Среди некромансеров добрые да покладистые долго не тянут. Тут только упорные да вредные сгодятся.
Глазами цепкими сверкает, да улыбается так… не то чтобы зловеще, но уж точно недобро.
Стоило только ректору прочесть имя возжелавшей вкусить гранита знаний панны, как стало ясно — по-доброму она улыбаться и не могла. Не в ее породе это.
«Эльжбета Лихновская», — прочел про себя пан ректор и порадовался, что уже седой как лунь и поседеть второй раз всяко не может.
Спустя четверть часа пререканий пришлось комиссии высокой признать, что нигде такого не написано, и княжне можно учиться там, где ей того хочется. Нoровом-то девица в батюшку удалась — тот крепости брал с наскоку, а дочка его — Академию взяла.
На весь город позор. Был бы. Если б болтать осмелились. С Лихновскими лаяться себе дороже — если не в долги загоним, то в могилу.
— Он ещё на коленях прощенья просить приползет! — зачастила родительница моя, едва не плача. Уж больно кручинило ее, что князя в зятья не залучила.
Рядом хохотнула тетка моя, сестра отца покойного.
— Это если ползать ещё сможет.
Я одобрительно хмыкнула. Матушка же спала с лица. Вот уж двадцать годков, как пани Лихновская, а все никак не обвыкнется.
Действующий барон фон Розер вызывал у меня примерно такие же ощущения, как слизняк: вроде бы не кусается и не слишком опасен, но трогать противно.
Он признавался ей в любви, ломая ее сопротивление ударами трости. Смешно до жути, страшно до безысходности, слушать нежное признание в любви под собственные крики, потому что им для нее не предусмотрено ничего другого. Макс думал, что этого хватит, можно заставить полюбить, вот так, ломая сопротивление и заставляя бояться.
– Значит, тебе нравится наша сестра? А что особенно нравится? Ее кроткий характер, большие… глаза или жилплощадь?
Максим только хмыкал и отвечал:
– Ее работа! Всегда хотел отыскать девушку, с которой можно обсудить особенности размножения глубоководных трубчатых червей!
– Так что у тебя на личном фронте?
– А ты как думаешь, а? – проворчала Марина, вытирая стол. – У любой приличной девушки моего возраста и образования личной жизни как таковой нет, потому что есть учеба, работа и диссертация.
Незаметно промелькнула осень, и Наталья обнаружила себя на новогоднем корпоративе в окружении коллег-преподавателей, со строгим пучком недавно выкрашенных под темное дерево волос на голове и с беременным животиком. Н-да, вот так незаметно «бурная молодость» и оборачивается «скучной взрослостью»…