Шу благодарно покосилась на волка и кивнула. Она знала, у этого клана принято относиться к самкам и их психическим отклонениям с уважением вне зависимости от обстоятельств и личных пристрастий.
Ар считал торжественные лобызания чужих ладоней в неимоверных количествах действом унизительным и как минимум негигиеничным — ему не хотелось даже думать о том, где могли побывать ручки придворных дам.
С врагами, искавшими мальчишку — таковые и впрямь были — дракон поговорил тоже, в своей любимой манере: настолько, насколько можно болтать с горстками пепла.
Вообще, вопреки мнению большинства драконов, считающих своего серого собрата редкостно занудным сухарём, сам Ар склонен был считать себя личностью эксцентричной и творческой. Просто, обычной для него формой истерики было молчание, а творчество реализовывалось в длинных и причудливых рядах цифр. Именно потому эти самые цифры были лучшим способом для того, чтобы выместить злость.
Большую часть своей трехсотлетней жизни она провела, наемничая на тракте и попеременно то охраняя кого-то, то убивая, то совмещая эти два увлекательных процесса.
"Быть правым» и «поступить правильно» подчас совершенно разные понятия.
И началась моя новая жизнь.
Плюс: моя новая жизнь прекрасна.
Минус: в ней по-прежнему слишком много родственников, которые так и норовят без стука ввалиться в комнату в самый неподходящий момент.
– Всегда приятно знать, что сидишь у кого-то в печенках.
Плюс: ну теперь-то я точно встречусь лицом к лицу с мировым злом!
Минус: вот оно мне надо было?
- Короче, что тебе нужно? Подписанный кровью договор? Клятва на мизинчиках? Обет, принесенный великому Ктулху? Говори уже.
– Вашего слова будет достаточно, – сухо кивнула я.
– Хорошо, даю слово. Ты рассказываешь мне, я тебе, и мы вместе пытаемся спасти мир.