Неважно, какой жизнью ты живешь, трудностей никогда не избежать. Стоит только преодолеть одни трудности, как на их месте возникают другие.
— Но людям невдомек, что злодей — лишь жертва, чью историю позабыли рассказать.
Что бы ты ни делал, всем все равно не угодишь.
Твоя история навсегда останется этакой стократ приукрашенной сказкой, – начала Злая Королёва. Обо мне же никто так не подумает. До скончания веков меня будут считать злодейкой. Но людям невдомек, что злодей – лишь жертва, чью историю позабыли рассказать.
Интересно, а как сказывается на организме столетний сон? Когда я утром просыпаюсь в школу, я раз пять отключаю будильник. И всегда мечтаю заснуть и не просыпаться лет сто. И вот после такого сна встаёшь очень отдохнувшим или же вялым?
Удивить могут даже самые скучные люди.
Мы не заблудились. Я просто не знаю, где именно мы находимся.
Они стояли на пороге величайшего приключения в своей жизни.
– А в чём мораль «Красной Шапочки»? Считаешь, ей просто нужно было отправить бабушке корзинку с гостинцами по почте?
– Вот теперь ты включила голову! – воскликнул мальчик. – Впрочем, я всегда сочувствовал Красной Шапочке. Очевидно же, что родители не очень-то сильно её любили.
– Что ты хочешь этим сказать? – Алекс уставилась на брата: как вообще он сделал из сказки такой вывод?
– Ну вот скажи: какой нормальный родитель отправит в дремучий лес, где полно волков, свою маленькую дочку в яркой накидке да ещё и с полной корзиной свежеиспечённых пирожков? – спросил Коннер. – Они всё равно что попросили волка её съесть! Видать, сильно она их достала!
Иногда надо отказаться от знания и объяснений. Просто смотреть. Люди идентифицируют, но не смотрят.
Невозможно отделить форму от содержания
Фотографии может делать всякий. Я видел в “ Herald Tribune“ фотографии, сделанные обезьяной, которая управлялась с Polaroid не хуже некоторых владельцев фотоаппаратов. Как раз потому, что наше ремесло доступно всем, оно и остается, несмотря на свою впечатляющую легкость, в высшей степени трудным.
Очень часто даже не нужно смотреть изображения, сделанные каким-то фотографом. Достаточно посмотреть на него самого на улице, чтобы увидеть, что он собой представляет. Он незаметный, быстрый, на цыпочках? Или он как пулемёт? По куропаткам из пулемёта не стреляют. Целятся в одну куропатку. Потом в другую. Может быть, к этому моменту остальные куропатки уже улетят. А я вижу людей, которые строчат как заведенные: «так-так-так»… И (что невероятно!) они всегда снимают в плохой момент. Мне очень нравится наблюдать за работой хорошего фотографа. В ней есть элегантность, как в корриде.
Де Голль говорил: «Фотографы похожи на артиллеристов: цельтесь точно, стреляйте быстро и сваливайте!»
В фотографии я вегетарианец. Как если бы охотник не ел свою дичь. Его захватывает только одно: когда дичь падает. Пиф-паф! Так и я: выстрел, и ничего другого. Проблема в том, чтобы найти подходящее мгновение, момент…
Мы не работаем, мы получаем "трудное удовольствие"
Вы увидели, потому что поверили - вы счастливый человек!
Просто то, что мы должны сказать, иногда прозвучит лучше в одной форме, а иногда - в другой.
Дар или есть, или его нет. Если у вас есть дар, вы за него несёте ответственность. И это уже труд.
Нужно ли всему давать название? Имена порождают вопросы. Разве недостаточно просто знать, что это существует?
Мы не можем убедить себя избавиться от глупости; так давайте же станем благоразумными глупцами.
Патриотизм ограничен. Ограничено все, что бы вы ни взяли. Наука, религия, искусство ограничены. Политика и экономика не могут заменить собою все, и то же можно сказать о любви и долге. Ограничен любой ваш поступок, даже самый бескорыстный, и любая мысль, как бы она ни была возвышена. Ничто не является достаточным, поскольку лишено всеохватности.
— Каждый считает себя чем-то уникальным, центром всей вселенной! Но в действительности всякий представляет собой попросту небольшое препятствие неустанному процессу энтропии.
Когда вы сомневаетесь в человеке, самое лучшее - это допустить, что он честнее, чем вы полагаете.
— Вы находите, что наша медицина чрезвычайно примитивна?
— Нет, она не примитивна. Она ужасающа; ее и медициной-то нельзя назвать. Да, ваши антибиотики превосходны. Но лучше бы научиться повышать сопротивляемость организма, чтобы не приходилось к ним прибегать. Вы умеете делать фантастически сложные операции, но не умеете объяснить людям, как надо себя вести, чтобы прожить без них. И так абсолютно во всем. Если ваше здоровье подорвано, вам поставят заплату, но ничего не делается ради его поддержания. Помимо канализационных стоков и искусственных витаминов, профилактика почти отсутствует. А ведь у вас бытует пословица: лучше предупредить, чем лечить.