С того самого момента, как я, уже будучи сиротой, переступила порог пансиона, накрепко поняла одну истину: молчание — золото. Если за тобой нет влиятельного родителя, способного купить любовь окружающих, то от конфликтов лучше уходить.
Леди ... забила мне голову ужасными рассказами о своих племянницах. Судя по рассказам, племянницы были глупы, распутны и постоянно влипали в различные ситуации. Если честно, из-за излишних подробностей под конец пути мне начало казаться, что леди Ростби рассказывает истории своей молодости, прикрывая их чужими именами.
Я откинулась на подушку и довольно улыбнулась — хорошо, что хоть чем-то можно не угодить безнаказанно.
— Как можно быть такой правильной? Тебе совсем-совсем не хочется перемен?
— В переменах больше суеты, чем пользы, — я демонстративно уткнулась в книгу. — Изменения, эмоции, беготня и, несомненно, следующая за этим боль — все это не для меня.
— Я буду жить во дворце! Постоянные балы, приемы, всеобщее поклонение и уважение, и при этом никаких наставников и ни — ка — ких учебников, не жизнь, а сказка. И не смей со мной спорить — во всех любовных романах об этом написано, и не доверять им повода нет.
— Фло, — проникновенно сказала Долли, — когда я узнала, что беременна, мне весь мир показался Сибирью. Страшнее этого чувства нет ничего на свете.
Флора чуть не заплакала от сочувствия, но нужно было крепиться.
— Майкл... — Флору бросило в дрожь. — Как вы можете делать предложение, если все еще сердитесь на меня?
Их взгляды встретились.
— Это пройдет. — Майкл улыбнулся одними губами. — Я бы с удовольствием сказал вам почему. Но речь идет о деловом предложении
Он пожал плечами.
— Возможно. У меня свой способ справляться с молодыми кобылками, шустрыми и игривыми. С ними нужно немного пошутить, добиться доверия, а потом приучить к строгой узде. Вот и все.
— Детка, что это с тобой?
— Я нервничаю, — уныло призналась Флора. — Почему-то мне кажется, что случится что-то ужасное, и непременно по моей вине.
— Паршиво, — констатировала Сейди.
Флора смотрела на закрытую Майклом дверь и чувствовала, что сходит с ума.
Вынести эту смесь физического влечения и отвращения, приязни и неприязни, безопасности и опасности, любви и ненависти было невозможно.