И тогда это превратилось в жизнь по формуле "они против нас". Раньше никогда бы не поверил, что Британской империи приспичит докопаться до музыкальной группы. Что это за угроза такая? У вас флоты и армии, а вы спускаете своих злобных шавок на кучку трубадуров? Мне это впервые показало, насколько неуверенно себя чувствуют люди из истеблишмента и правительства. И с какой обидой они реагируют на что-нибудь, что, честное слово, не стоит выеденного яйца. Но как только они унюхивают угрозу для себя, им не успокоиться — они начинают всюду искать внутреннего врага, половину времени не понимая, что это они сами и есть!
Великие песни пишут себя сами. Просто хватают тебя и ведут, точнее, не тебя, а твой слух. Мастерство в том, чтобы не слишком вмешиваться. Наплюй на ум, наплюй на все – просто иди туда, куда ведут. Вообще-то твоего мнения никто и не спрашивает, и неожиданно все приходит само: «О, я знаю, что тут должно быть», и тебе просто не верится, потому что казалось, что ничего в жизни не дается так запросто. Думаешь: у кого я это стащил? Да нет, нет, это свое – ну как минимум насколько у тебя вообще может быть что-то свое. И ты понимаешь, что песни пишут себя сами – ты просто передатчик.
Есть что-то, что заставляет тебя писать песни. В каком-то смысле ты хочешь проникнуть в чужое сердце. Хочешь навсегда остаться в нем или по крайней мере получить резонанс, когда другие люди превращаются в большой инструмент, больше, чем тот, который у тебя в руках. Трогать других людей – это становится почти зависимостью. Написанная песня, которую помнят и принимают близко к сердцу, - это налаженное сообщение, это контакт. Нить, которая проходит через всех нас. Проникающее ранение сердца. Иногда я думаю, что смысл сочинения песен в том, чтобы натянуть сердечные струны до упора, только не доводя до инфаркта.
Иногда поцелуй впечатывается в тебя намного глубже, чем все, что после.
В сущности, мы приезжали, чтобы послушать нашу публику! Ведь ничто так не прикроет любую твою лажу, как солидный десяти-, а то и пятнадцатиминутный сеанс половозрелых женских воплей.
Если я сплю с человеком, то уж по крайней мере имею право носить его вещи.
В разъездах такое сплошь и рядом. Завязываются самые неистовые отношения, и тут же все кончается, почти как вспышка. "Мы очень близко сошлись, очень она мне нравилась, даже почти запомнил, как ее зовут".
За всю жизнь я ни разу не подкатывал к женщинам. Я просто не знаю, как это делается. Инстинктивно я всегда оставляю это ей самой. Что не очень нормально, но я не способен исполнить этот трюк с подкатом: «Эй, красавица, как дела? Может, уединимся?» Я в таких случаях проглатываю язык. Наверное, все женщины, с которыми я был, - им приходилось снимать меня, так или иначе. Но, с другой стороны, я подкатываю по-своему – создаю поле невыносимого напряжения. Кому-то придется что-то сделать. Она либо просекает тему, либо нет, но сделать первый шаг я не способен.
Смех – это анестетик, – подумала Саша. – Прививка легкой бесчувственности в той ситуации, когда нужно обезболить ноющее место.
о человеке, говорящем правду, можно не узнать ничего. Но лжец выдает о себе всю подноготную! Ничто не обладает таким разоблачающим действием, как хорошо продуманная ложь.
С другой стороны, подумала Саша, если на кого угодно посмотреть с чужой колокольни, ничего хорошего в нем не обнаружится. С колокольни сверху все как маленькие противные червячки. Ты сначала слезь с нее, встань рядышком на травке, вглядись как следует, а потом уже суди.
...мужчины существуют для того, чтобы создавать женщинам проблемы.
Когда я одна, меня как будто нет. Я ощущаю себя целой, только если рядом человек, который меня любит. Тогда я начинаю четко осознавать, что я думаю и чувствую. Я словно призрак, возникающий лишь тогда, когда напротив него ставят зеркало – и он с облегчением в нем отражается. Убери зеркало, и от меня ничего не останется.
Но у Валерия Грабаря был свод правил, свой собственный джентльменский набор. Согласно этому кодексу чести благородного рыцаря, баба вышеупомянутого благородного рыцаря должна быть: а - сыта, бэ - весела и вэ - с сухими ногами.
– У него сложно устроена голова. Там три шурупа, бечевка и поролон
...до чего же раздражает хладнокровного циника трепетный невротик.
Есть у детей и котов такая особенность : быть повсюду, когда это не требуется, и пропадать, как только они становятся необходимы. Проходит годам к пятнадцати (лишь у детей, разумеется).
"Чем плохи флегматики - никогда не угадаешь момент и направление отъезда крыши. Легко с холериками : пообщался пару месяцев и знаешь весь диапазон эмоциональных реакций. А этот через десять лет дружбы даст тебе лопатой в лоб , и будешь гадать, чем заслужил".
Я заметил одну общую черту у всех поставщиков, достигавших успеха. Стиль управления у более успешных субподрядчиков отличается большей степенью доверия и позитива.
Для того. чтобы снизить цену без потерь для бизнеса, вы должны быть твёрдо убеждены в том, что потеря денег на любом этапе бизнеса является злом. Если вы считаете, что можете смириться с потерями, возникающими то там, то здесь, ваш бизнес будет слабеть и рано или поздно вы разоритесь.
В прошлом, если предприятие допускало ошибки, хорошая репутация могла их компенсировать. Теперь это не так. Не важно, насколько заслуженным и уважаемым является ваше имя. В наши дни бизнес, демонстрирующий некомпетентность или неадекватность, не получит ни гроша. Со временем он вообще исчезнет.
С появлением каждого нового продукта производитель обязан объяснить потребителям, каким образом данный продукт поможет им улучшить повседневную жизнь. Именно в этом и заключается суть рекламы. Её истинная цель состоит не в том, чттбы подтолкнуть продажи, а в том, чтобы донести до людей хорошие новости.
Не важно, насколько хорош продукт, с которым вы выходите на рынок. Если вы не способны обеспечить столь же хорошее послепродажное обслуживание, потребитель к вам не вернётся. Он завалит вас жалобами, а затем уйдёт к другому поставщику.
<...>
С точки зрения долгосрочной перспективы лучше снизить масштаб бизнеса и достичь совершенства в качестве и обслуживании для небольшого количества продуктов.
Прорывные технологии и изобретения делают новинки вчерашнего дня устаревшими с точки зрения дня сегодняшнего. Такой уровень прогресса возможен только потому, что мы уверены: мы всегда можем сделать что-то ещё лучше.
Когда мы находим какую-то проблему, которая, по нашему мнению, может быть улучшена (в технологиях, процессах администрирования или развития нового), и настолько сильно погружаемся в процесс улучшений, что считаем сон напрасной тратой времени, значит, мы становимся на правильный путь.