, поверьте, умные люди говорят, что молчание дороже золота. Лучше прикусить язык и сдержаться, чем потом пожалеть о сказанном.
– Думаешь, капитан угомонится, если мы забудем его в лабиринте? – переведя взгляд с ненавистных списков на меня, спросила мстительница. – Вряд ли. – Тогда решено: просто прикопаем. Поможешь? – Даже не сомневайся.
На лестнице стало страшненько упасть, и я запротестовала: – Илай, отпусти! Ты меня уронишь. – Не бойся, – крякнул он. – Быстро поднятое уроненным не считается.
– Меня зовут Аниса Эден, и я проиграла спор Илаю Форстаду-младшему!
...
– Мы договорились, что я выйду к благодарной публике и расскажу правду! – Я обвела широким жестом толпу. – Рассказываю! Илай Форстад – божественная, прекрасная, избалованная, высокомерная…
Народ откровенно потешался, а «божественный и избалованный» между тем медленно менялся в лице. Он же не знал, что мне пришлось проштудировать толстый словарь, чтобы подобрать такое количество экспрессивных определений.
– Столичная принцесса! – закончила длинный список.
Форстад перевел дыхание. Могу поспорить, он думал, что сейчас услышит «скотина».
– Еще я пообещала, что назову его скромным! – вдруг припомнила я. – В общем, он очень скромный!
...
Не сводя взгляда с лица Илая, я набрала в грудь побольше воздуха и на одном дыхании выпалила:
– И я люблю его! По-настоящему!
Надо бы запастись лопатой на тот случай, если Форстад заведет настоящую подружку. Я буду искренне желать им счастья, закапывая обоих на каком-нибудь заброшенном кладбище…