1. Зряшный Как нетрудно догадаться, это прилагательное образовано от слова «зря». Да‑да, оно есть в словарях, хоть и с пометой «разговорное».
Вы можете называть зряшными беседу, затею, усилия — всё, что делается напрасно, пустое. Человек тоже может быть зряшным: это слово применяется ещё и в отношении кого‑то или чего‑то ни на что не годного.
2. Посюсторонний
Словом «потусторонний» никого не удивишь, а вот его антоним почему‑то кажется каким‑то неправильным. Однако он включён в словари. Так что полтергейстам и монстрам мы можем противопоставить вполне реальные земные силы и с полным правом назвать их посюсторонними.
3. Всегдашний
Словари не считают это прилагательное ошибкой, хотя и сопровождают его пометой «разговорное».
Разговорная речь вписывается в рамки нормы, поэтому в непринуждённой беседе вы со спокойной душой можете какие‑то постоянные вещи в вашей жизни называть всегдашними.
4. Надысь
Это слово значит «недавно, на днях». Словари определяют его как диалектное, поэтому в образцовой грамотной речи ему места нет.
Однако это наречие встречается в литературе. Например, у Тургенева, Чехова, Шолохова и других писателей. Возможно, теперь понимать русскую классику станет чуть‑чуть проще.
Александр Солженицын
«Случай на станции Кочетовка», 1962
А Грунька Мострюкова надысь какую‑то чудную рубашку выменяла ― бабью, ночную, мол, да с прорезями, слышь, в таких местах… ну, смехота!
5. Буза
Глагол «бузить» знаком многим. А образован он от разговорного существительного «буза», значение которого — «возня, драка, скандал». Ударение в нём ставится на последний слог.
6. Рыбарь
Как нетрудно догадаться, это ещё одно название рыбака. Одни словари дают это слово с пометой «устаревшее», другие — без помет. Раньше ударение в существительном «рыбарь» падало на «ы», а теперь правильным считается произношение с ударным «а».
7. Тенёта
Так называются сети для ловли зверей. Также у этого слова есть и переносное значение — «то, что мешает свободе действий, угнетает, подавляет». А в народно‑разговорной речи оно используется для обозначения паутины.
Форма «тенёта» похожа на единственное число женского рода, однако это слово множественного числа среднего рода. Склоняется оно так: «тенёта», «тенёт», «тенётам», «тенётами», «тенётах». А вот форма единственного числа в речи не используется.
8. Росстань
Это слово встречается в литературных произведениях, например, у Пришвина и Толстого. Так называется перекрёсток дорог, распутье. Ещё это существительное используется для обозначения ситуации, когда приходится делать выбор.
Лев Толстой
«Церковь и государство», 1891
А это было то событие, где большинство христиан отреклось от своей веры; это были те росстани, где огромное большинство пошло с христианским именем по языческой дороге и идёт до сих пор.
9. Лапидарный
Если вам захочется блеснуть своим словарным запасом, то краткий и ясный текст, слог или стиль вы можете назвать лапидарным. Однако это прилагательное считается книжным, поэтому в обычной кухонной беседе за чашкой чая будет звучать несколько вычурно. Более уместным в таком случае будет его синоним — «лаконичный».
10. Лемниската
Так называется плоская алгебраическая кривая. Частный её случай — лемниската Бернулли — напоминает по форме горизонтальную восьмёрку. Возможно, замена скучного «знака бесконечности» на звучную «лемнискату» добавит вам загадочности и изысканности в глазах собеседника. Но это не точно.
11. Амперсанд
Это название значка &, который используется как замена союза «и». Кстати, сам этот значок не что иное, как графическое сокращение латинского союза «и» — et.
12. Мюзле
Многие из нас имеют дело с этим предметом, особенно в новогоднюю ночь. Мюзле — это проволочная уздечка, которая держит пробку на бутылке шампанского. Да, даже для этой проволочки нашлось имя.
Романы-победители премии «Хьюго», которые стоит прочитать
«451 градус по Фаренгейту», Рэй Брэдбери
«Страсти по Лейбовицу», Уолтер Миллер
Это одно из ключевых произведений в жанре постапокалипсиса: без него, к примеру, Wasteland и Fallout были бы совершенно иными. Вместе с тем «Страсти по Лейбовицу» до сих пор не теряются на фоне других книг про постъядерный мир за счёт своей реалистичности, мрачности и необычной для жанра точки зрения на постапокалипсис.
«Человек в высоком замке», Филип Киндред Дик
«Дюна», Фрэнк Герберт
«Князь Света», Роджер Желязны
«Всем держаться Занзибара», Джон Браннер
Только в той реальности так и не появились Интернет и персональные компьютеры. Проблемой номер один объявили перенаселение, и чтобы это побороть, запретили заводить детей людям, больным гемофилией, дальтонизмом, шизофренией и другими заболеваниями, способными передаваться от родителей детям. Правительства почти целиком узаконили наркотики из-за повальной эпидемии депрессий. И в такой ситуации появился учёный, что предлагает генную инженерию для решения всех проблем человечества.
«Луна — суровая хозяйка», Роберт Хайнлайн
Самый специфический перевод этого романа на русский — «Луна жёстко стелет» Щербакова. В его варианте получилось произведение, до краёв заполненное феней.
«Левая рука Тьмы», Урсула Ле Гуин
«Мир-Кольцо», Ларри Нивен
«Сами боги», Айзек Азимов
«Свидание с Рамой», Артур Кларк
«Свидание с Рамой» — один из образцов твёрдой научной фантастики, способной создать атмосферу одной большой загадки, вставшей перед человечеством.
«Нейромант», Уильям Гибсон
Но самое главное, «Нейромант» всем запомнился своим литературным стилем. Технологии в мире «Нейроманта» не только не упростили быт, как в фантастике Азимова и Кларка — машины вообще превратили жизнь людей в нечто сюрреалистическое. Повествование ведётся со стороны человека, которого практически поглотил безумный поток технологий.
«Гиперион», Дэн Симмонс
И какими бы разными не казались эти новеллы — все они составляют одну цельную картину гигантского мира, в котором есть место и огромным деревьям-звездолётам, и поэту Джону Китсу, воскрешённому ИИ, и много ещё чему.
«Алмазный век, или Букварь для благородных девиц», Нил Стивенсон
«Американские боги», Нил Гейман
«Джонатан Стрендж и мистер Норрелл», Сюзанна Кларк
Самое примечательное в этом романе то, что он написан в стиле английских писателей XIX века: Чарльза Диккенса, Джейн Остен и Джорджа Мередита. И стилизация эта настолько удачна, что многие рецензенты называли «Джонатана Стренджа и мистера Норрелла» великолепным историческим романом, почти не упоминая фэнтезийные элементы. Магия там показана предельно буднично: в правительстве принимают законодательные акты о магии, а на войне самое полезное применение колдовства — создание дорог для армии.