Цитаты
266273
Говорят, сама жизнь зародилась на глубине. Возможно. Если судить по кошмарному облику чудовищных тварей, искаженных давлением в кромешной тьме и хроническим голоданием, роды эти были не из легких.
Цивилизация покоится на плечах изгоев. И когда ей нужен кто-то, чтобы управлять энергостанциями, расположенными на глубине трех километров в Тихом океане, она ищет особых людей для программы рифтеров. Тех, кто приспособлен к опасной окружающей среде, тех, кто настолько привык к травмам и хроническому стрессу, что жизнь на краю подводного вулкана станет для них облегчением. Но среди утесов и впадин хребта Хуан де Фука есть вещи, которые никто не ожидал найти, а достаточное количество давления...
– Морская звезда, – рассказывает Актон, – это пример абсолютной демократии.
Кларк пристально смотрит на него, спокойно давя в себе отвращение.
– Так они двигаются, – продолжает Актон. – Ходят на этих вот трубчатых ножках. Но самое странное, что у них совсем нет мозгов. Что, в общем, неудивительно для демократии.
Цивилизация покоится на плечах изгоев. И когда ей нужен кто-то, чтобы управлять энергостанциями, расположенными на глубине трех километров в Тихом океане, она ищет особых людей для программы рифтеров. Тех, кто приспособлен к опасной окружающей среде, тех, кто настолько привык к травмам и хроническому стрессу, что жизнь на краю подводного вулкана станет для них облегчением. Но среди утесов и впадин хребта Хуан де Фука есть вещи, которые никто не ожидал найти, а достаточное количество давления...
Симуляции всегда выходят лучше реальной жизни, и та вечно получает пинки за плохое шоу.
Цивилизация покоится на плечах изгоев. И когда ей нужен кто-то, чтобы управлять энергостанциями, расположенными на глубине трех километров в Тихом океане, она ищет особых людей для программы рифтеров. Тех, кто приспособлен к опасной окружающей среде, тех, кто настолько привык к травмам и хроническому стрессу, что жизнь на краю подводного вулкана станет для них облегчением. Но среди утесов и впадин хребта Хуан де Фука есть вещи, которые никто не ожидал найти, а достаточное количество давления...
«Когда бьешь кого-то, это значит только одно: тебе никогда не нужно извиняться. Пока не становится слишком поздно, конечно».
Цивилизация покоится на плечах изгоев. И когда ей нужен кто-то, чтобы управлять энергостанциями, расположенными на глубине трех километров в Тихом океане, она ищет особых людей для программы рифтеров. Тех, кто приспособлен к опасной окружающей среде, тех, кто настолько привык к травмам и хроническому стрессу, что жизнь на краю подводного вулкана станет для них облегчением. Но среди утесов и впадин хребта Хуан де Фука есть вещи, которые никто не ожидал найти, а достаточное количество давления...
Джоэл любил скуку. С ней не надо было слишком много думать.
Цивилизация покоится на плечах изгоев. И когда ей нужен кто-то, чтобы управлять энергостанциями, расположенными на глубине трех километров в Тихом океане, она ищет особых людей для программы рифтеров. Тех, кто приспособлен к опасной окружающей среде, тех, кто настолько привык к травмам и хроническому стрессу, что жизнь на краю подводного вулкана станет для них облегчением. Но среди утесов и впадин хребта Хуан де Фука есть вещи, которые никто не ожидал найти, а достаточное количество давления...
Как жалеть того, кто пусть и болезненно, но счастлив? Как жалеть того, кто пугает тебя до смерти?
Цивилизация покоится на плечах изгоев. И когда ей нужен кто-то, чтобы управлять энергостанциями, расположенными на глубине трех километров в Тихом океане, она ищет особых людей для программы рифтеров. Тех, кто приспособлен к опасной окружающей среде, тех, кто настолько привык к травмам и хроническому стрессу, что жизнь на краю подводного вулкана станет для них облегчением. Но среди утесов и впадин хребта Хуан де Фука есть вещи, которые никто не ожидал найти, а достаточное количество давления...
... когда находишься на глубине трех тысяч метров, эстетика всегда проигрывает функциональности.
Цивилизация покоится на плечах изгоев. И когда ей нужен кто-то, чтобы управлять энергостанциями, расположенными на глубине трех километров в Тихом океане, она ищет особых людей для программы рифтеров. Тех, кто приспособлен к опасной окружающей среде, тех, кто настолько привык к травмам и хроническому стрессу, что жизнь на краю подводного вулкана станет для них облегчением. Но среди утесов и впадин хребта Хуан де Фука есть вещи, которые никто не ожидал найти, а достаточное количество давления...
Когда идешь наружу, то словно тонешь. Каждый день. Раз за разом.
Цивилизация покоится на плечах изгоев. И когда ей нужен кто-то, чтобы управлять энергостанциями, расположенными на глубине трех километров в Тихом океане, она ищет особых людей для программы рифтеров. Тех, кто приспособлен к опасной окружающей среде, тех, кто настолько привык к травмам и хроническому стрессу, что жизнь на краю подводного вулкана станет для них облегчением. Но среди утесов и впадин хребта Хуан де Фука есть вещи, которые никто не ожидал найти, а достаточное количество давления...
Бездна — это пустыня; никто не может позволить себе роскошь ждать вариантов получше.
Цивилизация покоится на плечах изгоев. И когда ей нужен кто-то, чтобы управлять энергостанциями, расположенными на глубине трех километров в Тихом океане, она ищет особых людей для программы рифтеров. Тех, кто приспособлен к опасной окружающей среде, тех, кто настолько привык к травмам и хроническому стрессу, что жизнь на краю подводного вулкана станет для них облегчением. Но среди утесов и впадин хребта Хуан де Фука есть вещи, которые никто не ожидал найти, а достаточное количество давления...
... несчастья равнодушны к цвету кожи, но сейчас он уже имел свое мнение на этот счет.
Цивилизация покоится на плечах изгоев. И когда ей нужен кто-то, чтобы управлять энергостанциями, расположенными на глубине трех километров в Тихом океане, она ищет особых людей для программы рифтеров. Тех, кто приспособлен к опасной окружающей среде, тех, кто настолько привык к травмам и хроническому стрессу, что жизнь на краю подводного вулкана станет для них облегчением. Но среди утесов и впадин хребта Хуан де Фука есть вещи, которые никто не ожидал найти, а достаточное количество давления...
Здесь, внизу, ничто не полагается на зрение. Оно — всего лишь одна из возможностей.
Цивилизация покоится на плечах изгоев. И когда ей нужен кто-то, чтобы управлять энергостанциями, расположенными на глубине трех километров в Тихом океане, она ищет особых людей для программы рифтеров. Тех, кто приспособлен к опасной окружающей среде, тех, кто настолько привык к травмам и хроническому стрессу, что жизнь на краю подводного вулкана станет для них облегчением. Но среди утесов и впадин хребта Хуан де Фука есть вещи, которые никто не ожидал найти, а достаточное количество давления...
Реально лишь то, что приносит боль. Реально то, что происходит медленно, мучительно, когда каждый шаг вырезан криками, угрозами и ударами.
Цивилизация покоится на плечах изгоев. И когда ей нужен кто-то, чтобы управлять энергостанциями, расположенными на глубине трех километров в Тихом океане, она ищет особых людей для программы рифтеров. Тех, кто приспособлен к опасной окружающей среде, тех, кто настолько привык к травмам и хроническому стрессу, что жизнь на краю подводного вулкана станет для них облегчением. Но среди утесов и впадин хребта Хуан де Фука есть вещи, которые никто не ожидал найти, а достаточное количество давления...
— Каждый сам принимает решения и несет ответственность за свои поступки.
Убить архивампира практически невозможно, но Артур Вайленбергский мертв. Время, отведенное на воскрешение, стремительно уходит, а связь, которая заставляет вампиров оберегать его избранницу, истончается. Верные некогда подданные уже открыто угрожают смертью, и они не единственные, кто жаждет поквитаться с юной некроманткой. Что делать, когда весь мир против тебя? Когда каждый шаг может стать последним? Когда силы не равны и кажется, что совсем не осталось надежды, остается лишь одно —...
— Чего дрожишь-то? — обеспокоилась гнома. — Слабость?
— Н-нет, — я нервно мотнула головой. — Просто… ни разу замуж не выходила.
Убить архивампира практически невозможно, но Артур Вайленбергский мертв. Время, отведенное на воскрешение, стремительно уходит, а связь, которая заставляет вампиров оберегать его избранницу, истончается. Верные некогда подданные уже открыто угрожают смертью, и они не единственные, кто жаждет поквитаться с юной некроманткой. Что делать, когда весь мир против тебя? Когда каждый шаг может стать последним? Когда силы не равны и кажется, что совсем не осталось надежды, остается лишь одно —...
Род окинул меня быстрым взглядом и с легкой улыбкой констатировал:
— Выжила все-таки.
— А как же, — подтвердила я и выразительно поежилась. — Перспектива стать скелетом-полотером оказалась настолько ужасна, что я просто не смогла умереть.
Некромант улыбнулся шире, напрочь игнорируя раздраженно полыхнувшие ультрамарином глаза архивампира.
Убить архивампира практически невозможно, но Артур Вайленбергский мертв. Время, отведенное на воскрешение, стремительно уходит, а связь, которая заставляет вампиров оберегать его избранницу, истончается. Верные некогда подданные уже открыто угрожают смертью, и они не единственные, кто жаждет поквитаться с юной некроманткой. Что делать, когда весь мир против тебя? Когда каждый шаг может стать последним? Когда силы не равны и кажется, что совсем не осталось надежды, остается лишь одно —...
Нет, это надо, а? Я в растерянности замерла. Свадьба! А я, может, не готова так скоропостижно! И вообще, зря я, что ли, с книжками на голове ходить училась и критику вампирш по поводу своей внешности и свадебного платья выслушивала?
Убить архивампира практически невозможно, но Артур Вайленбергский мертв. Время, отведенное на воскрешение, стремительно уходит, а связь, которая заставляет вампиров оберегать его избранницу, истончается. Верные некогда подданные уже открыто угрожают смертью, и они не единственные, кто жаждет поквитаться с юной некроманткой. Что делать, когда весь мир против тебя? Когда каждый шаг может стать последним? Когда силы не равны и кажется, что совсем не осталось надежды, остается лишь одно —...
Я счастливо улыбнулась, Арт склонился надо мной, целуя… И в этот момент нас со всех сторон, как из душа окатили элем!
— Чтоб жизнь была хмельной и плодовитой! — Потрясая ковшами, нестройным хором гаркнули гномы с Ририн во главе.
Судорожно вздохнув, мокрая я ошарашено уставилась на такого же промокшего Арта, встретилась с его глазами… и вампир расхохотался.
<...>
— Ну, — возвращая нас в реальность, послышался голос Тефура, — а теперь неплохо бы и отметить!
— Да вы уже нас, гм, отметили, — фыркнул Арт, выразительно оглядев свою мокрую одежду.
И вправду, какими бы скрягами эти гномы не были, на эль они не поскупились. Благоухали мы с Артом так, что у меня голова кружиться начала.
— Так то ж во благо! — Заверил гном, в то время как окружающие безуспешно пытались скрыть довольные смешки.
— Верю, — Арт снова фыркнул.
Убить архивампира практически невозможно, но Артур Вайленбергский мертв. Время, отведенное на воскрешение, стремительно уходит, а связь, которая заставляет вампиров оберегать его избранницу, истончается. Верные некогда подданные уже открыто угрожают смертью, и они не единственные, кто жаждет поквитаться с юной некроманткой. Что делать, когда весь мир против тебя? Когда каждый шаг может стать последним? Когда силы не равны и кажется, что совсем не осталось надежды, остается лишь одно —...
— Сына забирай, — бодро предложил некромант. — Он вам поможет.
— Я? — аж поперхнулся Род и разом побледнел.
— Он? — со скепсисом вперемежку с легким любопытством посмотрела на предложенного кандидата брюнетка. — Анх, милый, ну Родрик же совсем мальчик еще.
«Мальчик», неожиданно для всех, быстро закивал, соглашаясь с таким определением.
Убить архивампира практически невозможно, но Артур Вайленбергский мертв. Время, отведенное на воскрешение, стремительно уходит, а связь, которая заставляет вампиров оберегать его избранницу, истончается. Верные некогда подданные уже открыто угрожают смертью, и они не единственные, кто жаждет поквитаться с юной некроманткой. Что делать, когда весь мир против тебя? Когда каждый шаг может стать последним? Когда силы не равны и кажется, что совсем не осталось надежды, остается лишь одно —...
...я твой сын, мать твою!— Не поминай бабку всуе! — раздраженно буркнул архимаг. — Еще появится, не приведи Грент, проблем потом не оберешься.
Убить архивампира практически невозможно, но Артур Вайленбергский мертв. Время, отведенное на воскрешение, стремительно уходит, а связь, которая заставляет вампиров оберегать его избранницу, истончается. Верные некогда подданные уже открыто угрожают смертью, и они не единственные, кто жаждет поквитаться с юной некроманткой. Что делать, когда весь мир против тебя? Когда каждый шаг может стать последним? Когда силы не равны и кажется, что совсем не осталось надежды, остается лишь одно —...
— Миали, — мрачно процедил он. — Связь между нами слабеет. Вы хоть осознаете, что как только Артур погибнет, ваша власть над вампирами исчезнет? А тогда выстроится очередь из желающих порвать вам горло.
— В самом деле? — я скривилась. — И ты, как я понимаю, будешь в первых рядах? Не волнуйся, по старой дружбе предоставлю тебе эту возможность сделать лично.
Убить архивампира практически невозможно, но Артур Вайленбергский мертв. Время, отведенное на воскрешение, стремительно уходит, а связь, которая заставляет вампиров оберегать его избранницу, истончается. Верные некогда подданные уже открыто угрожают смертью, и они не единственные, кто жаждет поквитаться с юной некроманткой. Что делать, когда весь мир против тебя? Когда каждый шаг может стать последним? Когда силы не равны и кажется, что совсем не осталось надежды, остается лишь одно —...
— Мир и впрямь сошел с ума, — раздался сухой смешок Кастора. — Если вампиров взялся охранять сын Охотника.
— Не волнуйся. — Процедил Род, приступая к начертанию магического круга. — Обещаю, уже к утру меня будут греть мысли исключительно о вашей всеобщей кончине. Желательно медленной и весьма мучительной.
— О! Вот теперь я спокоен, — хохотнул Кастор.
Убить архивампира практически невозможно, но Артур Вайленбергский мертв. Время, отведенное на воскрешение, стремительно уходит, а связь, которая заставляет вампиров оберегать его избранницу, истончается. Верные некогда подданные уже открыто угрожают смертью, и они не единственные, кто жаждет поквитаться с юной некроманткой. Что делать, когда весь мир против тебя? Когда каждый шаг может стать последним? Когда силы не равны и кажется, что совсем не осталось надежды, остается лишь одно —...
— Архимаг, у ворот Академии появился Погонщик, — с порога выпалил адепт. — Он говорит, что ему необходим ученик вашего факультета, темный эльф Ариабет.
— Погонщик? — Анхайлиг изумленно приподнял брови. — Откуда? И зачем ему Ари посреди ночи?
— Он сказал, что хочет вернуть долг.
— Какое удачное стечение обстоятельств, — хмыкнул Арт. — Вот только в случайности я не верю. Какого демона происходит?
— Не знаю, — архимаг пожал плечами и задумчиво посмотрел на старшекурсника, после чего приказал: — Впускайте. И позовите Ари. Надеюсь, у него найдется нормальное объяснение произошедшему.
Убить архивампира практически невозможно, но Артур Вайленбергский мертв. Время, отведенное на воскрешение, стремительно уходит, а связь, которая заставляет вампиров оберегать его избранницу, истончается. Верные некогда подданные уже открыто угрожают смертью, и они не единственные, кто жаждет поквитаться с юной некроманткой. Что делать, когда весь мир против тебя? Когда каждый шаг может стать последним? Когда силы не равны и кажется, что совсем не осталось надежды, остается лишь одно —...
Отказ извлекать уроки из литературных произведений тем более печален, что события, описанные в книгах, часто являются коллективными катастрофами, которых можно было бы избежать, если бы люд удосужились обратит внимание на предупреждение тех, кто забил тревогу.
Насколько мне известно, нет ни одного великого бедствия, которое не было бы предсказано, зачастую даже в деталях, и обсуждено в одном или нескольких литературных произведениях. (Пьер Байяр) Новая книга Пьера Байяра ""Титаник" утонет" столь же увлекательна и парадоксальна, как и предшествующие изданные на русском языке бестселлеры: "Искусство рассуждать о книгах, которых вы не читали", "Искусство рассуждать о странах, в которых вы не бывали" и "Дело собаки Баскервилей". На этот раз Байяр...
" В этой жизни случиться может все, но обычно не случается ничего"...
Насколько мне известно, нет ни одного великого бедствия, которое не было бы предсказано, зачастую даже в деталях, и обсуждено в одном или нескольких литературных произведениях. (Пьер Байяр) Новая книга Пьера Байяра ""Титаник" утонет" столь же увлекательна и парадоксальна, как и предшествующие изданные на русском языке бестселлеры: "Искусство рассуждать о книгах, которых вы не читали", "Искусство рассуждать о странах, в которых вы не бывали" и "Дело собаки Баскервилей". На этот раз Байяр...
У Марины есть клиентка, работающая в российском представительстве крупной американской компании. У них каждые полгода (!) читают женщинам лекции о недопустимости сексуального домогательства. Причем не только откровенные приставания, шантаж служебным положением, но и… внимание! … двусмысленные взгляды, подмигивания, причмокивания и посвистывания есть повод заявить о сексуальной агрессии.
Однажды утром пенсионерка Александра Калинкина обнаружила, что чудесным образом помолодела почти на сорок лет! Теперь можно примерять модные платья, а не бесформенные балахоны, взыскать многолетний долг с работодателя и даже взглянуть в глаза бывшему мужу, который четверть века назад бросил ее одну с маленьким ребенком. Вскоре выясняется, что минусов у волшебного превращения не меньше, чем плюсов. Ни документов, ни семьи у юной Калинкиной больше нет, да и сама вторая молодость явно дана ей...