Надеюсь, воспитанницам объясняли, чем муж и жена занимаются, будучи в одной кровати?
— Грехом, — тут же ответила я. Князь сложил пальцы в замок, оперся о них подбородком и грустно посмотрел на меня.
— Мне нравится, что ты ревнуешь.
Я чуть не задохнулась от возмущения, постаралась было взглядом убить князя, но не получилось. Стоит зараза, не шевелится. Что толку в магической силе, если не знаешь, как ею пользоваться?
В общем, я впервые видела, как пухленький, серьезного вида церемониймейстер бежит по дорожке. Заметно было, что дело это для него в новинку, да и слуги оглядывались с недоумением, так что нагонять лорда я не стала.
— Как-то не верится, — немного подумав, призналась я. — Может быть, вы просто растеряли все свои способности? И на старуху бывает проруха, а в вашем случае можно сформулировать так: и у министра случаются осечки. Возраст, усталость, нервы…
— Не переживайте, Оливия, я не собираюсь на вас нападать. Вазу можете поставить на место, вам она не понадобится.
— Ваза останется со мной, — заявила я. — Она создает связь с реальностью. Считаю, будет очень реально, если ваза разобьется о вашу голову, так что объясните мне, что происходит.
Девушка вспыхнула, быстро собрала вещи и убежала. Джоэль встал с кровати и принялся одеваться.
— Вообще она и на двоих была согласна. Шустрая, я таких люблю.
— Ты весь дворец любишь, но я к тебе посреди ночи пришел не для того, чтобы в этом удостовериться.
— Это скульптура посвящается всем женщинам, которые ждут возвращения мужей из плавания.
— Верно, — леди Ростби довольно кивнула. — Я уже говорила: скульптура довольно похабная, разве можно выставлять такое на всеобщее обозрение? Вы развращаете подрастающее поколение.
Взгляд моей компаньонки был направлен на Алазеля, и жар, с каким леди Ростби вещала, будто бы намекал на то, что исключительно придворный маг развратом и занимается. Алазель смутился, крякнул и сделал вид, что не понимает о чем речь, мы с ним словно бы по команде отвернулись к окну и промолчали.
— Оливия, ну что же ты не смотришь? — безостановочно дергала меня за руку Роза, а я напоминала себе о том, что за убийство подруги придется всю жизнь провести в темнице. А если учесть, что убийство в императорском дворце приравнивается к покушению на императора, моя жизнь обещает быть очень короткой. Зато голова не будет болеть.
Она с Александром в белом мундире, расшитом золотом, смотрелись красивой парой. Не той, где две половинки похожи, как два птенца из одного гнезда. А парой, чье несходство идеально дополняет друг друга.
Пьетро, посмотри вниз. Видишь, сколько там людей болело за вас? Посмотри и помни, ты попал в десятку, опередив всех тех, кто внизу. Ты победил сотню, а уступил лишь девяти. Причем каким девяти! Тебе есть чем гордиться.