Маша смутилась. Она уже смутно догадывалась о цели визита Георгия, но упрямо отталкивала от себя эту мысль. Они ведь только что познакомились, да это и знакомством нельзя было назвать.
Всё было впервые — и смятение от этих необыкновенно синих глаз, и ощущение какой-то другой жизни, в которой уже немало пожил этот мужчина, и о которой ничего не знала Маша. И мучения по поводу собственной неопытности, и раздирающие её душу прямо противоположные желания.
— Не, ты точно садист, — засмеялась Настя. — Ты нас зачем по этой крутизне погнал, если человеческая дорога рядом была?
— А чтобы себя испытали, — улыбнулся Женя.
— А по-моему, мужчина — просто чудо! — мечтательно протянула Настя. — Если запал на тебя — не теряйся. Тут через одного — лысые пузаны, — она надула губку
- Могу лишь склониться перед вашей мудростью, государь. -- вроде бы как искренне ответил князь Тимариани.
-- Своей обзаводиться пора. -- вздохнул я. -- А не чужой кланяться.
Не сказать чтобы он был фанатиком, вовсе нет, но к священству и обетам относился очень, ну очень серьезно. Мирянам же, напротив, склонен был мелкие прегрешения прощать (но только мелкие!), как созданиям духовно недоразвитым и нуждающимся в пастырском участии.
ибо истинный философ способен не только к праздным размышлениям о бытии, но и к деятельному его переустройству.
Вот что значит книжник, ученый человек -- из чего хошь текст сварганит.
Не понимаю я этого «не переедайте на ночь, вредно». С пустым брюхом гораздо вреднее ложиться -- когда его с голодухи крутит, так ить черта лысого уснешь вообще, а в результате у тебя хроническое недосыпание, постоянный упадок сил, конфликты в коллективе и нервное расстройство. А я царь, существо нежное и хрупкое, меня теперь любой обидеть может... на свою голову. Так что крепкий здоровый сон мне категорически показан -- оно и для подданных спокойнее.
Довольный. Видать приданое-то хорошее. Ну или девка золотая.
Может, конечно, и то и другое, но это уже какая-то фантастика.