Не только красавицы имеют право на счастье, но и чудовищу абсолютно не обязательно становиться принцем. Любят не за красоту внешнюю, а за внутренние качества и большое сердце.
исправить нельзя только смерть, а все остальное так или иначе лечится.
Всё-таки женщины самые нелогичные существа во Вселенной: сначала я едва не полезла в бутылку из-за возможных вопросов, а теперь с трудом сдерживаю слёзы, потому что их не последовало.
Я – земля в конце засушливого лета. Я река, умирающая без дождей. Я пустыня, иссушенная ветрами одиночества и отчаянно мечтающая о любви. Пусть даже о такой, которая может закончиться с восходом солнца и наступлением дня.
Самоубийство – это позорная капитуляция перед жизнью со всеми её многочисленными сложностями. Ничего больше.
...чем дольше прячешь секрет, тем хуже он пахнет на выходе.
Похмелье после радостных эмоций в разы круче и болезненнее.
...интеллект, как известно, главный инструмент соблазнителя.
В некоторых вопросах бабушки у подъезда не уступают Google .
Будем честны , самая худшая женская проблема - это мужчины.
Характер у меня отличный. Это у вас нервишки дрянь
Нам было тогда года по три и мы, как и наши мамы, какое-то время даже верили, что из этого знакомства может получиться дружба. Первые соревнования развеяли эту убеждённость и нам бы разойтись, как в море корабли, но, как говорится «сад, хозяйство, долбанные куры»…
В защиту алкоголя должна сказать, что фигню я творила и трезвой.
Где справедливость? Вот у этих существ, которые умудряются отравиться палеными чернилами... Чернилами! Даже не водкой, страшно подумать... Вот у этих существ магия есть, а людям ничего не досталось...
Как страшно жить!
-Никто из нас к пропаже кристалла не имеет никакого отношения. Готов дать на отсечение голову.
Да кому она нужна? Пустая-то...
Понедельник начался с плохой новости. Ну, на то он и понедельник, чтобы ничего хорошего с собой не нести…
Кошки на душе не просто скребли. Они там нагадили и теперь остатками моего стыда и здравого смысла закапывали продукты своей жизнедеятельности.
– Ну и денек у тебя сегодня. Два похищения и попытка убийства – и все до ужина. Книга Гиннеса нервно курит в сторонке, горе ты луковое.
Тимур рывком сел и осмотрелся, а я было открыла рот, чтобы позлорадствовать, но застыла будто жена Лота, обращённая гневом бога в камень. В каменную соль, если уж быть достоверно точной. А всё потому, что, садясь, дракон сбросил с себя одеяло, под которым был бесстыже наг, и его нагота притянула к себе мой взгляд, как магнит металлическую стружку.
Если бы злость можно было разливать в баночки и продавать, я бы после сегодняшнего утра могла озолотиться. И самое поганое, что кое-кто это прекрасно понимал.
– Макс! Ёлки-палки! – ругалась я. – В Замке снова поют стены! Ты можешь мне объяснить, что происходит? Как нам быть?
– Интересно девки пляшут! – хмыкал Макс. – Поют стены, а с пристрастием допрашивают меня! Ик… Они поют, с неё и спрашивай.
– А про Ромку объясню, отчего не объяснить? Негативщины он перехапал – и вся загадка.
Я недоумённо хлопнула глазами.
– Чего?
– Негативной энергии. В малых дозах её переварить не проблема, а вот если перебрать чуть, то такая отдача начнётся – врагу не пожелаешь.
— Руку дай, — потребовал он, а я, обомлев от внезапной догадки, проблеяла:
— З-зачем?
— З-затем, — передразнил он, перехватив моё правое запястье, и надел на безымянный палец узенькое колечко с небольшим чёрным камнем.
— Это что? — спросила я шёпотом, чувствуя cебя полнейшей дурой — нашла о чём спрашивать! — но, несомненно, дурой счастливой.
— А на что похоже? — прoворчал ар Джеро, наклонился над моей рукой и поцеловал сначала окольцованный пальчик, а затем центр моей ладони.
— На самое неромантичное в мире предложение руки и сердца, — часто-часто моргая, ответила я.
— Зато никто не обвинит меня в неоригинальности, — подмигнул мне Иан...
Короче, жизнь — полная чаша.
Как там Гога гoворил из «Москва слезам не верит»?
«— Так значит, вы абсолютно счастливый человек?
— Не вполне. Если бы мне сейчас удалось выпить стакан газировки — пить ужасно хочется, — то я был бы абсолютно счастлив».
— .... Это Агата интересуется, можно ли разъединить две половинки одной души…
— Ну, разъединить, допустим, ңельзя, — самым бессовестным образом Тьёр перебил своего учителя и, поглядывая в зеркало заднего вида, повернул ключ зажигания. — Но убить одну из них, к примеру, можно.
Я испуганно вслушалась в тишину, повисшую в салоне, и лишь мгновение спустя смогла спросить:
— Кого убить?
— Душу, ясное дело, — спокойно отзвался водитель, поймав в отражении мой перепуганный взгляд. — Немного яда предательствa, чуть-чуть недоверия, капелька страха и толика разлуки. Рецепт прост и стар, как мир. У Шекспира про это написано хорошо и очень много...