- Не видели нашу корову? Черно-белая такая, Ромашкой зовут.
- Она сама, что ль, представиться должна?
…и только печальнее стало от мысли, что в настоящем не могло его порадовать ничего, кроме воспоминаний о прошлом.
- Что случилось с тем рабом? - зачем-то спросила Дара.
- Я подарил ему свободу.
- Он здесь?!
- Он мертв.
- Какая же это свобода?
- Свобода от рабства.
Поцелуй на губах отдавал горечью. Она стёрла его ладонью, пожалела только, что нельзя было сделать того же с воспоминаниями.
– А правда, что на Мёртвых болотах водятся лягушки, которые на самом деле красные девицы, заколдованные лесной ведьмой? И что если лягушку возьмёт в жёны юноша, она снова обратится девицей? Дара не сдержалась и прыснула от смеха. – Таких прибауток даже у нас в Заречье не складывают, – призналась она. – Но это пусть Вячко расскажет, много ли лягушек он успел взять в жёны, пока был на болотах.
– Спускайся, – грозно приказал эпьёс. – Спускайся и докажи свою смэлость.
Жена Славомира Кабжи испуганно ахнула и схватила музыканта за плечо, но тот и не думал слезать со своего укрытия.
– О, в таком случае я докажу лишь свою глупость, но данным качеством, слава Создателю, не обладаю.
Её душа была тёмная, глубокая, что вода под мельничным колесом.
– Так ты расколдуешь Милоша? – недоверчиво спросил Ежи. Дара повела чёрной бровью. – А что, есть куда дальше проклинать?
Только смерть имеет власть даже над богами.
Не летать соколу и ворону вместе, не делить на двоих одно небо. Но той ночью делили они не только небо, но и город, и тайну, и цель, и безудержное чувство воли, что знакомо лишь тем, у кого есть пара крыльев.