Ректорский кабинет, ректорский секретарь, сам ректор. Все они (включая кабинет) нас не одобряли. Понимаю, поддерживаю: в третьем часу ночи я и сама всех, внепланово меня разбудивших, категорически не одобряю даже без дополнительных причин, а уж нынче дополнительных причин хватало.
— Таких друзей — за хвост, и об мост.
— Вы всерьез считаете, что я бы не справился с девицей?
— Многие мужчины считают, что справятся с девицами, а потом моргнут и уже десять лет как женаты с пятью детьми.
Это он что, намекает, что я немощная?!
А я может и немощная, но зачем намекать-то?!
Рано, рано я его в воспитании заподозрила!
— Я буду вам крайне за это признательна, — чинно произнесла я, отчаянно понимая, что из меня лезет благородная девица, но не имея ни малейшего представления, как запихать ее обратно. Воспитание-с!
Держись, Академия Семи ветров! Я иду!
…вот сейчас посижу еще немного — и иду.
– Любава просто невыносима, – пожаловалась она. – Вчера пять часов провели с ней в магазине, она никак не могла выбрать себе платье, в итоге купили три. А сегодня никак не может решить, какое надеть, чтобы блистать вечером.
– Останешься на ночь?
– Нет, поужинаю с вами и домой. Устал ужасно, хочу немного дома побыть. Да и вам я уже наверняка надоел.
– Ну, в этом вопросе твое присутствие или отсутствие роли не играет.
– Василь, – быстро заговорил он, услышав голос брата, – тут такое дело. Завтра к вам приедет следователь из Министерства госбезопасности. Противнейший тип и, что еще хуже, весьма проницательный и опытный. Поэтому из склепа и, по возможности, из дома нужно убрать все следы подготовки. Или хотя бы замаскировать их под что-то невинное.
– Да ты что, Гера, какая отличная идея! А главное – своевременная. Подо что ты мне предлагаешь замаскировать пятьдесят кило тротила, м? Под хозяйственное мыло?
– Говорили, при смерти вы, или в параличе. Что Императорский див спину вам поломал, – поведал Свиридов.
– И что в монастырь Заладожский ушли, – добавил Ухтымский с хитрым прищуром.
– Так он же женский! – нарочито возмутился Аверин, и все трое рассмеялись.
– А я о чем, я о чем… – покачал головой Ухтымкий.