Цитаты из книг
– Понятия не имею, – пробормотала я, но сердце – сердце шевельнулось в груди и радостно запело, расцвечивая мои щёки лихорадочным румянцем. Оно, в отличие от меня, знало, кто именно ринулся в пылающий дом, не думая о последствиях. И, глупое, зашлось от восторга,тогда как сама я чуть не свихнулась от ужаса, представив, что было бы, если бы Рой не успел. Что было бы, войди Кэйнаро в дом…
Эстэри-на-Йо родилась и выросла в Ильме, сорванец в юбке, рыжая бестия, как прозвали её служительницы храма и пряха судьбы. Перед ней стоит нелёгкий выбор: стать одной из двенадцати девушек, которых каждый год отдают Королю на откуп, либо выйти замуж за старика? Да и есть ли выбор, когда отец мало того, что всё решил, успел продать её дважды? Кэйнаро-на-Рити молодой ворнет из аристократической семьи Лэнара, ушёл из дома, отказавшись от наследства и места при дворе, чтобы заниматься тем, к чему...
К концу второй седмицы горожане благополучнo забыли о временности Кэйнаро-на-Рити и свято верили в собственноручно сотворённую легенду о том, что его величество Король лично прислал в Красные Горы молодого ворнета.
– Мага и некрофила! – гoрдились им местные, а я потихоньку хихикала и не торопилась передавать Кэю этот спорный комплимент.
Эстэри-на-Йо родилась и выросла в Ильме, сорванец в юбке, рыжая бестия, как прозвали её служительницы храма и пряха судьбы. Перед ней стоит нелёгкий выбор: стать одной из двенадцати девушек, которых каждый год отдают Королю на откуп, либо выйти замуж за старика? Да и есть ли выбор, когда отец мало того, что всё решил, успел продать её дважды? Кэйнаро-на-Рити молодой ворнет из аристократической семьи Лэнара, ушёл из дома, отказавшись от наследства и места при дворе, чтобы заниматься тем, к чему...
– Вот когда узнаю, куда и как, вам первому расскажу, - пообещал Кэйнаро. - А теперь расходитесь по домам, а все вопросы прошу присылать мне в письменном виде в двойном экземпляре.
– На кой морг ему два экземпляра? – задумчиво протянула рядом со мной Рейка, и ей тут же ответил какой-то бойкий мужичишка, если мне не изменяет память, один из постoянных торгашей на марше:
– Ясно ж зачем! Одну бумажку к делу пришьёт, а вторую в нужнике положит. Начальству, девонька,тоже чем-то надоть подтираться...
Эстэри-на-Йо родилась и выросла в Ильме, сорванец в юбке, рыжая бестия, как прозвали её служительницы храма и пряха судьбы. Перед ней стоит нелёгкий выбор: стать одной из двенадцати девушек, которых каждый год отдают Королю на откуп, либо выйти замуж за старика? Да и есть ли выбор, когда отец мало того, что всё решил, успел продать её дважды? Кэйнаро-на-Рити молодой ворнет из аристократической семьи Лэнара, ушёл из дома, отказавшись от наследства и места при дворе, чтобы заниматься тем, к чему...
Говорят, что лучше думается обычно на пустой желудок. Допускаю, что у кого-то именно так и есть, у меня же всё работает с точностью до наoборот. Стоит бросить в топку чего-нибудь мало-мальски вкусного, как осчастливленный желудок немедленно дает пинка мозгу, который, в свою очередь,тут же выдает ИДΕЮ.
Эстэри-на-Йо родилась и выросла в Ильме, сорванец в юбке, рыжая бестия, как прозвали её служительницы храма и пряха судьбы. Перед ней стоит нелёгкий выбор: стать одной из двенадцати девушек, которых каждый год отдают Королю на откуп, либо выйти замуж за старика? Да и есть ли выбор, когда отец мало того, что всё решил, успел продать её дважды? Кэйнаро-на-Рити молодой ворнет из аристократической семьи Лэнара, ушёл из дома, отказавшись от наследства и места при дворе, чтобы заниматься тем, к чему...
Мечтал. И ведь почти. Почти домечтался! Но нет, вновь судьба повернулась ко мне тем местом, на которое я только у симпатичных девчонок люблю пялиться, и наградила Колесом Фортуны и неведомой невестой в придачу.
Эстэри-на-Йо родилась и выросла в Ильме, сорванец в юбке, рыжая бестия, как прозвали её служительницы храма и пряха судьбы. Перед ней стоит нелёгкий выбор: стать одной из двенадцати девушек, которых каждый год отдают Королю на откуп, либо выйти замуж за старика? Да и есть ли выбор, когда отец мало того, что всё решил, успел продать её дважды? Кэйнаро-на-Рити молодой ворнет из аристократической семьи Лэнара, ушёл из дома, отказавшись от наследства и места при дворе, чтобы заниматься тем, к чему...
– Я тебя убью!
– Милая, у тебя с произношением что-то не так. Какой-то странный акцент внезапно появился. Смотри на меня. Правильно говорить не «Я тебя убью», а «Я тебя люблю». Повторяй за мной. Я…
– Дурак.
Один подлец лишил меня любимого дела и крыши над головой. Второй мерзавец угрожает семье. И выбор у меня невелик – стать любовницей одному или супругой другому. Но что делать, если меня тошнит от обоих? Обратиться за помощью к третьему.
Уж он-то не станет зажимать меня по углам и шантажировать здоровьем сестёр. Да и выставленный им счёт – ерунда. Один поцелуй. За каждый прожитый в замке день.
– Баська?
– Папенька наш, – поджала губки Отэм. – Бастрел Дил… Вы бы, бабуля, не позорили главу нашего семейства перед посторонними. Не любят папенька, когда его Баськой обзывают.
– Ещё я спрашивать стану, чего они там любят, – огрызнулась бабуля. – Я Баську крапивой по голой жопе учила, а таперича должна господином величать? Да я Топтуна скорее так звать стану! Он для моей пользы больше сделал.
Один подлец лишил меня любимого дела и крыши над головой. Второй мерзавец угрожает семье. И выбор у меня невелик – стать любовницей одному или супругой другому. Но что делать, если меня тошнит от обоих? Обратиться за помощью к третьему.
Уж он-то не станет зажимать меня по углам и шантажировать здоровьем сестёр. Да и выставленный им счёт – ерунда. Один поцелуй. За каждый прожитый в замке день.
Мы опустили руки в венчальную чашу, жрец начал произносить слова брачной клятвы, а я смотрела в искрящиеся счастьем синие, как небо над головой, глаза, и думала о том, что знаю самый важный в мире, самый жизненный, самый волшебный рецепт. И если меня спросят, я не стану его скрывать, а смело поделюсь с каждым.
Возьмите щепотку надежды, улыбок и слёз – по вкусу, две четверти дружбы, четверть страсти, и четверть доверия, перемешайте это всё осторожно, не расплёскивая. Доведите до кипения, затем остудите, а после прикройте глаза и прислушайтесь к себе. Если оно, всё это мягкое, нежное, страстное составляющее души по-прежнему горит, то этот десерт вам, вне всякого сомнения, удался. Смело можете называть его ЛЮБОВЬ!
Один подлец лишил меня любимого дела и крыши над головой. Второй мерзавец угрожает семье. И выбор у меня невелик – стать любовницей одному или супругой другому. Но что делать, если меня тошнит от обоих? Обратиться за помощью к третьему.
Уж он-то не станет зажимать меня по углам и шантажировать здоровьем сестёр. Да и выставленный им счёт – ерунда. Один поцелуй. За каждый прожитый в замке день.
Прав Брэд. Ох, как прав. Жизнь одна, это не пирог, который можно переделать, если подгорел, или тесто пересолено.
Не пирог.
Один подлец лишил меня любимого дела и крыши над головой. Второй мерзавец угрожает семье. И выбор у меня невелик – стать любовницей одному или супругой другому. Но что делать, если меня тошнит от обоих? Обратиться за помощью к третьему.
Уж он-то не станет зажимать меня по углам и шантажировать здоровьем сестёр. Да и выставленный им счёт – ерунда. Один поцелуй. За каждый прожитый в замке день.
Самой природой задумано так, что сначала родители заботятся о детях, а позже – наоборот.
Один подлец лишил меня любимого дела и крыши над головой. Второй мерзавец угрожает семье. И выбор у меня невелик – стать любовницей одному или супругой другому. Но что делать, если меня тошнит от обоих? Обратиться за помощью к третьему.
Уж он-то не станет зажимать меня по углам и шантажировать здоровьем сестёр. Да и выставленный им счёт – ерунда. Один поцелуй. За каждый прожитый в замке день.
– Ты и в самом деле хочешь тратить свой талант на мужиков, которые сожрут даже подковы, если их перед этим разогреть?
Один подлец лишил меня любимого дела и крыши над головой. Второй мерзавец угрожает семье. И выбор у меня невелик – стать любовницей одному или супругой другому. Но что делать, если меня тошнит от обоих? Обратиться за помощью к третьему.
Уж он-то не станет зажимать меня по углам и шантажировать здоровьем сестёр. Да и выставленный им счёт – ерунда. Один поцелуй. За каждый прожитый в замке день.
Она на то и сказка ведь, чтобы её сказывать. В старину, говорят, сказки вообще пели. Вот вроде нашего Оливера, только лучше. А то от его песен не пойму, чего больше хочется, повеситься или певца повесить.
Один подлец лишил меня любимого дела и крыши над головой. Второй мерзавец угрожает семье. И выбор у меня невелик – стать любовницей одному или супругой другому. Но что делать, если меня тошнит от обоих? Обратиться за помощью к третьему.
Уж он-то не станет зажимать меня по углам и шантажировать здоровьем сестёр. Да и выставленный им счёт – ерунда. Один поцелуй. За каждый прожитый в замке день.
Ну и, само собой, Оливер Барк бренчал уже на своей неизменной лютне что-то о несчастных влюблённых, драконах и прочей белиберде. Менестрель недоделанный.
Каждый раз одно и то же. Сломают ему когда-нибудь ноги. И руки.
И всё остальное тоже оторвут. Может быть даже сегодня, потому что от ближайших домов, будто бабочки на огонь, слетались деревенские красавицы всех возрастов.
Один подлец лишил меня любимого дела и крыши над головой. Второй мерзавец угрожает семье. И выбор у меня невелик – стать любовницей одному или супругой другому. Но что делать, если меня тошнит от обоих? Обратиться за помощью к третьему.
Уж он-то не станет зажимать меня по углам и шантажировать здоровьем сестёр. Да и выставленный им счёт – ерунда. Один поцелуй. За каждый прожитый в замке день.
– Знаешь, как у нас говорят? В закрытый рот и муха не залетит.
Один подлец лишил меня любимого дела и крыши над головой. Второй мерзавец угрожает семье. И выбор у меня невелик – стать любовницей одному или супругой другому. Но что делать, если меня тошнит от обоих? Обратиться за помощью к третьему.
Уж он-то не станет зажимать меня по углам и шантажировать здоровьем сестёр. Да и выставленный им счёт – ерунда. Один поцелуй. За каждый прожитый в замке день.
– О чём задумался, мелкий? – окликнул меня Джери, взбираясь к старосте наверх и перехватывая у меня управление маг-тросами. – Мозоли натёр? У нас знаешь, как говорят? Лентяй за дело – мозоль за тело.
Один подлец лишил меня любимого дела и крыши над головой. Второй мерзавец угрожает семье. И выбор у меня невелик – стать любовницей одному или супругой другому. Но что делать, если меня тошнит от обоих? Обратиться за помощью к третьему.
Уж он-то не станет зажимать меня по углам и шантажировать здоровьем сестёр. Да и выставленный им счёт – ерунда. Один поцелуй. За каждый прожитый в замке день.
Не поминай лихом. Я запомню тебя такой, какая ты есть. Молодой, счастливой, и наивно полагающей, что жизнь можно прожить без знакомства с восковыми полосками.
Один подлец лишил меня любимого дела и крыши над головой. Второй мерзавец угрожает семье. И выбор у меня невелик – стать любовницей одному или супругой другому. Но что делать, если меня тошнит от обоих? Обратиться за помощью к третьему.
Уж он-то не станет зажимать меня по углам и шантажировать здоровьем сестёр. Да и выставленный им счёт – ерунда. Один поцелуй. За каждый прожитый в замке день.
Ох! Приезда родни Брэда я ждала, как праздничный гусь кухарку.
Один подлец лишил меня любимого дела и крыши над головой. Второй мерзавец угрожает семье. И выбор у меня невелик – стать любовницей одному или супругой другому. Но что делать, если меня тошнит от обоих? Обратиться за помощью к третьему.
Уж он-то не станет зажимать меня по углам и шантажировать здоровьем сестёр. Да и выставленный им счёт – ерунда. Один поцелуй. За каждый прожитый в замке день.
Я человек не злой, но злить меня не советую.
Один подлец лишил меня любимого дела и крыши над головой. Второй мерзавец угрожает семье. И выбор у меня невелик – стать любовницей одному или супругой другому. Но что делать, если меня тошнит от обоих? Обратиться за помощью к третьему.
Уж он-то не станет зажимать меня по углам и шантажировать здоровьем сестёр. Да и выставленный им счёт – ерунда. Один поцелуй. За каждый прожитый в замке день.
В тот день хреново было не мне одному. Над разорённой заставой свинцовой тучей висели непролитые выжившими боевиками слёзы. Не слушайте тех, кто врёт, будто настоящие мужчины не плачут. Настоящие маньяки – быть может. Я знаю, о чём говорю, повидал за недолгие годы службы разного. На всю оставшуюся жизнь хватит.
Один подлец лишил меня любимого дела и крыши над головой. Второй мерзавец угрожает семье. И выбор у меня невелик – стать любовницей одному или супругой другому. Но что делать, если меня тошнит от обоих? Обратиться за помощью к третьему.
Уж он-то не станет зажимать меня по углам и шантажировать здоровьем сестёр. Да и выставленный им счёт – ерунда. Один поцелуй. За каждый прожитый в замке день.
А затем я съел одну ложку и в тот же миг мой рот наполнился первозданным пламенем. Сознание моё внезапно стало чистым-чистым и ясным-ясным, я шумно выдохнул, по-рыбьи широко распахнув глаза и захрипел, потянувшись к стоявшему у моих ног бурдюку. Никогда в жизни тепловатая вода с привкусом кожи и железа ещё не была такой вкусной! Это была амброзия! Нектар!
Один подлец лишил меня любимого дела и крыши над головой. Второй мерзавец угрожает семье. И выбор у меня невелик – стать любовницей одному или супругой другому. Но что делать, если меня тошнит от обоих? Обратиться за помощью к третьему.
Уж он-то не станет зажимать меня по углам и шантажировать здоровьем сестёр. Да и выставленный им счёт – ерунда. Один поцелуй. За каждый прожитый в замке день.
Кошки на душе не просто скребли. Они там нагадили и теперь остатками моего стыда и здравого смысла закапывали продукты своей жизнедеятельности.
Когда мой жених нашел себе новую невесту, я поклялась: "Первому же, пожелавшему меня мужчине, скажу "да!" Если бы я только могла представить себе, во что выльется моя принципиальность.
На счастье, мой взгляд зацепился за подпись, и я вспомнил, как Бруно объяснял капитану нашей заставы, что он вовсе не член пририсовал в конце рапорта, а просто расписался.
Один подлец лишил меня любимого дела и крыши над головой. Второй мерзавец угрожает семье. И выбор у меня невелик – стать любовницей одному или супругой другому. Но что делать, если меня тошнит от обоих? Обратиться за помощью к третьему.
Уж он-то не станет зажимать меня по углам и шантажировать здоровьем сестёр. Да и выставленный им счёт – ерунда. Один поцелуй. За каждый прожитый в замке день.
Ох, переезд. О том, что представляет из себя эта катастрофа, я не с чужих слов знала. Половину детства на колёсах, а потом Фархес.
Лучше два пожара пережить и одно наводнение, честное слово!
Один подлец лишил меня любимого дела и крыши над головой. Второй мерзавец угрожает семье. И выбор у меня невелик – стать любовницей одному или супругой другому. Но что делать, если меня тошнит от обоих? Обратиться за помощью к третьему.
Уж он-то не станет зажимать меня по углам и шантажировать здоровьем сестёр. Да и выставленный им счёт – ерунда. Один поцелуй. За каждый прожитый в замке день.
Нельзя доверять мужчине. Даже если ему сто лет в обед исполнилось, он всё равно найдёт способ, как тебе подгадить. Не так, так этак
Один подлец лишил меня любимого дела и крыши над головой. Второй мерзавец угрожает семье. И выбор у меня невелик – стать любовницей одному или супругой другому. Но что делать, если меня тошнит от обоих? Обратиться за помощью к третьему.
Уж он-то не станет зажимать меня по углам и шантажировать здоровьем сестёр. Да и выставленный им счёт – ерунда. Один поцелуй. За каждый прожитый в замке день.
Книжки со сказками – это полная ерунда. Сказки надо рассказывать, чтобы каждый раз чуть-чуть иначе, с новыми подробностями, страшнее, смешнее… Она на то и сказка ведь, чтобы её сказывать.
Один подлец лишил меня любимого дела и крыши над головой. Второй мерзавец угрожает семье. И выбор у меня невелик – стать любовницей одному или супругой другому. Но что делать, если меня тошнит от обоих? Обратиться за помощью к третьему.
Уж он-то не станет зажимать меня по углам и шантажировать здоровьем сестёр. Да и выставленный им счёт – ерунда. Один поцелуй. За каждый прожитый в замке день.