"Наверное, у каждого есть счастливые воспоминания из детства. Теплые, как солнечный зайчик на ладони, мягкие, как звездный свет летних ночей, душистые, как ворох свежего сена, и звонкие, как ледяные сосульки зимой. Сочные и яркие поначалу, позже они выцветают, будто старая потрепанная открытка. И чем старше мы становимся, тем труднее носить в себе память детства. Настает день, когда мы удивленно смотрим на ребятню и понимаем, что не можем припомнить, каково это, когда захватывает дух от первых капель ливня, и как искренне восторгаться первой игрушке. Спроси любого – хотел бы он вернуть своей душе легкость, какую он испытывал в детстве, вряд ли кто бы ответил «нет»."
"— Стоит поменять привычный угол зрения, и открываются новые перспективы."
"Хорошо быть хозяином здешних мест – появившиеся волшебным образом тарелки были щедро усыпаны свежайшими ломтиками ветчины и пармезана, тогда как поданный мне ранее бутерброд выглядел почти ровесником здания – то есть находился примерно посередине между кулинарией и археологией."
"Почему, когда все хорошо, не замечаешь таких простых, но важных вещей: дуновения теплого ветерка на щеке, приятной прохлады шелкового платья, красоты природы вокруг? Почему не испытываешь радости от того, что просто двигаешься, живешь, дышишь?"
"В той жизни мама ушла, не простив меня, а я так и не простил ее. И сейчас безумно захотелось все исправить, потому что так сложно сказать нужные слова вовремя и так просто не успеть этого сделать."
"Не чем иным, кроме как жестом отчаяния моего ангела-хранителя, подобное чудо объяснить было нельзя.
— Ну и вали, пока я добрый!
Эта фраза даже мне показалась смехотворной, а волк вообще, наверное, где-то там со смеху покатывался."
"Они в молчании ползли по тромбированным сосудам дорог. Серафима аккуратно лавировала в потоке. Городской пейзаж, пропущенный через серый фильтр непогоды, дышал меланхолией."
"Прихожу я домой, уставший и голодный, а дома – красота, вкусно пахнет готовящимся мясом, запах – хоть на голодное время маринуй."
"Разносолами меня не баловали – жиденький бульончик и водянистая кашица притворялись моей едой. Желудок недовольно заурчал. Пришлось пообещать ему что-нибудь посытнее в будущем.
Слабо заваренный чаек заполировал это продуктовое изобилие, и мой персональный нянь понес посуду на мойку."
"Помню, еще пацаном, в шестидесятые годы, читал статью в журнале „Советский Экран“. Писалось там про эксперимент по переводу текстов кинофильмов на иностранные языки. Взяли одну фразу из Гоголя, кажется: „По утрам она ела вареные бураки и сплетничала“. Перевели последовательно на десять языков, а потом обратно на русский, и получилось: „Она выкидывала из шалаша ненужные вещи, а он радостно бил в там-там“."