...правда жизни так часто выглядит смешной.
Cмелость дружит с любовью зарождающейся, старая любовь всегда чуточку трусовата.
Обычно человек, который счастлив, не замечает этого, и мне даже стало интересно, почему блаженное это чувство неизменно застает нас врасплох, почему это мы знаем только тоску по счастью, постоянное его ожидание, а если счастье приходит, мы не можем его узнать!
— Ты никогда меня не простишь, правда? — Нас с тобою не простит Бог…
Эта любовь уже была вплетена в мою судьбу! Тот, кто тебя любит, существует вечно, он есть еще до того, как ты с ним знакомишься, он есть еще до тебя...
Не грусти, жизнь - она такая. Высокие мгновения полной близости - а потом порывы ледяного ветра.
“Дом был пропитан молчанием.”
Каждый из нас, Анджела, мечтает о том, чтобы что-то вдруг сорвало с петель его обычный, устоявшийся мирок. Мы мечтаем об этом, усевшись в пижаме на мягкий диван, окруженные все новыми удобствами, которые жизнь нам каждый день подбрасывает. Ни с того ни с сего, побуждаемые смешной жаждой бунта, мы начинаем искать пуп земли и сами стремимся им стать. К большому нашему счастью, мы плотненько упакованы в жирок, он надежно нас облегает и защищает от острых углов, а заодно и от всякои ерунды, которую мы время от времени начинаем сами себе рассказывать
Я не знаю, куда уходят умершие, я знаю только, где они остаются.
“она прошла через мою жизнь, когда тебя еще не было на свете, прошла и навечно осталась во мне.”
“когда нам по-настоящему куда-то нужно, Анджела, жизнь сама нас донесет.”
Любовь невозможно объяснить. Она одинока, она сама себя обманывает и сама за это расплачивается
Человеку свойственно испытывать ярость к тому, кто заставил его поверить в иллюзию.
“В один миг я превратился в ходячее ничто.”
“На полу стоит жестяное ведро с крышкой, на нем написано: «Для вредных отбросов»… Кто бы ни был виновен в происшедшем, его место в этом ведре…”
Ну да ладно, что минуло, то минуло. Жизнь — это ведь склад невостребованных бандеролей, нераспечатанных бандеролей. А сами мы являемся тем, что у нас остается, тем, что мы успели урвать
На меня смотрят ее глаза, за меня держится ее влажная ладонь. Никто никогда меня так не любил, никто. Ты желанна мне, и теперь я стал сильным, и я найду способ больше не причинять тебе боли.
Человеческие руки, дочка, могут хозяйничать только на земле, а выше, над нами, стоит Бог - если только он есть.
Ради сердечных порывов, право же, стоит жить.
Слишком глубокое знакомство с любой изнанкой вредоносно. От него не отделаешься.
– Я веду к тому, что структура всей нашей цивилизации насквозь извращена, – объявил Чип. – Бюрократия присвоила себе право определять некие состояния разума как «болезненные». Нежелание тратить деньги – симптом недуга, нуждающегося в дорогостоящем медикаментозном лечении, а это лечение подрывает либидо, то есть вкус к единственному в мире бесплатному удовольствию, и тем самым человек вынужден тратить еще больше денег на суррогаты. Душевное здоровье как таковое определяется способностью индивида участвовать в экономике потребления. Покупая лекарства, покупаешь потребность покупать. А я, лично я, проигрываю битву с коммерциализованной, медикаментированной, тоталитарной эпохой – проигрываю сию минуту.
Было до слез очевидно, что он рассчитывал выручить за свои сокровища несколько сотен. Чип отвернулся от укоризненных корешков, припоминая, как эти книги манили его в книжный магазин обещанием радикального разбора позднекапиталистического общественного устройства и с какой радостью он нес их домой. Но Юрген Хабермас не обладал длинными, прохладными, точно ствол грушевого дерева, ногами Джулии; от Теодора Адорно не веяло виноградным ароматом распутной уступчивости; Фред Джеймисон не умел так работать языком. К началу октября, когда Чип отослал Иден Прокуро законченный сценарий, он избавился от своих феминисток, формалистов, структуралистов и пост-структуралистов, от фрейдистов и квир-теоретиков. Деньги на ланч для родителей и Дениз он мог добыть, только продав любимых культурологов и полного арденовского Шекспира в твердом переплете, но, поскольку в Шекспире таилась какая-то магия – одинаковые тома в бледно-голубых суперобложках складывались в архипелаг укрытых от бурь островов, – Чип отправил в сумки Фуко, Гринблатта, хукс и еще кой-кого и оптом сдал их букинисту за 115 долларов.
Шампунь Дениз вкрадчиво пахнет зрелым западным капитализмом.
Не слишком счастливая жизнь, но женщина способна питаться самообманом и воспоминаниями о тех первых годах, когда он с ума по ней сходил, глаз от нее не отрывал
Деньги, деньги, как обойтись без них? Любой прохожий, мобильный телефон, бейсболка, дорогой автомобиль – все было оскорблением. Нет, он не страдает ни алчностью, ни завистью. Просто без денег он не человек.