Такого невинного взгляда я даже у Вадика никогда не видела, а младший брат в этом вопросе был ох каким тренированным.
Я толком не понимала, что именно «н-не», но точно помнила, что сопротивляться надо до последнего.
«Про игры и выезды, я подумаю завтра», – решила я. И пусть я не смотрела и не читала «Унесённых ветром», но кто такая Скарлетт О’Хара, однажды сказавшая эти слова, мне было известно.
Однако, как выяснилось, чертовски сложно не разговаривать с мужчиной, которого ты на прощание каждое утро целуешь до синяка на шее.
За две недели в умном доме я успела понять, что дом этот самый обычный, пусть и построен в виде жилища хоббита (двухметрового и с косой саженью в плечах).
К выигрышу он прёт с упорством и наглостью носорога. Что говорится, вижу цель – не вижу препятствий.
От одного взгляда на загорелую мужскую шею рот наполнился слюной, словно я не оборотень, а долбаный вампир из романтичного фильма для дурочек с интеллектом уровня зубочистки.
– Отлично! Потому что есть такое правило: если хочешь привлечь внимание к синяку или засосу, обязательно замажь его тональным кремом.
– Спасибо, – прохрипела я. – Не понимаю, что со мной… Обычно я не реагирую так на… мужчин.
– Всё нормально, – отмахнулся Серый. – Зверьё привыкает друг к другу. Мой тоже ночью мне такое устроил, проснулся по уши в спер… кхм.
Он осёкся. Я сделала вид, что ничего не заметила.
– Не выспался, в общем.
– Я не хочу, – повторила я. – Я не стану…
– А я, думаешь, хочу? – поддержал меня Серый. – Думаешь, мне охота яйцами на две стаи светить. Прошу прощения за мой французский. Не то чтобы мне нечем было похвастаться, но они же советами задолбают!..
Левая рука его соскользнула на то место, где кончается спина, но ещё не начинаются ноги и, чтобы не утонуть в пенных волнах кружевного платья, схватилась за мою ягодицу, как за спасательный круг.
Разбудила меня мама, вбежала в мою комнату и тут же принялась выбрасывать из одёжного шкафа на пол мою одежду.
– Святая луна! – причитала она. – Целый шкаф шмоток, а ни одной приличной.
Может, сделать пластическую хирургию и уехать в Исландию? Исландия – единственное место в мире, где оборотни не живут постоянно.
Я бы могла стать первой…
Что на этот счёт говорил Вожак, я пересказывать не стану. Мне такие слова, как девушке приличной, знать не положено.
И ни разу – ни разу! – парень не попытался засунуть руки мне под платье или прижаться мокрыми губами к шее. Не отпускал пошлых шуточек, не поправлял демонстративно стояк в штанах, не звал в гости на пару палок чая и не давил на меня зверем и животной силой.
... у нормальной бабы эрогенные зоны бывают в разных местах, и лишь у одной меня - в мозгу.
«У сложного примера «Я+ОН» внезапно оказалось очень простое решение. Два личных местоимения превратились в одно. Мы...»
«...Иви? Я кивнула. Немногие из нас решались на такую смеялось -выбирать главным именем не то, которое принадлежит матери-настоятельнице. А те, кто все-таки решался, на собственном шкуре убеждались в том, какой богатой и извращённой может быть фантазия женщин, полностью отказавшихся от мужчин и прочих мирских соблазнов, чтобы всецело посвятить себя служению Богу.»
– Касательно следов уж ты, господин ворнет, не тревожься, - успокоили меня. - Мы тут тоже не пальцем пиханые, коли надо, сховаемся так, захочешь – не найдёшь.
Я чуть слюной не захлебнулся, рассматривая этот великолепный образец современного оружия,и решил, что обязательно куплю себе такой же. Потом. Когда корабль моих финансов, наконец, сойдёт с мели.
У! Урод!! – и саданул кованым носком тяжёлого сапога под рёбра бывшему королевскому зверолову, несостоявшемуся жениху моей Эстэри и по совместительству барону, которому теперь уже и челюсть-то не сломаешь,ибо всё, что можно, ему сломали уже до меня.
Вот же наглец! Я аж крякнул от восторга – врёт и не краснеет.
Жрец горестно всхлипнул,и я был вынужден пнуть его кончиком сапога в бок, несильно, а только для стимуляции. Рой укоризненно посмотрел из-под насупленных бровей, как бы безмолвно говоря: «Зачем же вы, хозяин, собственные ножки о дерьмо мараете, я бы и сам с этим делом прекрасно справился. И с превеликим удовольствием. Вы только скажите!»
Теперь oн уже не улыбался, а у меня наоборот посветлело на душе. Как говорится, сделал гадость – сердцу радость.
Практика последних месяцев жизни доказывала, что хорошие известия – это вымысел оптимистов, и на самом деле их попросту не бывает.