— Вся в мать, — возмутился мужчина, принявшись расхаживать по пространству сильно уменьшившейся комнатушки. — Никакого почтения и дисциплины! В ее возрасте я…!
— Запер папу в сокровищнице, — громко кашлянул в кулак Амир.
— Если все получится, я смогу помогать твоим детям. Прадед Андрей не позволит им себя обмануть, пра — пра — прадед Викентий поможет сторговать выгодную цену, пра — пра — пра — прадедушка Вячеслав даст сил и опыта смертной схватки.
— Прадед Фадей научит воровать жен, — проворчала, все еще отведя глаза, Ника.
— Это очень полезное умение!
— Меньше знаешь — крепче спишь.
— Это если я всю физику выучу — вообще спать не буду?!
Все смотрелось увлекательной сказкой, в которой пока не было счастливого конца. И самое страшное — я был главным героем.
— В бессмертии есть свой подвох, — отозвалась Маска и в словах её почувствовалась печаль. — Поверь.
Верховный поверил.
Почему бы и нет?
И обычная жизнь сложная штука. Что уж говорить о вечной жизни?
— Насчет постоянства я поспешил. Хотя есть что-то донельзя постоянное в женском непостоянстве.
— Может, и не стоит спасать этот мир?
— Но ты ведь будешь?
— Не мир. Себя и сына.
— Думаешь, кто-то стремится к большему? — Ирграм поднялся, чувствуя желание что-то сделать. Может, даже что-то хорошее. — Все спасают себя. Сына. Дочь. Родителей. Возлюбленных… кого-то, кто нужен. А мир — это просто заодно уж.
Миха поглядел на выданного ему коня с сомнением. Конь поглядел на Миху, что характерно, тоже с сомнением.
Надо будет изобрести автомобиль.
Потом.
Сразу после рюкзака и спасения мира.
— Одноглазый король среди слепых. А среди зрячих — жалкий калека. Так что все относительно.
— Дары богов не всегда приносят радость, — Верховный подал руку. — Порой они мало отличимы от проклятий.