— Считайте, что я вас предупредил, — буркнул Ветров и вылетел вон.
— Эй, — крикнула ему вслед Люся, — разве вам не полагается предложить мне сначала денег, чтобы я оставила вашу мамочку и вашего сыночка в покое?
Никакого от этих Ветровых проку.
— Вот увидишь, ты глазом не успеешь моргнуть, как я вернусь домой, — пообещал он.
— Не угрожай мне, — попросила Люся.
В итоге он ушел, глубоко огорченный тем, что остался без корректора.
— Серийным убийцей теоретически может стать каждый, — сказал он напоследок, — а вот грамотно вычитывать тексты способны единицы!
Откуда такая вселенская несправедливость?
Живешь себе всю жизнь, работаешь, строишь семью, и тут на тебе.
Конец света.
И ведь никакой профилактики не предусмотрено!
Никаких прививок, никаких сохранений, жизнь имеет тебя наголо, наживую, без всякого предупреждения.
Чем дальше, тем страшнее.
Кошмар наяву.
— В мое время за подобное поведение женщин называли не слишком приятными словами. Ах, я родилась слишком рано.
большинство проблем возникало из-за неумения людей говорить правду.
Выбирая простой и короткий лживый путь, ты обязательно окажешься в зарослях терновника и вылезешь из него ободранным.
— Люсь, а Люсь.
— Ммм?
— В твоей гостиной спит какой-то мужик.
— Это ваш внук, Нина Петровна.
Боже, в каком мире мы живем! Пока не пнешь как следует, никто никуда не полетит…
— Ты когда-нибудь пробовала вести себя вежливо? Ну просто для разнообразия? — с доброжелательностью дикого вепря спросил Ветров.
— Пробовала, и об меня все вытирали ноги, — охотно отозвалась она.
— Вам легко говорить! А если он псих? А если он меня тоже того, как навей этих?
— Ну Осокина. Кто же в наше время журналистов того. Больше хлопот, чем пользы. Нет уж, максимум — пострадает твоя гордость.
— Знать бы, что это вообще такое, — проворчала она.
Кстати, — тут он скупо усмехнулся, — твоя секретарша состоит в группе «Как выжить с начальницей-самодурой».
Люся польщенно зарделась — всегда приятно, когда ценят по достоинству твой стиль управления.
Быть в роли просящего она не любила, но умела. Сложно добиться хоть чего-нибудь, не снимая время от времени короны.
— Где была твоя охрана? Женщина, за которой охотится маньяк, преспокойно разъезжает ночью по всяким злачным местам, а никто и в ус не дует. А если бы меня убили?
— Да, хорошо бы было, — мечтательно кивнул он.
Хорошее дело — служебные протоколы. С тех пор как рядовым сотрудникам категорически запретили общаться с журналистами, перекинув все коммуникации на пресс-службы, включенной камерой телефона можно было изгнать почти любого стража порядка.
[Она] забралась в кровать и уснула крепким сном довольного человека. Всегда приятно знать, что есть те, кто лажает сильнее тебя.
— Вы такой понимающий, Павел Викторович, — промяукала ярилка, — немногие мужчины отпустили бы жену на корпоратив, когда сами находятся между жизнью и смертью.
— Жену? — удивилась Нина Петровна.
— Между жизнью и смертью? — удивился Ветров.
— Отпустил? — удивилась Люся. — Как может один взрослый человек отпустить или не отпустить куда-нибудь другого взрослого человека?
Ярилка захлопала длинными ресницами, польщенная всеобщим вниманием.
У Нины Петровны был такой зверский взгляд, как будто она вспоминала, где именно у нее припрятана бензопила.
Прекрасно начинался день.
...люди, совравшие в малом, соврут и в большом. Одна ложь всегда тянет за собой другую, и в итоге это нагромождение поглотит и того, кто обманывает, и того, кого обманывают.
Мир спасет не красота, мир спасет доброта, пусть даже самая мимолетная, самая неприхотливая, пусть даже похожая на жалость. Случайное сочувствие способно напугать посильнее приставленого к горлу оружия, ожившего кошмара или предательства самых близких.
Потому что оно делает тебя беззащитным.
Возможно, любовь дарит смысл, избавляет от навязчивых вопросов вроде "зачем ты живешь, куда ты идешь, что оставишь после себя". Твои желания становятся кристально ясны, концентрированы, эгоистичны: хочу этого мужчину. Только мне. И пусть он хочет меня - только меня".
Мир схлопывается, а реальность сужается, ты замираешь в "здесь и сейчас" и не можешь надышаться переполняющей тебя радостью и жадностью.
Она была не из тех женщин, кто счител, что опоздать на свидание - нормально. Люся ценила собственное время и столь же уважительно относилась к чужому.
А вас не будут убивать прямо сейчас? – спросил Исаак. – Мне бы хотелось дождаться десерта.
По большему счету всё в этом мире делится на "хочу/не хочу", а не "правильно/неправильно".
С ней он был совершенно несчастен, однако в его произведениях появились глубина, трагизм и потрясающее понимание страстей человеческих.
Злословие — худшая черта в мужчинах.
— Подать на тебя в суд — это одно. Шантажировать — ну, допустим. Но переспать с твоим парнем? Как-то это совсем свинство, подумала я. Где ты еще себе порядочного мужика найдешь, убогая ты моя.