Цитаты
266227
Лучше быть известным уродом, чем забытым гением
Российская империя XXI века, где не случилось революции… Стриптиз-трактиры, лимонад «Царь-кола», гамбургеры «МакБояринъ»… Марихуана – легализована, большевики – стали мафией… Графы, князья и купцы – на «мерседесах» с личными гербами… Рекламные плакаты «Царь-батюшка жжотъ, бакланъ!»… За месяц до коронации на улицы Москвы приходит ужас… Новый Джек Потрошитель открывает охоту на знаменитостей… Смерть телеведущей Колчак, балерины Кшесинской, певицы Сюзанны Виски… Как эти жертвы связаны с...
В правильном романе ужасов зло не умирает никогда .
Российская империя XXI века, где не случилось революции… Стриптиз-трактиры, лимонад «Царь-кола», гамбургеры «МакБояринъ»… Марихуана – легализована, большевики – стали мафией… Графы, князья и купцы – на «мерседесах» с личными гербами… Рекламные плакаты «Царь-батюшка жжотъ, бакланъ!»… За месяц до коронации на улицы Москвы приходит ужас… Новый Джек Потрошитель открывает охоту на знаменитостей… Смерть телеведущей Колчак, балерины Кшесинской, певицы Сюзанны Виски… Как эти жертвы связаны с...
Растения дома - это зло.
Российская империя XXI века, где не случилось революции… Стриптиз-трактиры, лимонад «Царь-кола», гамбургеры «МакБояринъ»… Марихуана – легализована, большевики – стали мафией… Графы, князья и купцы – на «мерседесах» с личными гербами… Рекламные плакаты «Царь-батюшка жжотъ, бакланъ!»… За месяц до коронации на улицы Москвы приходит ужас… Новый Джек Потрошитель открывает охоту на знаменитостей… Смерть телеведущей Колчак, балерины Кшесинской, певицы Сюзанны Виски… Как эти жертвы связаны с...
Я бы, честное слово, даром его убил. Только правила не позволяют – работаю только за деньги, маме на смертном одре обещал.
Российская империя XXI века, где не случилось революции… Стриптиз-трактиры, лимонад «Царь-кола», гамбургеры «МакБояринъ»… Марихуана – легализована, большевики – стали мафией… Графы, князья и купцы – на «мерседесах» с личными гербами… Рекламные плакаты «Царь-батюшка жжотъ, бакланъ!»… За месяц до коронации на улицы Москвы приходит ужас… Новый Джек Потрошитель открывает охоту на знаменитостей… Смерть телеведущей Колчак, балерины Кшесинской, певицы Сюзанны Виски… Как эти жертвы связаны с...
Руки моей железной боятся, как огня,
И в общем – бесполезно скрываться от меня,
Как лев, сражаюсь в драке, плыву как камбала,
А нюх – как у собаки, а глаз – как у орла.
Российская империя XXI века, где не случилось революции… Стриптиз-трактиры, лимонад «Царь-кола», гамбургеры «МакБояринъ»… Марихуана – легализована, большевики – стали мафией… Графы, князья и купцы – на «мерседесах» с личными гербами… Рекламные плакаты «Царь-батюшка жжотъ, бакланъ!»… За месяц до коронации на улицы Москвы приходит ужас… Новый Джек Потрошитель открывает охоту на знаменитостей… Смерть телеведущей Колчак, балерины Кшесинской, певицы Сюзанны Виски… Как эти жертвы связаны с...
Прямо как на современных Интернет-форумах: любая вроде бы интеллигентная дискуссия заканчивается банальным матом и обещанием оторвать собеседнику голову.
Российская империя XXI века, где не случилось революции… Стриптиз-трактиры, лимонад «Царь-кола», гамбургеры «МакБояринъ»… Марихуана – легализована, большевики – стали мафией… Графы, князья и купцы – на «мерседесах» с личными гербами… Рекламные плакаты «Царь-батюшка жжотъ, бакланъ!»… За месяц до коронации на улицы Москвы приходит ужас… Новый Джек Потрошитель открывает охоту на знаменитостей… Смерть телеведущей Колчак, балерины Кшесинской, певицы Сюзанны Виски… Как эти жертвы связаны с...
Сколько на белом свете есть ненужных вещей. Зачем в России, например, существует реклама водки?
Российская империя XXI века, где не случилось революции… Стриптиз-трактиры, лимонад «Царь-кола», гамбургеры «МакБояринъ»… Марихуана – легализована, большевики – стали мафией… Графы, князья и купцы – на «мерседесах» с личными гербами… Рекламные плакаты «Царь-батюшка жжотъ, бакланъ!»… За месяц до коронации на улицы Москвы приходит ужас… Новый Джек Потрошитель открывает охоту на знаменитостей… Смерть телеведущей Колчак, балерины Кшесинской, певицы Сюзанны Виски… Как эти жертвы связаны с...
Игорь совершенно по-новому посмотрел на этих людей, но от того, что он уже знал их какое-то время, отношение к ним не могло измениться у него сразу же, он не мог им не симпатизировать хотя бы потому, что они в общем-то приняли в свою компанию. С хорошим приемом трудно бороться, даже если компания, в которую тебя принимают, занимается неизвестно чем.
некто Игорь, уволенный из «органов» (пострадал за справедливость — раскрыл коррупционную схему, на которой наживалось его начальство), попадает на работу в тихий Отдел, приютившийся в здании заброшенной котельной на промышленной окраине неназванного города. В Отделе работают такие же бедолаги, которых в свое время вышибли «из рядов» по разным причинам. Эва, думает внимательный читатель. Похоже, «Отдел» — это такие истории из жизни современных «бывших», изгоев путинской эпохи, отставных...
— До свидания! — крикнули дети в спины Игоря и сына, Игорь обернулся и тоже попрощался, а сын помахал рукой, будто отплывая на последнем пароходе в сторону Турции в то время, когда садик уже занимают красные.
некто Игорь, уволенный из «органов» (пострадал за справедливость — раскрыл коррупционную схему, на которой наживалось его начальство), попадает на работу в тихий Отдел, приютившийся в здании заброшенной котельной на промышленной окраине неназванного города. В Отделе работают такие же бедолаги, которых в свое время вышибли «из рядов» по разным причинам. Эва, думает внимательный читатель. Похоже, «Отдел» — это такие истории из жизни современных «бывших», изгоев путинской эпохи, отставных...
Художник засуетился, это было тем более удивительно, что он не двигался с места, но производил человека засуетившегося, как кот, пойманный над колбасой; у художника как-то по-особенному забегали глаза, и пальцы, сжимавшие верхний край картины, стали напоминать пальцы не художника, но пианиста, готовящегося заиграть что-нибудь шустрое из Моцарта.
некто Игорь, уволенный из «органов» (пострадал за справедливость — раскрыл коррупционную схему, на которой наживалось его начальство), попадает на работу в тихий Отдел, приютившийся в здании заброшенной котельной на промышленной окраине неназванного города. В Отделе работают такие же бедолаги, которых в свое время вышибли «из рядов» по разным причинам. Эва, думает внимательный читатель. Похоже, «Отдел» — это такие истории из жизни современных «бывших», изгоев путинской эпохи, отставных...
Игорь, воспитанный русской литературой девятнадцатого века, как-то привык, что природа реагирует соответствующим образом на состояние героев.
некто Игорь, уволенный из «органов» (пострадал за справедливость — раскрыл коррупционную схему, на которой наживалось его начальство), попадает на работу в тихий Отдел, приютившийся в здании заброшенной котельной на промышленной окраине неназванного города. В Отделе работают такие же бедолаги, которых в свое время вышибли «из рядов» по разным причинам. Эва, думает внимательный читатель. Похоже, «Отдел» — это такие истории из жизни современных «бывших», изгоев путинской эпохи, отставных...
Промилле в его крови отлакировали город в его глазах до степени, когда город стал казаться сказочным местом, полным свежего весеннего ветра и чуть ли не огней Бродвея.
некто Игорь, уволенный из «органов» (пострадал за справедливость — раскрыл коррупционную схему, на которой наживалось его начальство), попадает на работу в тихий Отдел, приютившийся в здании заброшенной котельной на промышленной окраине неназванного города. В Отделе работают такие же бедолаги, которых в свое время вышибли «из рядов» по разным причинам. Эва, думает внимательный читатель. Похоже, «Отдел» — это такие истории из жизни современных «бывших», изгоев путинской эпохи, отставных...
Но, вообще, педиатры, конечно, святые люди. Какой-нибудь педиатрией заведовать, это как если бы были целые мужские отделения, и там были бы краны с горячей, холодной водой и отдельный кран с коньяком, и всем было бы разрешено его пить, а по телевизору каждый день бы шел финал чемпионата мира по футболу. Вот, примерно, что собой представляет почти любое педиатрическое отделение.
некто Игорь, уволенный из «органов» (пострадал за справедливость — раскрыл коррупционную схему, на которой наживалось его начальство), попадает на работу в тихий Отдел, приютившийся в здании заброшенной котельной на промышленной окраине неназванного города. В Отделе работают такие же бедолаги, которых в свое время вышибли «из рядов» по разным причинам. Эва, думает внимательный читатель. Похоже, «Отдел» — это такие истории из жизни современных «бывших», изгоев путинской эпохи, отставных...
Тот Игорь сильно бы разочаровался, если бы узнал, что будущее совсем не такое, как описал Кир Булычев, даже малейшее отклонение от этой кальки будущего очень сильно расстроило бы Игоря, как расстраивало оно его и теперь, когда стало настоящим.— Вот, — сказал бы Игорь самому себе прошлому, — видишь этот холодильник, который старше тебя на три года? Когда родители умрут, я приеду через несколько лет, включу его — и он заработает, и я буду класть туда продукты. Не в какое-то диковинное устройство, а именно в этот холодильник, который уже станет желтым от времени. И жена привезет мне сына на машине, не на летающей, а обычной машине, а сын будет кататься на обычном велосипеде. Игрушек только всяких интересных станет побольше и сладостей, а так — никаких билетов на Марс, никаких билетов на Луну. Ну, хоть игрушки и сладости — и то спасибо.
некто Игорь, уволенный из «органов» (пострадал за справедливость — раскрыл коррупционную схему, на которой наживалось его начальство), попадает на работу в тихий Отдел, приютившийся в здании заброшенной котельной на промышленной окраине неназванного города. В Отделе работают такие же бедолаги, которых в свое время вышибли «из рядов» по разным причинам. Эва, думает внимательный читатель. Похоже, «Отдел» — это такие истории из жизни современных «бывших», изгоев путинской эпохи, отставных...
Вид у акулы с этим оскалом был бандитский, залихватский и позитивный, как у какого-нибудь менеджера по продажам.
некто Игорь, уволенный из «органов» (пострадал за справедливость — раскрыл коррупционную схему, на которой наживалось его начальство), попадает на работу в тихий Отдел, приютившийся в здании заброшенной котельной на промышленной окраине неназванного города. В Отделе работают такие же бедолаги, которых в свое время вышибли «из рядов» по разным причинам. Эва, думает внимательный читатель. Похоже, «Отдел» — это такие истории из жизни современных «бывших», изгоев путинской эпохи, отставных...
А между тем перепалка, переходившая иногда на личности и угрозы, почему-то забавляла Игоря до глубины души. Он представлял тысячи таких же, как он, забитых жизнью людей, что сидят по своим дачам и квартирам, с таким же грохочущим холодильником и остановившимися часами с маятником, не знающих, куда им еще податься от этого холодильника, этой дачи, этих часов, кроме как в тупую перепалку с многократно по кругу повторенными и повторяемыми аргументами. Он знал, кто они, но не понимал, зачем они тратят свое время и место на земле печатанием буковок на электрической бумаге, существующей только в виде переключателей «вкл-выкл» на магнитном диске.
некто Игорь, уволенный из «органов» (пострадал за справедливость — раскрыл коррупционную схему, на которой наживалось его начальство), попадает на работу в тихий Отдел, приютившийся в здании заброшенной котельной на промышленной окраине неназванного города. В Отделе работают такие же бедолаги, которых в свое время вышибли «из рядов» по разным причинам. Эва, думает внимательный читатель. Похоже, «Отдел» — это такие истории из жизни современных «бывших», изгоев путинской эпохи, отставных...
Вы ведь даже и от обезьян недалеко ушли. Вам до сих пор важно сидеть на более высокой пальме, чем остальные обезьяны, потому что когда-то давало большую вероятность спастись от хищников. Все — от отдельных людей до целых социумов, до стран и народов — занимаются залезанием на более высокую пальму. Для кого-то эта пальма — изучение мироздания, для кого-то — просто спокойная жизнь. Даже выход в космос — всего лишь попытка залезть на такую пальму, где никто не достанет, и возможность кидать кокосами в тех, кто сидит ниже.
некто Игорь, уволенный из «органов» (пострадал за справедливость — раскрыл коррупционную схему, на которой наживалось его начальство), попадает на работу в тихий Отдел, приютившийся в здании заброшенной котельной на промышленной окраине неназванного города. В Отделе работают такие же бедолаги, которых в свое время вышибли «из рядов» по разным причинам. Эва, думает внимательный читатель. Похоже, «Отдел» — это такие истории из жизни современных «бывших», изгоев путинской эпохи, отставных...
Видно, что новый человек очень хорошо знает старого, потому что сразу же огородился от нас, да еще таким забором, который мы ни в силах преодолеть.
некто Игорь, уволенный из «органов» (пострадал за справедливость — раскрыл коррупционную схему, на которой наживалось его начальство), попадает на работу в тихий Отдел, приютившийся в здании заброшенной котельной на промышленной окраине неназванного города. В Отделе работают такие же бедолаги, которых в свое время вышибли «из рядов» по разным причинам. Эва, думает внимательный читатель. Похоже, «Отдел» — это такие истории из жизни современных «бывших», изгоев путинской эпохи, отставных...
Она устраивает сцены, но на то она и баба.
некто Игорь, уволенный из «органов» (пострадал за справедливость — раскрыл коррупционную схему, на которой наживалось его начальство), попадает на работу в тихий Отдел, приютившийся в здании заброшенной котельной на промышленной окраине неназванного города. В Отделе работают такие же бедолаги, которых в свое время вышибли «из рядов» по разным причинам. Эва, думает внимательный читатель. Похоже, «Отдел» — это такие истории из жизни современных «бывших», изгоев путинской эпохи, отставных...
Это глубокое заблуждение, что мы отстаем от современных западных художников на одно-два поколения. С учетом того, что искусство в этой стране сначала было сугубо церковным, потом находилось под гнетом крепостного права и жесточайше цензуры, сперва царской, потом советской, количество лет и поколений несвободы просто не поддается нормальному исчислению.
некто Игорь, уволенный из «органов» (пострадал за справедливость — раскрыл коррупционную схему, на которой наживалось его начальство), попадает на работу в тихий Отдел, приютившийся в здании заброшенной котельной на промышленной окраине неназванного города. В Отделе работают такие же бедолаги, которых в свое время вышибли «из рядов» по разным причинам. Эва, думает внимательный читатель. Похоже, «Отдел» — это такие истории из жизни современных «бывших», изгоев путинской эпохи, отставных...
Вы меня пугаете даже когда держите в руках степлер.
некто Игорь, уволенный из «органов» (пострадал за справедливость — раскрыл коррупционную схему, на которой наживалось его начальство), попадает на работу в тихий Отдел, приютившийся в здании заброшенной котельной на промышленной окраине неназванного города. В Отделе работают такие же бедолаги, которых в свое время вышибли «из рядов» по разным причинам. Эва, думает внимательный читатель. Похоже, «Отдел» — это такие истории из жизни современных «бывших», изгоев путинской эпохи, отставных...
Самое интересное, что даже эта незамысловатая похвала отдалась теплом в сердце Игоря. Был бы у Игоря хвост, Игорь бы им повилял.
некто Игорь, уволенный из «органов» (пострадал за справедливость — раскрыл коррупционную схему, на которой наживалось его начальство), попадает на работу в тихий Отдел, приютившийся в здании заброшенной котельной на промышленной окраине неназванного города. В Отделе работают такие же бедолаги, которых в свое время вышибли «из рядов» по разным причинам. Эва, думает внимательный читатель. Похоже, «Отдел» — это такие истории из жизни современных «бывших», изгоев путинской эпохи, отставных...
Раньше народ, несмотря на тоталитаризм, вроде как все равно сопротивлялся, чтобы за отдельным человеком следить, нужно было кучу времени потратить, а сейчас к нему на ленту заходишь — и все, можно чуть ли ни по минутам воссоздать его жизнь, координаты его телефона отследить — и можно еще больше узнать. Даже Андропову в самом страшном сне не могло присниться, что граждане добровольно на себя датчики по отслеживанию их в пространстве будут таскать и сами на себя стучать будут. У него бы разрыв шаблона случился от такой научной фантастики. Он бы сказал, что таких идиотов не бывает и быть не может.
некто Игорь, уволенный из «органов» (пострадал за справедливость — раскрыл коррупционную схему, на которой наживалось его начальство), попадает на работу в тихий Отдел, приютившийся в здании заброшенной котельной на промышленной окраине неназванного города. В Отделе работают такие же бедолаги, которых в свое время вышибли «из рядов» по разным причинам. Эва, думает внимательный читатель. Похоже, «Отдел» — это такие истории из жизни современных «бывших», изгоев путинской эпохи, отставных...
– Весь твой либерализм, именно твой, Саша, и твоего поколения, не знаю, как у других, держится только на бедном житейском опыте и вере в то, что все люди – братья, – сказал Сергей Сергеевич с новым напором. – На вере в то, что людей можно переубедить правильным слоганом и демотиватором, красивым флешмобом и фразами на кухне, что Путин-пидор что-то там душит. А люди ни хрена не братья, Саша, и никогда ими не были, за исключением редких случаев человеколюбия. Дружба братских народов держалась только на штыках и уверенности, что если начать межнациональный, или еще какой замес, то люлей огребут все без исключения. Можно делать вид, что люди равны и имеют одинаковое право на то, другое и третье, но чем больше делать вид, тем сильнее растет напряжение в обществе, потому что нигде люди не равны и не имеют равных прав, а имеют только лазейки к этим правам. И бабахнуть может там, откуда и не ждали. Есть только сиюминутные предпочтения толпы и пулеметчики на вышках, а законопослушный гражданин должен держаться между двух этих огней, чтобы к нему ночью не постучались.
некто Игорь, уволенный из «органов» (пострадал за справедливость — раскрыл коррупционную схему, на которой наживалось его начальство), попадает на работу в тихий Отдел, приютившийся в здании заброшенной котельной на промышленной окраине неназванного города. В Отделе работают такие же бедолаги, которых в свое время вышибли «из рядов» по разным причинам. Эва, думает внимательный читатель. Похоже, «Отдел» — это такие истории из жизни современных «бывших», изгоев путинской эпохи, отставных...
Его всегда поражала деятельность детей на детской площадке. В деятельности этой не было смысла, делать среди этих деревянных домиков горок и наклоненной временем шведской стенки было нечего, но дети находили, что делать, — и потому казались компанией сумасшедших, видящих то, чего нет, или кататонически застопоренных каким-либо занятием, вроде сосредоточенного копания лопаткой, бегом по кругу и однообразных пинков в веранду. Когда выяснилось, что Игорь забирает сына пораньше, все дети замолчали и стали смотреть на Игоря и его сына, как зомби, прервавшие свои разброд и шатание в ответ на подозрительный звук человеческого кашля.— Тебе ничего не надо забрать? — спросила воспитательница у Игорева сына таким приторным голосом, словно сама верила, что Игорь поверит в то, что она всегда разговаривает с воспитанниками именно в таком тоне.
некто Игорь, уволенный из «органов» (пострадал за справедливость — раскрыл коррупционную схему, на которой наживалось его начальство), попадает на работу в тихий Отдел, приютившийся в здании заброшенной котельной на промышленной окраине неназванного города. В Отделе работают такие же бедолаги, которых в свое время вышибли «из рядов» по разным причинам. Эва, думает внимательный читатель. Похоже, «Отдел» — это такие истории из жизни современных «бывших», изгоев путинской эпохи, отставных...