Свежие записи
51
Часто тоталитарные замашки власти мы называем «оруэлловщиной», а интеллектуальное притеснение сравниваем с сжиганием книг в «451 градусе по Фаренгейту». Однако до появления этих и многих других известных книг жанра, литература о политическом и общественном устройствах государства развивалась сотни и даже тысячи лет.На протяжении этих веков утопия и дистопия (то же, что антиутопия) смешивались и переплетались между собой, образуя дикий коктейль, в котором всеобщее процветание соседствует с откровенной деспотией, а развитие наук и искусств с идеологической пропагандой и ограничением человеческой свободы.
Чтобы во всём разобраться, нам следует обратиться к истокам. Подробно разбираем старые тексты и отделяем утопию от дистопии.
В начале начал
«Афинская школа» — фреска Рафаэля Санти. В центр полотна автор поместил Платона и Аристотеля
Хотя сама утопия как название жанра закрепилось лишь в XVI веке, вопрос о лучшей организации общества занимал людей ещё в глубокой древности. И первый из античных мыслителей, кого следует вспомнить в контексте нашей темы, это, конечно, Платон со своим «Государством».
При первом прочтении удивляешься, что ещё две с половиной тысячи лет назад, когда большая часть населения Европы ходила в звериных шкурах, а огонёк будущей западной цивилизации теплился крохотной искрой, люди уже отлично разбирались в хитросплетениях политики и умели точно подметить как гибельность диктатуры, так и неуравновешенность толпы.
Однако Платону было мало просто подмечать закономерности, и он захотел на основе сделанных выводов составить рецепт идеального государства, которое не повторило бы ошибок многочисленных тираний, демократий и олигархий, которые были во множестве распространены среди древнегреческих городов-государств.
Те, кто знаком с работой Платона лишь в кратком изложении или в пересказе друзей, привыкли думать, что его предложения сводятся к установлению власти философов. Мол, если обществом будут править мудрые старцы, свободные от мирских страстей, то всё само собой устроится наилучшим образом. Однако давайте рассмотрим поближе устройство этого общества.
«Пир» — картина Ансельма Фейербаха
Философы — это лишь одна из каст. Всего их в идеальном государстве Платона три. Ниже всех находятся люди, занимающиеся различными ремёслами, торговлей или земледелием. Вторая каста — воины или стражники. Их основная обязанность — с самых юных лет тренировать тело и разум для служения Республике, как на войне, так и в мирное время.
Поскольку стражи — профессиональные военные, им недосуг заниматься бытовыми и хозяйственными вопросами. Следовательно, их быт должно обеспечивать государство. И обеспечивает оно его за счёт труда низшей касты, которая тем самым платит стражам за защиту.
И хотя низшие классы сохраняют за собой право на частную собственность, пока платят налоги, среди стражей должна царить умеренность. Потому что владение собственностью развращает людей и делает их слабыми. А упадок нравов по Платону неизбежно ведёт к упадку государства.
Поэтому в касте стражей всё общее. В том числе — дети. Государство само составляет пары для брака с целью вывести лучшее потомство. Дети отучаются от матерей ещё в младенчестве и воспитываются специально поставленными для этого служащими. Наиболее способных оставляют в сословии стражей. Прочих отдают на воспитание в низшие касты или уничтожают. Верно и обратное — дети ремесленников, могут стать стражами, если пройдут сложный экзамен.
Остатки платоновской академии вблизи Афин
При всём этом женщины в обществе стражей пользовались равными правами с мужчинами. Платон рассуждал, что мужчины и женщины не равны физически, но также и многие мужчины не равны между собой по силе и интеллекту. Поэтому он считал, что для каждого стража, независимо от пола, нашлась бы работа по способностям.
Те из стражей, кто доживут до 35 лет и продемонстрируют хороший интеллект и способность к управлению, смогут со временем перейти в высшую касту правителей — тех самых философов, о которых говорилось в начале. Но на практике высшая платоновская каста напоминает, скорее, не совет мудрецов, а собрание высших офицеров. А сама форма правления в современном понимании больше всего похожа на военную хунту.
При этом сам Платон выступал против власти военных, которую называл тимократией (τῑμή — честь, κράτος — власть) и считал первым шагом к упадку общества и установлению тирании. Но также презирал он и демократию, в которой видел правление дорвавшейся до власти и богатства черни.
Главным условием сохранения своего идеального общества от всех крайностей Платон называет правильное воспитание элиты и уделяет огромное внимание идеологической пропаганде уже с самого раннего возраста.
Прежде всего нам, вероятно, надо смотреть за творцами мифов: если их произведение хорошо, мы допустим его, если же нет — отвергнем. Мы уговорим воспитательниц и матерей рассказывать детям лишь признанные мифы, чтобы с их помощью формировать души детей скорее, чем их тела — руками. А большинство мифов, которые они теперь рассказывают, надо отбросить.
Платон «Государство», 360 г. д.н.э.
Из плюсов платоновского «Государства» однозначным можно назвать только гендерное равенство, что было экзотикой в политической мысли ещё два тысячелетия. В остальном же самая древняя из дошедших до нас утопий, представляла собой государство с плановой экономикой, жестким кастовым делением, идеологической обработкой, евгеникой, уничтожением традиционной семьи, исключенным из общественной жизни пролетариатом при фактической власти военных.
Мор. Утопия
«Утопия», давшая название всему жанру, была написана в 1516 году на заре эпохи великих географических открытий. Европейцы обнаружили, что наш мир гораздо больше, чем им казалось ранее, и с азартом принялись стирать с карты белые пятна. Этим воспользовался английский государственный деятель Томас Мор. Несколько лет он служил при дворе короля Генриха VIII Тюдора и видел многочисленные изъяны в правлении этого монарха и в королевской власти в целом.
Карта острова Утопия в одном из первых изданий книги
В своей работе он помещает среди многочисленных новооткрытых земель Нового Света остров Утопия, жители которого создали невиданный доселе тип общества, который полезно будет перенять и Англии, и всем европейцам вообще.
На этом острове ровно 54 города, каждый из которых похож на другой. И каждый из них застроен одинаковыми типовыми домами. В каждом городе проживают шесть тысяч семей. Если в каком-то из них образуется излишек населения, его переселяют в другой, где людей не хватает. Численность населения контролируется, чтобы общество не стало слишком большим и трудноуправляемым. Поэтому если утопийцев становится слишком много, излишек принудительно выселяют с острова основывать колонии.
Каждые 30 семей избирают из своего состава филарха, который осуществляет управление над ними в течение одного года. Над каждыми девятью филархами с их семьями стоит протофиларх. Кроме непосредственного управления протофилархи избирают правителя — князя, который является формальным главой государства и вместе с ними занимается всеми судебными и управленческими делами.
Самый известный портрет Мора кисти Ганса Гольбейна. Автор «Утопии» в статусе Лорда-канцлера Англии
Перемещение между городами возможно только с разрешения филарха. Оставаясь на одном месте более суток, путешественник обязан заниматься хозяйственными делами вместе с местными жителями, чтобы никто не отлынивал от работы и выполнял общую норму. Тех, кто самовольно покинул свой округ, считают беглецами, и если их дважды поймают на таком проступке, то записывают в рабы.
Все произведенные товары распределяются поровну между гражданами, а излишек продают на внешних рынках, чтобы содержать иностранных наёмников. Собственной армии Утопия не имеет, потому что бережёт своих граждан, хотя все они — и мужчины, и женщины, проходят военную подготовку.
Чтобы наёмники не захватили власть в стране, их постоянно отправляют на различные войны. Хотя сами утопийцы и не любят войну, но всё же стремятся во всех соседних странах насадить дружественные себе режимы, которые повторяли бы их собственный. Исключительно ради блага местного населения, конечно же. Поскольку свой собственный строй они считают наилучшим из возможных.
Ведение войны они сопровождают пропагандой, обещая большие деньги и власть тем жителям враждебной страны, которые убьют или свергнут собственного правителя. Если же это не помогает, они подговаривают соседние народы напасть на такую страну, суля от этого различные выгоды.
Очень строго в Утопии блюдут общественную мораль. Девушкам разрешают вступать в брак с 18 лет, юношам — с 22. При этом секс до брака запрещён. А тех, кого поймают на прелюбодеянии, лишают прав на замужество пожизненно. Однако при этом жених и невеста могут увидеть друг друга обнаженными до свадьбы под присмотром старших родственников, чтобы оценить привлекательность будущего партнера. Когда Мор пишет об этом, он смеётся над тем, как часто в Англии человек ревностно осматривает на рынке покупаемую скотину. Но при этом не имеет ни малейшего представления о том, с кем в будущем собирается делить постель.
В городах утопии множество храмов самых разных богов. Все они одинаково допускаются и разрешаются. Отвергают утопийцы только атеизм. Неверующие лишаются всех наград и должностей, и им запрещается проповедовать свои взгляды публично. Священникам же в обязанность вменяется сопровождать солдат на войне и молиться за их победу.
Мор был одним из первых европейских мыслителей нового времени, которые предложили отказаться от безграничной королевской деспотии в пользу коллективного управления, разделения властей и избираемых чиновников. Однако при этом в его Утопии также царили плановая экономика, принудительная уравниловка, идеологические догмы и пуританская мораль.
Кампанелла в «солнечном городе»
Карта Города Солнца
После Мора и его «Утопии» сочинения похожего жанра приобрели в Европе большую популярность. Одним из наиболее известных таких трудов является «Город солнца» доминиканского монаха — итальянца Томмазо Кампанеллы.
Он также рисует перед читателем неизвестный доселе остров, на котором раскинулся огромный город. Во главе этого города стоит первосвященник, называемый на местном языке Солнцем (sol). Он решает все городские дела с помощью трёх помощников. Их имена — Сила (Sin), Мудрость (Pon) и Любовь (Mor). Как можно догадаться, первый отвечает за оборону и охрану правопорядка, второй — за науку и культуру, а третьего бы сегодня назвали министром социальной политики.
Каждый из «министров» имеет таких же специализированных подчиненных с не менее интересными титулами: «Целомудрие», «Трезвость», «Мужество», «Веселье». Глава государства избирается всеобщим голосованием граждан. Однако требования к кандидатам на этот пост настолько суровы, что победитель, как правило, известен заранее, а сами выборы превращаются в простую формальность.
Все горожане независимо от чина должны владеть какой-то полезной специальностью. Праздность и эксплуатацию чужого труда жители Города Солнца презирают. При этом все продукты труда и всё имущество в государстве коллективное. Жильё, инструменты, утварь и прочее все граждане получают по распределению раз в полгода. Питаются все в общественных столовых простой и полезной пищей. Начальники получают большие порции, также как и особо отличившиеся в учебе дети.
Брак, так же, как и в моровской Утопии, является общественным делом. Мужчинам запрещено жениться до 19 лет. И если есть опасение, что у пары будет плохое потомство, чиновники никогда не дадут разрешения на такой союз. Для гомосексуалов предусмотрены различные наказания — от общественного порицания до смертной казни. При этом мужчины и женщины обнаженными совместно занимаются гимнастическими упражнениями. Так что каждый может найти себе наиболее привлекательного партнера.
Женщина, не родившая в браке детей, переходит к другому мужчине. А если и с ним не получается завести потомства, то она «становится общим достоянием мужчин». Или, говоря проще — государственной проституткой.
Имена детям дают в соответствии с каким-то их качеством: например, Длинный Нос или Красивые Глаза. В старшем возрасте их заменяют качества профессиональные: Искусный Художник, Хороший Плотник — то есть производные от их специальностей, с которыми они входят в вертикаль какого-то из городских «министерств».
Законы Солнца были написаны на медных табличках, висящих на стене главного храма. Под ними судьи в присутствии Священника Силы разбирали все проступки горожан. Наказание как правило было соразмерным преступлению. За убийство — смерть, за кражу — штраф. Главным преступлением считается умысел против общества. За него не может быть помилования, и виновного толпа просто забивает камнями. При этом судьей всякий раз выступает начальник подсудимого, потому что он несёт ответственность за его действия и моральный облик. Каждый житель города должен докладывать начальнику обо всех противоправных действиях, который совершил сам или видел, как совершали другие.
Утопия Кампанеллы наиболее сильно из всех представленных выше прожектов походит на откровенную антиутопию. Теократическое государство, формальные выборы, странная символика, которая проникает во все сферы жизни, плановая экономика, жесткая общественная мораль и постоянное доносительство. Пожалуй, только отсутствие в его обществе рабства можно поставить Кампанелле в плюс по сравнению с прожектами предыдущих лет, где подневольный труд вполне допускался.
«Новая Атлантида» Бэкона
Как и Мор, Бэкон был лордом-канцлером Англии
Постепенно история о потерпевшем крушение мореплавателе стала обязательным началом любой утопии. Через сто лет после Мора ещё один англичанин, Френсис Бэкон, снова использует этот приём, чтобы рассказать об обществе с идеальным государственным устройством.
Герой Бэкона оказывается на неизвестном острове в Атлантическом океане, расположенном недалеко от легендарной затонувшей Атлантиды. Местные жители называют свою страну Бензалем. И если в утопии Платона правящим классом были воины-философы, у Кампанеллы — священники, то у Бэкона это ученые.
В центре главного города Бензалема стоит огромная академия, в которой собираются и приумножаются знания обо всех естественных науках. И хотя основной заботой граждан города является ведение хозяйства, в свободное время поощряется занятие науками. Достигшие наибольших успехов в этом деле становятся во главе управляющего совета города, который носит название «Дом Соломона» в честь израильского царя-мудреца. Агенты «Атлантиды» путешествуют по всему миру, а после привозят домой знания об увиденных открытиях и изобретениях, способствуя скорейшему техническому развитию Бензалема. А вот обычным жителям острова покидать его запрещено, чтобы не выдать иноземцам его тайн.
Также учёные долго совещаются, прежде чем обнародовать то или иное открытие. Некоторыми своими изобретениями они делятся со всем обществом, некоторыми — только с государством, а есть и такие, которые не остаются в строжайшей тайне. В сам процесс государственного управления члены «Дома» не лезут, оставляя его за формальным правителем-князем, и ограничиваются только идеологическим воспитанием сограждан.
В отличие от платоновских стражей-философов учёные Бензалема изменяли общество к лучшему, просто внедряя в него новые научные достижения. Эта парадигма непрерывного развития и безусловного блага науки стала доминирующей в Европе нового времени. Хотя уже сам Бэкон предостерёг учёных от слишком смелых идей — за три с лишним века до ядерной бомбы, биологического и химического оружия. По сравнению с прочими утопиями «Новая Атлантида» получилась очень короткой и не раскрывала общества Бензалема целиком. Возможно, именно поэтому она выглядит столь привлекательно в этом списке.
«Океания» Гаррингтона
Первое издание «Океании»
Ещё один англичанин, решивший написать утопию — Джеймс Гаррингтон. В отличие от предшественников-теоретиков, строивших идеальное общество в воображении, он был практиком, поскольку писал в период после английской революции и гражданской войны 1642-45 гг. и предпринимал реальные шаги для того, чтобы внедрять свои республиканские идеи в жизнь.
Океания — некая страна, существовавшая в древности в регионе Средиземноморья, образовалась как единое государство посредством объединения в федерацию нескольких стран, напоминающих по своему описанию Англию, Шотландию и Ирландию. Гаррингтон подробно излагает историю своей вымышленной страны, в которой аллегориями преподносится история самих британских островов с той лишь разницей, что с той формой общественного устройства, которую он, Гаррингтон, предлагает, в стране многие годы царили спокойствие и процветание.
Первое, что по его мнению нужно сделать, желая искоренить несправедливость в политике — это изменить экономический базис общества. Второе — постоянно проводить ротацию политиков и чиновников.
Гаррингтон не предлагает подобно другим утопистам полностью запретить частную собственность. Неважно, для всех жителей государства или для какого-то отдельного класса. Ведь можно просто ограничить максимальный годовой доход граждан. Такой границей он ставит две тысячи фунтов-стерлингов в год (с учетом инфляции это примерно 20 миллионов современных рублей). Такого дохода больше чем достаточно для комфортной жизни, но недостаточно для того, чтобы сверхбогатые люди начинали претендовать на государственную власть.
Законодательную власть осуществляет Сенат из 300 человек. Исполнительную — правительство. Оба органа избираются в ходе всеобщих выборов сроком на три года. Однако голосовать на них могут только граждане с годовым доходом минимум 100 фунтов (10 тысяч рублей), что многое говорит об имущественном расслоении в Англии XVII века.
Ротация чиновников в государстве происходит принудительно каждые два года. Отработав этот срок, служащий переходит на новое место и так далее. С одной стороны, это препятствует «забронзовению» чиновников, но с другой — непонятно, как такая чехарда скажется на эффективности их работы.
«Океания» стала первой из утопий, автор которой предложил не просто брить всех граждан под одну экономическую гребенку, но установить верхний предел, когда рост частной собственности начинает угрожать государственному устройству. Также он первый после Мора предложил идею сменяемости государственных управленцев, которую уже в скором будущем подхватят сразу несколько известных мыслителей (Мильтон, Сидней, Лильберн, Монтескье, Руссо и т.д.).
Смешение жанров
С развитием литературы утопия всё больше смещалась от простого описания идеального государственного устройства к художественному произведению. Уже сама моровская «Утопия» грешит растянутым вступлением и постоянными замечаниями о частных делах героев, не относящихся к главной мысли.
И чем дальше, тем больше становится таких отступлений. Следующая утопия, которую мы рассмотрим — «История севарамбов» 1679 года француза Дени Вераса. В ней автор подробно описывает приключение одной из первых экспедиций, отправившихся исследовать Австралию и потерпевшей крушение у её берегов.
Там европейцы находят местных жителей — севарамбов, которые пришли к выводу, что всё общественное зло проистекает из четырёх пороков: гордости, жадности, ленности и половых отклонений. А те проистекают из человеческого неравенства. Устранив неравенство, можно изжить пороки — считает автор.
Поэтому все жители страны севарамбов живут в огромных общих домах по тысячи человек в каждом. Каждый дом, или «осмазия», выбирает из числа жителей начальника-осмазионта, который управляет домашними делами и состоит в главном совете, принимающем законы.
Во главе государства стоит Вице-Король Солнца, наделенный абсолютной властью и избираемый по жребию из четырёх кандидатов, представленных главным советом. Также восемь осмазионтов выбирают одного бросмазионта, а двадцать четыре самых опытных бросмазионта образуют сенат, который помогает Вице-Королю разбираться с государственными делами.
Каждая осмазия — это ещё и земледельческая община, которая обеспечивает себя всем необходимым, а излишки отдаёт в государственную казну, откуда затем покрываются возникшая где-либо нехватка. Контакты с внешним миром ограничены, чтобы иноземцы не смущали севарамбов богатством, драгоценностями и другими излишествами.
Добавление художественных элементов в структуру книги помогло превратить её из обычного для тех времён панегирика государственному строю в более многозначительное произведение. Так в частных беседах герои узнают от местных жителей, что хотя в стране и существует культ солнца, умные люди скептически относятся к этому верховному божеству и религии вообще. Тем не менее, они потворствуют сохранению старой традиции, потому что она добавляет государству стабильности. Прочие же религии в их стране не приживаются, потому что, во-первых, не скреплены традицией, а значит несут государству только лишние распри, а, во-вторых, содержат слишком много мистики и ритуалов, которые затмевают собой внутреннюю мораль.
На первый взгляд кажется, что «История севарамбов» полностью повторяет «Город солнца» или любую другую из утопий нового времени. Однако она впервые выражает скепсис относительно религии и её смешивания с политикой.
Рождение антиутопии
Иллюстрация Геннадия Калиновского
Как мы могли убедиться, в течение многих веков авторы всевозможных утопий запихивали в свои проекты идеального общества самые дикие идеи на том лишь основании, что они казались правильными им самим. Или, в лучшем случае, они выводились из логических предпосылок, которые могли стать реальностью только при самых благоприятных обстоятельствах.
К XVIII веку число утопий исчислялось десятками. Большинство из них, так или иначе, опирались на книги Мора и Кампанеллы. А в худшем случае просто их копировали. Такое обилие откровенно вторичных и халтурных идей не могло не вызвать насмешек. И вызвало.
В 1726 году известный английский сатирик Джонатан Свифт издаёт первый том своих знаменитых «Приключений Гулливера», в котором копирует уже набившую оскомину манеру рассказа о путешествии в далёкую страну, не для того, чтобы прославлять государственный строй, а чтобы выявлять его недостатки.
Эта знакомая всем с детства история высмеивает самодурство, жадность и жестокость правителей, мелочность политической аппаратной грызни и надуманность религиозных догм. То есть делает всё то, что свойственно современным антиутопиям. Нелестные аллюзии Свифта на английского короля Георга I были столь очевидны, что в первом издании даже подверглись цензуре, которая вычеркнула из книги большую часть политической сатиры.
Во второй части «Приключений» Свифт обращается к утопии, но сводит её к простому высказыванию: «Всякий, кто вместо одного колоса или одного стебля травы сумеет вырастить на том же поле два, окажет человечеству и своей родине большую услугу, чем все политики, взятые вместе».
В третьей части он иронизирует уже над всевозможными проектами улучшения государственного устройства в целом или отдельных его элементов, которыми просто в неограниченных количествах стали засыпать европейских правителей всевозможные прожектёры. Летающий остров Лапута управляется всевозможными учёными и мудрецами — очевидная отсылка к бэконовской «Новой Атлантиде». Но эти учёные — кабинетные академики, которые создают никому не нужные изобретения и проводят реформы, которые не только не помогают, но даже вредят землям Лапуты.
Так один учёный придумал инновационный способ строительства домов — от крыши к основанию. Другой — лингвист — предлагал сократить все сложносоставные слова до простых, что должно упростить и усовершенствовать родной язык. Третий — рецепт 100%-го политического урегулирования.
Вы берёте сотню лидеров каждой партии и разбиваете их на пары, так, чтобы головы людей, входящих в каждую пару, были приблизительно одной величины; затем пусть два искусных хирурга отпилят одновременно затылки у каждой пары таким образом, чтобы мозг разделился на две равные части. Пусть будет произведен обмен срезанными затылками и каждый из них приставлен к голове политического противника.
Операция эта требует, по-видимому, большой тщательности, но профессор уверял нас, что если она сделана искусно, то выздоровление обеспечено. Он рассуждал следующим образом: две половинки головного мозга, принужденные спорить между собой в пространстве одного черепа, скоро придут к доброму согласию и породят ту умеренность и ту правильность мышления, которые так желательны для голов людей, воображающих, будто они появились на свет только для того, чтобы стоять на страже его и управлять его движениями.
Что же касается качественного или количественного различия между мозгами вождей враждующих партий, то, по уверениям доктора, основанным на продолжительном опыте, это сущие пустяки.
Джонатан Свифт, «Путешествия Гулливера», 1726-1727
Свифт перевернул жанр утопий, добавив в него сатиру и фарс. И хотя сама по себе политическая сатира существовала и раньше, она касалась отдельных событий или отдельных аспектов политики. Авторы же проектов об улучшении общественного строя описывали свои идеальные города и страны максимально серьёзно, не допуская пререканий, даже когда их выкладки были более чем спорными. Свифт впервые посмеялся над подобными попытками, изобразив общество, которое в попытках создать построить лучший мир, только разрушало его. Именно эта ключевая черта будет в будущем разграничивать утопии и дистопии.
За скобками
Подкрепляя сделанный выше вывод, приведём здесь краткое описание ещё нескольких утопий, которые не были столь известны, как «Город Солнца» или «Новая Атлантида», но дают дополнительные доказательства тому, что отличие утопий от антиутопий весьма эфемерное. Ведь каждый из приведенных здесь авторов писал свои проекты с искренним желанием помочь своей родине и найти идеальный рецепт общественного устройства.
Антон Дони: «Мир мудрых и глупых» — Италия, 1552
Теократия под управлением Папы-короля. От главного храма расходятся в разные стороны сто улиц. На каждой из улиц живут люди одной профессии. При этом на смежных улицах живут люди смежных профессий: так на одной стороне живут, например, ткачи, а на другой — портные. Во главе каждой улицы стоит священник, подчиняющийся Папе-королю.
Денег в государстве нет. Все экономические отношения осуществляются путём бартера. Все излишки мастера добровольно сдают государству, и взамен получают всё необходимое, но не больше. Женщины находятся в «общем пользовании», что, по мнению автора должно уменьшить число поводов для ссор. Дети, так же, как у Платона, отлучаются от матерей с младенчества и воспитываются в государственных школах.
Иоганн Андреэ: «Описание христианополитанской республики» — Германия, 1619
Вдохновленный католиком Кампанеллой немец-протестант в 1619 году пишет аналогичное сочинение. Его город-утопия называется Христианополь. В его центре стоит огромный храм, в котором заседает правительство священников. В отличие от Города Солнца у Андреэ его составляют только трое министров, которые, однако, наделены теми же функциями, что и у Кампанеллы.
Частная собственность у жителей Христианополя отсутствует. Жильё и прочее имущество распределяют священники, которые в целом играют в жизни города даже большую роль, чем в Городе Солнца. Так всё население обязательно трижды в день участвует в публичных молитвах, а всё образование обязательно идёт с христианским уклоном.
Этьенн-Габриэль Морелли: «Базилиада, или Кораблекрушение у плавучих островов» — Франция, 1753
Общество «Базилиады» разделено на сельскохозяйственные общины по родовому принципу численностью до тысячи человек. Все вместе они обрабатывают землю, а в перерывах занимаются иными видами труда, полезными для блага государства. Института семьи не существует. Но, в отличие от других утопий, здесь мужчины и женщины могут свободно сожительствовать, руководствуясь только собственными желаниями и симпатией, с тем лишь ограничением, что составляющие пару должны быть одного возраста, а если захотят разойтись, то в дальнейшем могут выбрать в партнеры только тех, кто также находится в разводе.
Каждый ребёнок с самого раннего возраста приучается к труду, сначала просто наблюдая за производством, а с 10 лет — работая подмастерьем. Также от мастеров они получают наставления об устройстве их общества. Каждый житель утопии должен помнить, что первопричиной всего сущего является Бог, и что долг каждого гражданина — работать ради общего блага и блага государства. Патриархи общин, достигшие 50 лет, получают титул сенатора и право голоса в общегосударственном собрании, которое решает все управленческие вопросы в стране.
Владимир Одоевский: «4338-й год» — Россия, 1835
Единственная в этом списке русская утопия, а точнее — футурологический рассказ. Его действие происходит, как следует из названия, в 4338 году. В мире остались всего три крупных державы — Россия, Америка и Китай. При этом именно Россия наиболее технически развита, а Америка наоборот впала в дикость и варварство. Это стало возможно потому, что в России все науки проранжированы по степени их общественной значимости. На вершине стоят поэты и философы, которые держат при себе несколько историков, физиков, лингвистов и других ученых, «которые обязаны действовать по указанию своего начальника или приготовлять для него материалы». Каждый из историков имеет, в свою очередь, под своим ведением несколько хронологов, филологов, географов; физик — несколько химиков, минерологов и так далее.
Благополучие этой утопии держится на социальных лифтах для молодежи. Наиболее талантливые молодые люди, каким бы профессиям они ни обучались, отправляются в специальные государственные училища, где обучаются науке управления, а затем на равных с чиновниками правительства принимают участие во всех государственных делах. Поскольку дела эти часто вредят силам и нервам, ротация кадров происходит часто. Так талантливая амбициозная молодежь постоянно имеет шанс попасть во власть, пусть даже протянет там недолго.
Так утопия или дистопия?
Тысячи лет люди мечтали устроить своё общество наилучшим образом. Современные государства научились избегать массовых бунтов, междоусобных распрей, откровенной неприкрытой диктатуры и прочих политических неурядиц, которые мешали бы нормальному ходу нашей жизни.
Однако этот путь человечество прошло методом проб и ошибок. Две тысячи лет назад Платон сделал предположение, что женщины наравне с мужчинами могут принимать участие в общественных делах, но также оправдывал промывку мозгов. Пятьсот лет назад Кампанелла допустил, что общество проживёт и без рабов, но при этом провозглашал религиозную диктатуру. Четыреста лет назад Гаррингтон говорил, что всеобщая уравниловка не является панацеей от всех бед, но при этом наплевал на профессионализм госслужащих. Триста лет назад Свифт посмеялся над ними всеми, показав, к каким глупым и одновременно страшным последствиям могут привести попытки силком загнать человека в рай.
Утопия и антиутопия идут в нашей культуре рука об руку. Те, кто хорошо знаком с жанром, могут без посторонней помощи отыскать в данных выше описаниях элементы будущих «Мы», «1984», «V — значит «Вендетта» и многих других.
Значит ли это, что в каждой утопии потенциально скрывается её противоположность? На мой взгляд, да. И как бы нам ни хотелось верить, что в какой-то мудрой книге, написанной мудрым древним старцем, есть исчерпывающие ответы на все вопросы, даже мудрецы в чём-то ошибаются, а в чём-то устаревают. Особенно если действуют из самых лучших побуждений.
Книгами Джоан Роулинг о «Мальчике, Который Выжил» недавно зачитывались дети и взрослые по всему миру. Кто-то даже годами ждал письма из Хогвартса в надежде увидеть жизнь, скрытую от посторонних глаз стараниями магов. Теперь, когда основная масса поттероманов выросла, самое время рассказать о волшебных школах, придуманных другими авторами. В каждой из них найдется место для юных любителей чудес, нужно только сделать свой выбор.
Школа для детей-оборотней «Кристалл»
Это учебное заведение для необычных подростков было открыто женщиной-орлицей Лиссой Кристалл из книг Кати Брандис. Находится школа-интернат в США. В ней учителя-оборотни помогают таким же, как они, подросткам научиться ладить с людьми, животными и самими собой. Именно поэтому, кроме обычных предметов, в программе есть «превращение», «история культуры оборотней», «человековедение» и «звероведение», а также обязательные для посещения уроки борьбы в человеческом и зверином облике.
Новичков в «Кристалл» принимают в течение всего учебного года, но экзамены проходят в его середине и конце. Если провалить одно из испытаний, придется проходить курс заново, но если трижды нарушить школьные правила — отчислят.
С главного входа интернат выглядит как обычное кирпичное здание с вывеской, но если заглянуть за угол, то можно увидеть, как постепенно оно «сливается» с дикой природой. На первом этаже расположены учебные классы, кабинеты педагогов и актовый зал. Под огромным стеклянным куполом, вмонтированном в крышу, есть уютная общая гостиная и столовая с разнообразным меню. А из комнат второго этажа, в которых проживают учащиеся, через окна всех форм и размеров видны каменные блоки, поросшие травой и маленькими деревьями. За ними начинается национальный парк, защищенный от охотников и любопытных туристов.
Сказочная исправительная школа (СИШ)
Если верить книгам Джен Калониты, в СИШ попадают тролли, гномы, эльфы, гоблины, русалки и другие сказочные существа, которых в Чароландии считают общественно опасными. А для этого достаточно набрать хотя бы 3 пункта из 6:
1. Постоянная ложь;
2. Частые отлучки из дома без объяснения причин;
3. Раздражение, направленное на чье-либо положение в обществе;
4. Грубость;
5. Превращение друзей и знакомых в лягушек;
6. Воровство.
2. Частые отлучки из дома без объяснения причин;
3. Раздражение, направленное на чье-либо положение в обществе;
4. Грубость;
5. Превращение друзей и знакомых в лягушек;
6. Воровство.
Основательницей школы считается мачеха Золушки, а учителями работают злодеи, которых удалось «перевоспитать». Например, Серый Волк преподает историю, Морская Ведьма из «Русалочки» — этикет, а Злая Королева из «Белоснежки» — психологию. Из дополнительных занятий можно выбрать полеты на пегасах и заклинание змей, но к ним допускаются только прилежные ученики.
С виду исправительная школа больше напоминает дворец, чем тюрьму. Три высокие башни с зеленой крышей, увитые плющом стены с витражными окнами и резные двери с символами четырех сказочных принцесс (Спящей Красавицы, Белоснежки, Русалочки и Золушки) на самом деле скрывают внутри... просторные гостиные и уютные спальни, живые коридоры с горгульями, золотые люстры и говорящие зеркала. Но долго наслаждаться этим великолепием смогут только самые неисправимые — всех прочих после «перевоспитания» отправляют домой.
Школа Добра и Зла (ШДиЗ)
Учениками и ученицами Школы Добра и Зла могут стать не только дети сказочных персонажей, но и обычные читатели. Только не по своей воле: раз в четыре года их похищают и отправляют в одну из башен ШДиЗ. В темной — красивая и коварная декан Софи и ее помощники растят будущих злодеев — «никогдашников». В светлой — благоразумная, но заносчивая Кларисса Доуви вместе с другими преподавателями воспитывает «всегдашников» — потенциальных героев и принцесс.
В какую башню попадет читатель не известно, но он точно уже никогда не сможет вернуться домой. Сбежать из школы невозможно, к тому же, на четвертом году обучения всех ждет «испытание сказкой», в котором и героям, и злодеям придется рискнуть жизнью.
Правила в Школе Добра и Зла строгие, но запутанные. Некоторые занятия ученики посещают все вместе, на другие — допускаются только девочки или мальчики, только «Зло» или «Добро».
Университет Чароплетства
Штатный Университет Чароплетства Карфаенской империи, или просто «ШтУЧКи», занимается подготовкой магов к службе на благо своей страны. Все студенты с магическими способностями на время обучения заселяются в общежитие и переходят под покровительство государственных структур. Все необходимое предоставляется студентам бесплатно, правда, с мирных специальностей при поступлении взимается налог в казну, а от боевых магов требуется клятва на крови.
Подавать документы можно сразу на несколько факультетов, но в любом случае придется сдавать как минимум два экзамена: по выявлению уровня магического потенциала и на проверку общей грамотности.
В нескольких корпусах, связанных между собой множеством переходов, учатся артефакторы, зачарователи, провидцы, алхимики, целители и многие другие. Боевые маги проходят множество дополнительных испытаний и обучаются отдельно. Главный корпус, похожий на многоэтажный замок, чем-то напоминает главное здание МГУ: в залы с колоннами и высокими потолками абитуриенты по традиции входят без родителей, вместе с учебой в Университете начиная взрослую самостоятельную жизнь.
Королевская Академия Магии
Королевская Академия Магии из книг Надежды Кузьминой тоже занимается обучением ведьм и колдунов совершенно бесплатно. Волшебники в фантастическом мире, немного напоминающем средневековую Европу, встречаются крайне редко, а их способности ценятся на вес золота. Дар передается из поколения в поколение, но иногда по странному стечению обстоятельств его находят у детей из простых семей. В любом случае опознать такого ребенка несложно: чужую силу маги видят невооруженным глазом. Она позволяет своему обладателю жить намного дольше простых смертных и окрашивает пряди волос в цвета одной из стихий.
Выглядит Академия так, как и положено волшебному учебному заведению. Рядом с дубовой рощей — множество древних, но ухоженных построек с башнями. С плоских крыш с зубцами по краям видна почти вся территория. Старшекурсникам из знатных семей полагается жилье в фамильной башне, внутри которой помещается несколько просторных комнат с большими окнами. По лестнице с мраморными ступенями и дубовыми перилами можно спуститься в гостевой флигель на первом этаже. В нем можно поселить еще двоих родственников или близких друзей. Занятия проходят в классах или больших залах. Строгих ограничений по форме одежды нет, но для юных ведьм считается приличным приходить в юбке даже на спортивные занятия: по окончании обучения большинство из них выйдут замуж и станут полноправными хозяйками в замках своих лордов.
Обучение в Академии длится 5 лет, но прежде, чем перейти непосредственно к колдовским урокам, придется изучить все общие дисциплины. История, ботаника, фортификация, фехтование, география, самооборона без магии — и только курсе на 4-м, может быть, удастся перейти к делу. Удивительно, что после всего этого выпускникам вообще выдается Лицензия Королевского Мага.
Традиционно жанр фэнтези ассоциируется, прежде всего, с эпохой Средневековья. Однако в последнее время все чаще можно встретить циклы, в которых авторы обращаются к более поздним временам и используют в сюжетах технологи и пороховое оружие. Именно о таких вселенных мы сегодня и поговорим.Джо Аберкромби: «Земной круг»
Земной круг — вселенная, в которой происходят события трилогии Джо Аберкромби «Первый закон», а также его самостоятельных романов «Лучше подавать холодным», «Герои» и «Красная страна». Сеттинг первых романов автора навеян эпохой позднего Средневековья.
В стартовой трилогии порох практически не фигурировал в сюжете — было известно лишь, что «взрывной порошок» уже изобрели. Однако же в последующих книгах его начинают использовать в боевых действиях. Например, в романе «Герои», рассказывающем о крупной трехдневной битве, войска Союза уже применяют пушки, хотя их эффективность оставляет желать много лучшего. В книгах Аберкромби технологический прогресс не стоит на месте, а потому в новом романе «Немного ненависти», который запланирован на осень, Земной круг уже входит в эпоху промышленной революции, так что технологии начинают играть все более значительную роль в экономике, политике и войне.
Фонда Ли: «Сага Зелёной Кости»
Фонда Ли — обладательница черных поясов по каратэ и кунг-фу. В детстве она обожала фильмы с боевыми искусствами, но не раз замечала, что их герои дерутся слишком фантастично — летают, бегают по стенам, дерутся в воздухе. И тогда она решила написать собственную сагу, в которой такие зрелищные и динамичные бои будут обоснованы магией.
События романа «Нефритовый город», с которого начинается трилогия Фонды Ли, разворачиваются в мире, по уровню технологического развития примерно соответствующем середине XX века — здесь есть уже и телефоны, и автомобили, и авиация. В городе Жанлун, явно вдохновленном Гонконгом, два криминальных клана борются за власть и контроль над нефритом — минералом, который наделяет своих владельцев сверхсилами. В ход идут не только интриги и магические боевые искусства, но и огнестрельное оружие — все как в классических гангстерских сагах.
Вера Камша: «Отблески Этерны»
Цикл «Отблески Этерны» по праву считается одним из лучших отечественных фэнтези. События происходят в детально проработанном мире, напоминающем эпоху Реформации и Религиозных войн. «Отблески Этерны» близки по духу приключенческим романам в стиле «плаща и шпаги», и особое внимание писательница уделяет придворным интригам и военным кампаниям.
На страницах цикла огнестрельное оружие уже вовсю используется во время ведения боевых действий, которые Вера Камша описывает очень тщательно и достоверно.
Стивен Дональдсон: «Седьмая казнь»
Стивен Дональдсон — автор знаменитых «Хроник Томаса Ковенанта», которые выходили в 70-ых годах прошлого века и стали одним из первых образцов фэнтези с неоднозначными главными героями. В романе Стивена Дональдсона «Седьмая казнь», открывающем новую трилогию автора, две соседствующие страны более сотни лет ведут друг с другом непрекращающиеся войны. И каждый раз между ними сохраняется паритет — из-за могущественных магов, которые есть у обеих держав.
Однажды одна из стран изобрела огнестрельное оружие. Первые образцы мушкетов еще не были настолько эффективны, чтобы обеспечить решительную победу в войне. Тогда оружие стали улучшать, и без помощи магов не обошлось. Так появились многозарядные винтовки, которые ни в коем случае не должны были попасть в руки врага. Впрочем, противник пошел по иному пути и «отключил» все магию вражеской страны, что вновь уравновесило силы королевств. Герои книги применяют огнестрельное оружие на протяжении почти всей книги, а к финалу появляется намек на скорое появление артиллерии.
Брендон Сандерсон: «Двурожденные»
После того, как Брендона Сандерсон завершил «Рожденного туманом», он вернулся в его мир с новым циклом «Двурожденные», действие которой разворачивается спустя три века. Новая история получилась более камерной, чем в предыдущем цикле — теперь в центре сюжета не спасение мира, а охота на преступников. Магия за прошедшие века никуда не делась, а вот наука развивалась — появились поезда, электричество, и огнестрельное оружие (в том числе револьверы, а не только однозарядные мушкеты и пистолеты).
Устройство магии в «Двурожденных» держится на уже известных читателям аломантии и ферухимии, но огнестрельное оружие открыло спектр возможностей алломантам — в особенности тем, что используют железо или сталь. Недаром в бою с алломантами используют особые алюминиевые пистолеты и пули. Один из героев, Уэйн, после ошибок молодости старается обходиться без пистолетов и мушкетов, зато хорош в рукопашном бою и владеет полезной магической способностью замедления времени. А вот его напарник Вакс, напротив, прекрасно обращается с револьверами.
Брайан Макклеллан: «Пороховой маг»
Мир «Порохового мага» навеян эпохой Великой французской революции. Фельдмаршал Тамас совершает переворот, поскольку считает, что король ведет страну к гибели. Но тем самым он спровоцировал новую войну с враждебными соседями. Сын фельдмаршала Таниэль — лучший пороховой маг страны, окажется в эпицентре разгорающегося конфликта, а детектив Адамату попытается разгадать, кто из временного правительства является предателем.
Порох во вселенной Макклеллана — не просто элемент антуража. Пороховые маги умеют управлять энергией взрыва и тем самым направлять пули точно в цель. Более опытные стрелки способны подрывать порох на большом расстоянии. И в то же время в книгах Макклеллана есть и классические маги, которым для колдовства как правило требуются специальные перчатки. Оба вида магов не любят друг друга и играют ключевую роль в войнах, описанных на страницах цикла.
Джанго Векслер: «Теневые кампании»
Сюжет книг Джанго Векслера вдохновлен наполеоновскими войнами. В центре сюжета первого романа оказываются простые солдаты и офицеры колониальной армии, которая попала в тяжелое положение. Она сражается на чужом континенте и численно превосходящим религиозным фанатикам. Переломить ситуацию призван новый главнокомандующий, который явно списан с Наполеона — недаром в сюжете первого романа цикла, «Тысяча имен» можно найти много параллелей с египетской кампании Бонапарта.
Боевые действия в романе Векслера ведутся почти также, как в реальности в конце XVIII века, и войну автор описывает очень подробно. В магию же здесь мало, кто верит, и она начинает себя явно проявлять лишь к концу первой книги, но в последующих романах цикла она будет играть более значительную роль.
Роберт Джексон Беннетт: «Божественные города»
«Город лестниц» — необычное фэнтези в декорациях, примерно соответствующих девятнадцатому веку. Автор создал смесь политического триллера и детектива, где любопытно обыгрывал тему гибели богов. Во времена, когда государствам помогали боги, народ Сайпура, у которого не было своих богов, находился в угнетенном состоянии, и потому сделал ставку на технологии. Но однажды боги были повержены, и в мире произошло перераспределение сил, и Сайпур стал доминирующей державой.
В Сайпуре, несмотря на технологический прорыв, редко применяют ручное огнестрельное оружие — на острове недостаточно селитры для пороха. Впрочем, при обороне применяют пушки. Сайпурцы стараются уничтожить или хотя бы взять под контроль все наследие былого магического мира, и недаром — оно действительно по-прежнему остается опасным.
Пять невероятных миров «снизу вверх» - от Плоского мира Пратчетта до пронзающей небосвод Башни из цикла «Вавилонские книги» Джосайи Бэнкрофта. Повод: выход впервые на русском первой книги этой серии «Восхождение Сенлина» и скорого выхода второго тома «Рука сфинкса».Плоский мир Пратчетта
О, сколько миллионов странников побывало в столице Анк-Морпорк и прилегающих к ней землях, начиная с 1983 года! В этом году с книги «Цвет волшебства» начался цикл «Плоский мир» Терри Пратчетта. Сначала земли, в столиц которых живут в соответствии с принципами и нормами филантропической тирании, служили для автора тренировочной плоскостью для оттачивания навыков в написании юмористического фэнтези. Всё начиналось как шутка над жанром, чтобы постепенно обрести очертания хитрого лабиринта подобно городским ландшафтам Анк-Морпорка и географии Плоского мира, покоящегося на спинах четырёх слонов, которых удерживает от падения в ничто гигантская черепаха. Мир, созданный Пратчеттом, со временем приобрёл многие черты нашей реальности, что сделало улочки Анк-Морпорка довольно опасными для наивных простаков, отправляющихся в фэнтезийные миры за магией или славой и попадающих в район Теней.
Падение в ничто Пратчетту не грозит никогда и ни за что, несмотря на то, что его не стало в 2015 году. Его обессмертил Плоский мир со столицей, в которой можно найти черты европейских городов эпохи Средневековья, великого и ужасного Лондона восемнадцатого столетия, Сиэтла XIX века и пару ломтиков «Большого Яблока», как иногда называют Нью-Йорк.
За 40 книг к миру привыкаешь настолько, что начинаешь верить в его реальность, и этой прекрасной иллюзии подыгрывают подробнейшие карты и справочники по Анк-Морпорку. С такими гидами в лабиринтах плоскомирной столицы не заблудишься.
Все основные произведения цикла в количестве четырёх десятков переведены на русский и переизданы неоднократно.
Странный Бас-Лаг Мьевиля
Лучше не бродить, и тем более не блуждать без опытных и хорошо вооружённых (как знаниями о мире, так и в прямом смысле слова) проводников по Нью-Кробюзону. Столица созданного безудержной фантазией Чайны Мьевиля мира Бас-Лаг представляет собой город-государство, гигантский мегаполис-механизм, постоянно находящийся на грани полного распада с последующим коллапсированием. В его механическом нутре, как в ядерном котле или в облаке космической пыли, зарождающейся в нечто большее, беспрестанно бурлят, текут, рассыпаются искрами сложные процессы объединения несоединимых элементов. Мир магии и технологий, общество, сочетающее в себе и надежду фэнтези, приукрашенную декором викторианства, и безнадёгу капитализма с гниющими нотками полицейского государства.
Все дороги ведут на Вокзал потерянных снов. Пейзажи в духе Босха, ситуации в духе Кафки (мем смешной, ситуация страшная), технологические странности в духе стимпанка Стерлинга и цифровых шумов Нила Стивенсона и невероятный разумный бестиарий, сотканный из мифов и кошмарных сновидений – жукоголовые существа, ходячие кактусы, люди-птицы, убийцы, гангстеры, наркодельцы, художники, учёные, богачи, политики… Социум, в котором варимся все мы ежедневно в реальности, но чуть более сносный у Мьевиля, потому что вокруг страшные, хищные, смертоносные, сюрреалистичные чудеса.
Город в спиральном поясе ферм, буровых платформ. Город, неподалёку от которого застыл на рельсах в вечном вызове сложившемуся социальному порядку Железный Совет. Город, у которого есть Рёбра, хоть принадлежат они не ему. Город, в котором разумные кактусы живут под Стеклянным куполом Оранжереи, а ростки бунта машин, пробившие себе путь к свету на городской свалке, так и не сформировались в достаточно мощную конструкцию, чтобы совершить то, к чему втайне стремится Нью-Кробюзон – к полной переплавке в тигле локального Большого Взрыва.
Трилогия Мьевиля о Нью-Кробюзоне издана полностью и состоит из романов «Вокзал потерянных снов», «Шрам» и «Железный Совет».
Мир железных драконов Суэнвика
Что было бы, окажись Совет конструкций из Нью-Кробюзона чуть настойчивее или чуть более везучими? Получился бы мир железных драконов – сплав магии, атрибутов технофэнтези и изъеденного кровавой ржавчиной киберпанка. Мир, в котором люди не просто рабы технологий, но рабы механических существ. Мир, заражённый технологиями. Индустриальное капиталистическое общество, в котором как-то уживаются люди и сказочные существа, вроде фей.
Появление такого мира, где драконы с электронными чипами в головах парят на тяге реактивных двигателей и попирают стальными лапами слабых людей, было ответом Суэнвика на засилье традиционных для фэнтези миров. Какой цикл не возьми, всё описывается по шаблону. Разорвать шаблоны – как твёрдой НФ, так и фэнтези – Суэнвик решился в истории о мире железных драконов. У него получилась. Как он сам говорит, «твёрдая фэнтези». В созданном авторской фантазией мире буквальность и основательность, та самая «твёрдость» научной фантастики рвётся когтями и зубами драконов на лоскуты, освобождая духов фэнтези, которым законы не писаны. Суэнвика можно назвать «литературным алхимиком», кто в своей лаборатории из фрагментов многомирья современных фантастики и фэнтези создал нечто удивительное.
Масштаб придуманного им мира не разглядеть, просто блуждая по улицам, как в Анк-Морпорке, даже не разглядеть, если мчаться по ржавым рельсам, как в Бас-Лаге. Чтобы понять, надо взлететь. Подняться вверх, пробив чёрные сажевые дымы, сотрясти окрестности рёвом вырывающихся из дюз сгоревших фракций ракетного топлива. Воспарить в небо на драконе. И лишь сверху можно разглядеть, что собой представляет мир железных драконов. Это жёсткий и жестокий мир, где монстрам – полное раздолье.
«Три этажа рассыпались в пыль, когда они вырвались на свободу. Джейн краем глаза уловила, как увенчанная пирамидой секция Термаганта медленно оседает в серых клубах и её очертания размываются по мере того, как рушатся стены. Окна повылетали на много кварталов вокруг, наполнив воздух искрящимся хрустальным туманом, который пылал красным в отраженном сиянии драконьих сопел. Потом всё это пропало. Великий Серый Город под ними становился меньше и меньше, плотная сетка улиц и зданий постепенно сменялась пригородами.
Беглецы снизились над болотом Винни до уровня верхушек деревьев, будь там деревья. Под ними мелькали глинистые низины, промзоны, лачуги, нефтяные цистерны и свалки химических производств. Свет превращал мелкие водоёмы и речки в серебро и раскрашивал радугой нефтяную плёнку на их поверхности. Узкие дороги корчились и извивались, как змеи».
В одном из интервью со Суэнвиком к месту были упомянуты слова Чайны Мьевиля о том, что в придумывании крутого сюжета обычно всё сводится к созданию монстра. Придумал персонажа, за каждым шагом которого, с ужасом и восторгом будут следить, затаив дыхание, читатели – дело в шляпе. В романе «Дочь железного дракона» автор вывел на страницы удивительного монстра – дракона Меланхтона. Он появился тоже в пику сложившемуся в фэнтези образу драконов, например, у Энн Маккефри, где эти ужасающие и прекрасные существа стали друзьями людей вместо того, чтобы наводить шок, трепет и ужас.
Поднимитесь в небеса, чтобы узреть ужас мира железных драконов, стального Вавилона. Две книги уже изданы – это «Дочь железного дракона» и «Драконы Вавилона». В этом году ждём третью книгу – «Мать железного дракона».
Город-муравейник Гибсона
А если забраться ещё выше? Посетить Муравейник – вечный Ночной город, или город Вечной Ночи, поражённый болезненно-яркими пятнами проказы неоновых реклам.
«…сияние телевизионного неба затмевало не только огни Токио, но даже огромный голографический знак «Фудзи электрик», а Токийский залив представлялся обширной чёрной гладью, где чайки кружат над дрейфующими островками белого пенопласта. Дальше за портом лежал город — купола заводов, над которыми возвышались прямоугольные силуэты корпоративных зданий. Порт и город разделяла узкая безымянная полоска старых улочек. Ночной Город c улицей Нинсэй в сердце. Днём бары вдоль Нинсэй закрывались и выглядели невзрачно: неон мёртв, а неподвижные голограммы терпеливо ожидали, когда же под отравленное серебристое небо придет ночь».
В трилогии «Муравейник» (Sprawl; также известна как «Трилогия киберпространства») Уильма Гибсона, к которой примыкает несколько рассказов, включая культовый «Джонни-мнемоник», множество описаний пейзажей одновременно завораживающего и отталкивающего циклопического мегаполиса. На фоне усталого неба, блекнущего под натиском голограмм и неоновой агрессии, возносятся усыпанные цифровыми блёстками машинного кода шпили-чоккарак («чоккарак» называются палочки для еды у корейцев и только в Корее эти палочки – обычно стальные).
В плотном скоплении Столичной Оси Бостон-Атланта, или СОБА (Boston-Atlanta Metropolitan Axis (BAMA)) сияющие иглы-башни корпораций-спрутов красными глазками сканеров наблюдают за по-азиатски бестолковой и многоголосой пучиной внизу. У их подножия, в постоянно кипящем на грани между депрессией и одержимостью котле страстей, толкаются локтями миры реальности и цифрового «безмолвия». В киберпространстве за стенами из светлого и чёрного льда ощетинившиеся зубами, клыками и когтями цепные псы служб безопасности корпораций, как цифровые драконы в пещерах из цепочек кодов и шифров, ожидают смельчаков-хакеров.
В этом мире от грязи реальности не убежать и не скрыться даже в киберпространстве, превращающем медленный мир трёх измерений в многомерное пространство возможностей. Беда в том, что заражён человеческий мир – грехами, пошлостью, подлостью, жаждой убийства, наживы, развлечений, лёгких денег. И «кожаные мешки», и ИскИны, в трущобах нижних уровней и в коридорах орбитального веретена Фрисайда мечтают стереть из разумов слабую волю плоти и раствориться в бесконечном потоке нулей и единиц. Остаться там, куда не нет доступа дрязгам и мелочам реального мира, где-то высоко и далеко посреди зимнего безмолвия.
Мир Башни Бэнкрофта
Конечный пункт путешествия. Выше лифт фантазии не повезёт, иначе есть риск сорваться с орбиты возможностей, когда автору приходится балансировать между земной твердью и безбрежностью вымысла. Где-то между плоскомирными фантазиями Пратчетта и вертикальной структурой Муравейника Гибсона растёт Башня. Башня размером с целый мир. Башня, на которую однажды совершит восхождение простой сельский учитель Сенлин, герой цикла «Вавилонские книги» Джосайи Бэнкрофта.
Что будет, если объединить миф о Вавилонской башне, придуманную Ларри Нивеном концепцию Мира-Кольца и привычную для геймеров задачу прохождения уровней, когда с каждым новой миссией забираешься всё дальше и выше? Будут «Вавилонские книги».
Итак, страна Ур. Огромное густонаселённое государство в мире, напоминающем стимпанковский вариант развития земных технологий в декорациях, весьма напоминающих старую добрую викторианскую Англию. Дирижабли, паровозы, хитрые механизмы – лязгающие поршнями и изрыгающие пар. Только не спешите соскакивать на полном ходу, любители иных сеттингов, где паром не пахнет. «Вавилонские книги» близки и другим жанрам – фэнтези, сюрреалистическим кошмарам Кафки, словесным лабиринтам Борхеса, страшным сказкам Гоголя.
Посреди плоского мира, жители которого охвачены рядовыми житейскими страстями и помыслами, возвышается циклопическая Башня, средоточие всех идей, желаний, снов, намерений и веры в то, что однажды можно взять и начать всё с нуля, окунуться в новую жизнь.
К Башне ежедневно со всех земель Ура стекаются пешком, на повозках, в поездах и на аэростатах тысячи путешественников – и зевак, и паломников. Среди них – учитель из рыбацкого посёлка Томас Сенлин и его жена Мария. Вооружившись самыми подробными справочниками о Башне, Сенлин, тем не менее, не учёл коварного свойства таких сооружений, как и истинной квалификации, а то и настоящих намерений составителей таких гидов.
Подобно Залему (он же Тифарес), городу в облаках над городом-свалкой из манги GUNNM (Battle Angel Alita), Башня не просто возвышается, она притягивает вероятности и неприятности, становится той осью, вокруг которой вращается весь мир, точкой опоры, с помощью которой можно весь этот мир перевернуть. Этой целью и задастся Сенлин, когда посреди городской толчеи его разлучат с Марией. Жена исчезнет во чреве Башни, и нет иного выхода для учителя, кроме как начать восхождение по её уровням.
Сколько всего уровней в Башне, доподлинно неизвестно – стоя у подножия, этого не разглядеть. Поговаривают, что в сооружении, на возведение которого ушли несколько столетий, не менее шестидесяти уровней. На скольких из них придётся побывать Сенлину, чтобы найти Марию? Удастся ли ему в поисках жены не потерять себя, измениться настолько, чтобы в конце пути из того, кто взбирается снизу вверх стать тем, кто смотрит сверху вниз? Первая книга – это только набор высоты для всего цикла, о чём говорит картинка из тома «Восхождение Сенлина». С земли виден только Цоколь Башни.
«Под улитками и водопроводом раскинулся город трактиров, магазинов, ночлежек и коттеджей. Их неровные и рябые стены в большинстве своём были саманные, глинобитные или из рассыпающегося чёрного цемента. Газовые лампы погружали город в тусклые сумерки. Толпы были не такие многолюдные, как на Рынке снаружи, но такие же пёстрые. Вот прошла женщина в платье с оборками, повиснув на руке хорошо одетого джентльмена, и оба благоухали ароматической смесью и воском для укладки волос. Через секунду мимо уже ковылял пилигрим в лохмотьях неопределённого цвета, воняя, словно торговец рыбой в августе. Сенлин что угодно отдал бы за славный очищающий морской бриз! Тут и там надёжные сооружения высились как деревья среди камышей. Красные кирпичные фасады магазинов и гильдейских домов придавали улицам некое подобие респектабельности; в остальном архитектура выглядела довольно жалко.
Сенлин не мог не разочароваться: он ожидал увидеть блистающий центр культуры, а не это. Цоколь, при всей своей тусклости, выглядел портовым городом, куда моряки приходили, чтобы вспомнить, как шагать по твёрдой земле. Чего стоят только вездесущие пивные фонтаны! Ему попалось ещё шесть после того, первого. «Популярный путеводитель» описывал атмосферу Цоколя слегка туманно, представляя этот уровень башни в виде чего-то вроде дружелюбного преддверия более привлекательных достопримечательностей наверху, но даже это оказалось преувеличением. Сенлин утешался, думая о Цоколе как о сенях башни. Здесь полагалось сбить грязь с ботинок, прежде чем войти в священные залы этажом выше.
Вдали, поднимаясь в точности из центра Цоколя, от улиц к куполу потолка тянулась белая колонна. Мраморный шпиль напоминал маяк — не только ввиду внушительных размеров, но и по ощущению надёжности, которое внушала конструкция. Это был первый элемент архитектуры, казавшийся достаточно грандиозным. Даже улитки его не тронули. Он узнал колонну из описания в «Путеводителе»; это — лестница на второй уровень Вавилонской башни».
Уровень за уровнем Сенлин будет взбираться всё выше – и в прямом смысле, и в плане обретения иных статусов: от сельского учителя к человеку в отчаянии, от капитана воздушного корабля к наблюдателю «под прикрытием», от того, кто наивно восхищался циклопической конструкцией, до того, кто взберётся на самый верх и посмотрит в глаза повелителю Башни.
Подробности о книгах – на сайте цикла. Там есть информация о том, что в 2020 году ожидается ещё одна книга в серии к уже имеющимся трём. Так что первые три книги явно не предел для растущих писательских амбиций Джосайи Бэнкрофта, чьи «Вавилонские книги» могли бы вовсе не увидеть свет, если бы не конкурс для начинающих авторов, который поддерживал популярный автор фэнтези и фантастики Марк Лоуренс. По конкурсу книга Бэнкрофта не прошла, но получила отличные отзывы от более опытных коллег по цеху. В случае с «Вавилонскими книгами» людской молвы оказалось достаточно, чтобы продажи электронной версии книги стали расти, а там и издатели пожаловали с предложением.
Представленные в обзоре миры, ставшие местом действия для сверхуспешных и культовых фантастических книжных циклов (у Бэнкрофта есть хорошие шансы стать одним из членов клуба пишущих «творцов миров»), - руководство к действию. Даже два. Первое: не отказывайте себе в удовольствии посещать книжные миры, рождённые фантазией настоящих гениев. Второе: никогда не забывайте, что на плоскоземельных бескрайних равнинах возможностей любая идея, если ничего не бояться, может дать всходы и вырасти в Башню, к которой со всего мира будут стекаться восторженные пилигримы.
В качестве финального штриха - интересная статистика: масштабы Башни Бэнкрофта в сравнении с высотой реально существующих сооружений и легендарной башни Саурона Барад-дур.
«ИГРА С ОГНЕМ» Ханна Оренстейн
Ханна Оренстейн — молодая писательница из Нью-Йорка. Она прекрасно одевается, любит светские мероприятия и сотрудничает со многими изданиями — от The Washington Post до известного ресурса BuzzFeed. Кому, как не ей, писать о молодом поколении и поисках любви? Ее дебютный роман «Игра с огнем» именно об этом. Саша работает матчмейкером, или, говоря по-русски, свахой. Она подбирает в Tinder идеальных кандидатов для романтического свидания, после чего отправляет парочку удачно провести время вместе. У нее самой тоже есть парень, однако порой она с ним не так счастлива, как хотелось бы. Поэтому когда однажды она увидела фотографию «мужчины мечты», то всерьез задумалась о том, чтобы встретиться с ним. Есть одно «но»: если она сделает это, ее лишат работы. Рискнет ли Саша всем, что имеет, ради призрака любви? Хороший вопрос.
«САМОРАЗВИТИЕ ПО ТОЛСТОМУ» Вив Гроскоп
Если вы считаете, что все полезные знания о русской классике вы получили еще в школе или университете, вы сильно ошибаетесь — и в этом вас убедит Вив Гроскоп, журналистка The Telegraph и стендап-комик. «Саморазвитие по Толстому» — сборник из статей о главных представителях отечественной литературы, от Пушкина до Булгакова. Гроскоп проводит блистательный анализ их основных текстов, щеголяя при этом глубокими знаниями как об их биографии, так и о русской культуре в целом. Она пишет иронично и живо, а ее прозорливый взгляд подмечает в знаменитых романах много новых деталей. Конечно, аннотация к книге слегка лукавит — обещается, что из статей можно сделать полезные выводы «для жизни», однако это не совсем так: тексты Гроскоп помогут вам посмотреть на классику с новой точки зрения и задуматься над вечными вопросами еще раз — однако готовых ответов, конечно, журналистка не даст.
«ХАКНИ ЖИЗНЬ» Лера Любарская
Нечасто книги, написанные блогерами, бывают ценными и полезными — к счастью, это как раз именно такой случай. «Хакни жизнь» Леры Любарской — на редкость грамотно подготовленное издание. Здесь собраны советы для девушек, которые помогут сделать жизнь лучше, — и, что самое важное, все эти рекомендации более чем уместны и выполнимы. Например, автор подсказывает, как наладить отношения с родителями, как не спугнуть парня на первом свидании, как помириться с подругой — обо всем этом говорится с ироничной интонацией, легко и непринужденно. Кроме конкретных советов здесь также есть и рекомендации более общего характера — скажем, какие сериалы стоит обязательно посмотреть, какие книги прочесть. Надо признать, что каждый читатель в этих подборках найдет для себя что-то ценное.
«ХОЗЯЙКА КНИЖНОЙ ЛАВКИ НА ПЛОЩАДИ ТРАВ» Эрик де Кермель
Если вы соскучились по рафинированному французскому роману, где пьют кофе и едят круассаны, ведя задушевные разговоры, то роман «Хозяйка книжной лавки на площади Трав» — именно то, что вам нужно. История об учительнице по имени Натали, которая решает из столицы перебраться в провинциальный городок и открыть там книжный магазинчик, очень уютная — иначе и не скажешь. Здесь есть и старинные интерьеры, и любовь, и самоотверженность, и, конечно, вера в то, что книги могут изменить человеческую жизнь. В городке Натали знакомится с местными жителями, и они часто обращаются к ней за советом и поддержкой — а она, в зависимости от их проблем, подбирает подходящую по случаю книгу, которая помогает нуждающемуся выбраться из нелегкой жизненной ситуации. В общем, в романе царит идиллия, будто на дворе не XXI век, а счастливое безвременье, и даже драмы (которые в тексте тоже есть) не в силах разрушить этот мир. Жаль, что эту прекрасную атмосферу порой нарушает не всегда удачный перевод книги — впрочем, поклонники подобного чтения смогут закрыть на это глаза.
«САМ ПО СЕБЕ МАЛЬЧИК» Александр Маленков
Александр Маленков среди главных редакторов глянцевых журналов кажется едва ли не анахронизмом — далеко не каждый человек, стоящий во главе известного издания, умеет столь ловко владеть словом, как он. В этом смысле он продолжает традиции российской журналистики — в истории нашей страны многие журналы возглавляли по-настоящему талантливые публицисты. Маленков — мастер короткой формы: авторские колонки, эссе, короткие художественные рассказы удаются ему блестяще. И от смешного до трагичного, как и положено, у него ровно один шаг. Идеальное чтение после работы, когда есть всего несколько минут на себя и большой роман точно не осилить.
«КОРОЛЕВСКИЙ КОРГИ» Джорджи Кроули
Джорджи Кроули знает о собаках все и даже немного больше — она живет в Англии, у нее есть муж, а еще шесть собак. Одна из ее любимых пород, конечно, корги. Как и у королевы Великобритании. Однажды она решила написать историю о том, как очаровательный пес по кличке Генри волею судеб потерялся на улице и в итоге оказался при дворе самой Елизаветы II. Однако роскошная жизнь не может заставить его забыть о своей доброй и любящей хозяйке — книга рассказывает историю о том, как они долго и упорно ищут друг друга и, само собой, находят в конце. Лучше антидепрессанта, чем эта книга, даже трудно себе представить.
Снять хороший фильм по книге — задача нетривиальная. Чаще всего книга все равно остается лучше кино, потому что воображение уже построило в нашей голове целый мир, и поди сумей попасть с ним в резонанс. Но некоторым сценаристам и режиссерам удается сделать так, чтобы уж точно не хуже.
Мы вспомнили минимум пятнадцать отличных экранизаций, созданных в этом веке.
Хроники Нарнии: Лев, колдунья и волшебный шкаф
Хроники Нарнии — цикл из семи фэнтезийных книг, написанных Клайвом Стэйплзом Льюисом, большим другом Толкина. В них рассказывается о приключениях детей в волшебной стране Нарнии, где животные разговаривают, магия — норма жизни, а добро неустанно борется со злом. Пока для кино сняли только три книги (еще «Принц Каспиан» и «Покоритель Зари»), но точка в проекте не поставлена.
Все фильмы серии про Гарри Поттера
Пожалуй, самая популярная экранизация самых популярных детских книг Дж.К. Роулинг. Сейчас волшебный киномир развивают дальше, снимая приключения ученого-биолога Ньюта Саламандера, в 2016 году вышел фильм «Фантастические твари и где они обитают», а в 2018 — его прямое продолжение «Фантастические твари: Преступления Грин-де-Вальда».
Эрнест и Селестина: Приключения мышки и медведя
Великолепный и необычно нарисованный мультфильм, основанный на серии книг бельгийской писательницы Габриэль Венсан, рассказывает о дружбе крошечной мышки и большого медведя. Эрнест нашел её, когда был голоден, но не съел.
Хранитель времени
А этот фильм снят по мотивам книги Брайана Селзника «Изобретение Хьюго Кабре». Хьюго — сирота, унаследовавший от отца только сломанную механическую куклу-автоматон. Он живет на вокзале, помогает дяде ухаживать за башенными часами и мечтает починить свое наследство. Он верит, что папа сможет передать через него важное сообщение. Между прочим, картину поставил Мартин Скорсезе.
Большой и добрый великан
Роальд Даль — великий сказочник, произведения которого как будто сразу писались, чтобы потом по ним кино снимали. В этом фильме, поставленном Стивеном Спилбергом, рассказывается о девочке Софи, подружившейся с Большим и добрым великаном. А потом они вместе отправились бороться с великанами злыми.
Бесподобный мистер Фокс
А в этой картине, тоже по книжке Даля, рассказывается о семействе лис и приключениях, которые они переживают, когда глава решает снова начать обворовывать соседние фермы. Снова — потому что он уже завязывал с этим делом, когда несколько лет назад мистер Фокс и его беременная миссис попались в ловушку.
Голос монстра
У романа, который лег в основу сценария картины, сложная судьба: его начала писать больная раком Шиван Дауд, а после её смерти работу над книгой продолжил Патрик Несс. Это история мальчика, чья мама, как и Шиван, заболела. Коннору пришлось рано повзрослеть и взвалить на себя гору проблем: отцу, у которого новая семья, не до него, мама без сил, одноклассники издеваются, а по ночам приходят кошмары. Но когда все стало совсем плохо, появился огромный монстр из старого тисового дерева. Он пришел, чтобы помочь.
Дневник слабака
В 2007 году писатель Джефф Кинни начал публиковать серию книг «Дневник слабака», построенных как дневник мальчишки, который перешел в среднюю школу. Главный герой его произведений — обычный школьник Грег Хеффли, попадающий в смешные и грустные истории. Он не школьная звезда, а очень даже наоборот. Книги сразу стали хитом продаж, потому что каждый, от мала до велика, увидел в Греге частичку себя, посмеялся, погрустил и понял, что нет ничего круче, чем быть обычным, но добрым и искренним. Про Грега сняли уже четыре фильма.
Чернильное сердце
«Чернильное сердце» — первая книга из трилогии немецкой писательницы Корнелии Функе и единственная, получившая адаптацию для кино. Звездный фильм немного напоминает картину «Джуманджи», только на этот раз в наш мир попадают персонажи книг, а не злодеи из настолки с кубиками и фишками.
Книга джунглей
На самом деле сборник рассказов «Книга джунглей» Редьярда Киплинга шире, чем мы привыкли считать. Например, в него входит произведение «Рикки-Тикки-Тави», которое не упоминается ни в классическом мультфильме студии Disney, ни в лайв-экшне 2016 года.
Рождественская история
Поди дай современному ребенку «Рождественскую песнь в прозе» Чарльза Диккенса, если и прочитает, то только на спор. А экранизацию Роберта Земекиса посмотрит с удовольствием. Главную роль в викторианской поучительной истории о старом и черством скупердяе Эбенезере Скрудже, ненавидящем радость и праздники, который в течение одной ночи меняется на всю оставшуюся жизнь, сыграл Джим Керри.
Том Сойер
Этот фильм, снятый по мотивам романа Марка Твена, получил свою первую награду еще до широкой премьеры. Вердикт звучал так: «В глазах жюри в этой картине есть всё, что должен иметь хороший фильм для детей и юношества».
Каникулы маленького Николя
Экранизация смешной книги «Малыш Николя» Рене Госинни, популярного французского писателя, который работает над комиксами об Астериксе. История создания книги началась еще в пятидесятые годы прошлого века, когда художник Жан-Жак Сампе стал рисовать смешные рисунки, а Рене Госинни решил писать к этим рисункам тексты. Получились рассказы-комиксы, главным героем которых стал мальчик Николя. В итоге, историй стало столько, что авторы начали объединять их в книжки.
Красавица и чудовище
Новая версия сказки рассчитана на подростков от шестнадцати лет, и это отличный способ приманить вредных детей к классике.
Приключения Паддингтона
Если взять любого британца за продолговатую пуговицу от дафлкота и спросить: «Кто самый лучший медведь в мире?», то он, не задумываясь, ответит: «Паддингтон!», потому что вырос, читая рассказы английского писателя Майкла Бонда, сочинявшего клевые истории о приключениях доброго перуанского медведя, переехавшего в Лондон. Из первого фильма серии вы узнаете все подробности его путешествия, как медвежонок нашел свою новую семью, и вдоволь посмеетесь и испереживаетесь. После кино вам обязательно захочется сварить апельсинового мармелада, как у Паддингтона.
Премию «Хьюго» часто называют «Оскаром» от мира литературной фантастики. Но в ней, в отличие от «Оскара», голосуют не только люди из книжной индустрии, а вообще все участники Worldcon — «Всемирной конвенции научной фантастики». Однако же в остальном аналогия вполне подходящая: это самая престижная англоязычная награда в своей сфере.
Если считать вместе с «Ретро-Хьюго», за всю историю премии награду за «лучший роман» получили семьдесят две книги. Из них мы сделали небольшую подборку самых важных, на наш взгляд, книг. В этом списке нет произведений, для прочтения которых нужно обязательное знание каких-то предыдущих книг из авторского цикла. Также здесь действует правило: от одного автора — только одна книга.
Vincent Di Fate
«451 градус по Фаренгейту», Рэй Брэдбери
Главный герой книги, Гай Монтэг — самый обычный американский пожарный. Правда, его страна превратилась в тоталитарную антиутопию, где запрещена вообще вся литература, а пожарных превратили в сжигателей книг. И Гайя это вполне устраивало — до тех пор, пока он сам не увлёкся чтением.
«451 градус по Фаренгейту» уже давно попал во всевозможные списки лучших антиутопий. И всё дело в том, что в отличие от многих других писателей, Брэдбери описывал свою антиутопию не как нечто отдалённое от современных ему реалий и идеологически, и по времени существования. Америка в его книге — современное западное общество, свернувшее к запрету всех книг буквально за считанные десятилетия. Правительство, постепенно вводило всё более сильную цензуру, чтобы не оскорбить какое-либо меньшинство — а население отвлекалось от всех проблем телевидением и другими развлечениями.
Комикс «451 градус по Фаренгейту»
«Страсти по Лейбовицу», Уолтер Миллер
Роман рассказывает историю монашеского ордена, пытающегося сохранить знания и технологии после ядерной войны. Действие разворачивается пятьсот, тысячу и полторы тысячи лет спустя катастрофы. История циклична, и за эти полтора тысячелетия успевают смениться новые Средневековье, Возрождение и эпоха Просвещения, за которые человечество так и не смогло побороть свою природу.
Это одно из ключевых произведений в жанре постапокалипсиса: без него, к примеру, Wasteland и Fallout были бы совершенно иными. Вместе с тем «Страсти по Лейбовицу» до сих пор не теряются на фоне других книг про постъядерный мир за счёт своей реалистичности, мрачности и необычной для жанра точки зрения на постапокалипсис.
«Человек в высоком замке», Филип Киндред Дик
Нацисткая Германия победила во Второй мировой войне и поделила весь мир между собой и союзниками. США разделили на несколько частей: Японии отошло западное побережье, немцам — восточное, а в Скалистых горах и на Среднем Западе объявили демилитаризованную зону.
События книги происходят в 1962 году в японской зоне оккупации. Третий Рейх охвачен борьбой за власть и обсуждением возможной ядерной бомбардировки своих союзников, из-за чего японцы пытаются поддержать более выгодную им фракцию. Американские предприниматели продают японским богачам поддельные произведения народного искусства. Популярен роман «И отяжелеет кузнечик» — альтернативная история про то, как Германия проиграла во Второй мировой.
Тех, кто начнёт читать «Человека в высоком замке» ради именно альтернативной истории, книга может разочаровать: в ней много исторических ляпов, мир проработан не слишком детально, а общий размах сюжета не шибко масштабен. Главное помнить, что это лишь фон для традиционной для автора темы иллюзорности реальности. И эту тему Филип Дик, как всегда, отрабатывает на все сто: к примеру, в этом мире гадание по Книге Перемен всегда даёт правильные ответы, а «И отяжелеет кузнечик» описывает не нашу реальность, а ещё одну альтернативную историю.
Карта раздела США между Японией и Третьим Рейхом
«Дюна», Фрэнк Герберт
Невообразимо далёкое будущее, в котором запрещены хоть сколько-то продвинутые компьютеры. Межзвёздные путешествия ведутся только при помощи мутантов-навигаторов. Для этого им нужно вещество под названием пряность, дарующее фактически экстрасенсорные способности.
Падишах-Император отправил Дом Атрейдесов управлять единственной планетой во вселенной, где производится пряность — важнейшее вещество во вселенной. И всё это часть одной большой интриги, проворачиваемой Харконненами — давними врагами Атрейдесов.
«Дюна» — одна из важнейших книг в истории фантастики. «Звёздные войны» — просто упрощённая версия «Дюны». Мироустройство Warhammer 40,000 постоянно напрямую отсылается к «Дюне». Фэнтезийные саги вдохновляются «Дюной» чуть ли не наравне с «Властелином колец»: от «Колеса Времени» до «Песни Льда и Пламени».
Случилось это из-за органичного смешения фэнтези и научной фантастики: поединки на ножах-крисах соседствуют с перелётами на космических кораблях, сюжет о становлении мессии переплетён с рассуждениями об экологии. А ближневосточная стилистика «Дюны» даже спустя полстолетия смотрится свежо на фоне большинства космоопер.
«Князь Света», Роджер Желязны
На далёкой планете экипаж земного корабля основал колонию. Инопланетян-аборигенов нарекли демонами и оттеснили глубоко в недра планеты. Офицеры корабля объявили себя богами и поселились в Небесном Граде, окружив себя всеми благами прогресса будущего. А малограмотных колонистов поселили в средневековых городах с кастовой системой, в которых запретили хоть какое-то развитие технологий. Всех недовольных подвергали реинкарнации в худшие варианты воплощений.
Но главный герой восстал против богов: он проповедовал буддизм в этой глубоко индуистской системе. Только так он мог вернуть веру в прогресс и организовать сопротивление узурпаторам, ведь по учению Будды спасение возможно и без поклонения богам.
Такого яркого и закрученного противостояния религий нет больше ни в каком другом романе-победителе премии «Хьюго».
Боги из Небесного Града
«Всем держаться Занзибара», Джон Браннер
Если раньше всё человечество можно было бы разместить на острове Мэн, то в мире романа для этого уже нужен втрое больший по площади Занзибар. Могущественные транскорпорации правят миром. Китай — главная экономическая сверхдержава. Европа объединилась в федерацию. США ведёт напряжённую борьбу с терроризмом. СМИ перегружают информацией население и насаждают постмодернистскую культуру потребления. Многие сферы жизни контролируют компьютеры.
Только в той реальности так и не появились Интернет и персональные компьютеры. Проблемой номер один объявили перенаселение, и чтобы это побороть, запретили заводить детей людям, больным гемофилией, дальтонизмом, шизофренией и другими заболеваниями, способными передаваться от родителей детям. Правительства почти целиком узаконили наркотики из-за повальной эпидемии депрессий. И в такой ситуации появился учёный, что предлагает генную инженерию для решения всех проблем человечества.
«Всем держаться Занзибара» 1968 года рекомендуется всем, кому любопытно прогностическое свойство фантастики. Несмотря на ряд неверно предсказанных деталей, в романе показана картина мира, крайне схожая с реальностью наших дней. Даже со временем появления первых генно-модифицированных людей Джон Браннер ошибся всего-то на восемь лет.
«Луна — суровая хозяйка», Роберт Хайнлайн
Некогда Луна была обычным местом ссылки для заключённых, откуда почти никто не мог сбежать: со временем организм человека целиком отвыкал от земной гравитации. Теперь же она превратилась в сырьевой придаток Земли, объявившей в своей колонии драконовские законы. Поэтому жители Луны стремятся к независимости.
Лучшая работа Хайнлайна, где в идеальных пропорциях смешаны все любимые темы автора: от социального устройства необычного общества до детального описания войны с метрополией.
Самый специфический перевод этого романа на русский — «Луна жёстко стелет» Щербакова. В его варианте получилось произведение, до краёв заполненное феней.
– Он меня подпоил какой-то мразью.
– Не мразью, а сранью, сударыня. Будем блюсти чистоту языка. Имеются ли у вас фингалы, покусатости или порватости, каковые вы могли бы предъявить общественности?
«Левая рука Тьмы», Урсула Ле Гуин
Лига Миров направила на вечно заснеженную планету Гетен своего посланника. Его задача — подписать договор с местными жителями о вступлении в Лигу. Гетенианцы внешне неотличимы от людей, но некоторые их особенности усложняют и без того трудную миссию посла. Гетенианцы не знают, что вообще такое «полёт»: на их планете нет ничего того, что могло бы летать. И ещё все гетенианцы — гермафродиты, не имеющие предрасположенности ни к «женской», ни к «мужской» роли, а их сексуальная активность проявляется только несколько дней в цикле, примерно равном земному лунному месяцу.
Здесь по полной проявляются умение Урсулы Ле Гуин моделировать чуждые нам культуры довольно похожих на нас инопланетян. Всю книгу главному герою придётся проходить через политические интриги и налаживать взаимопонимание с непривычной для людей психологией.
«Мир-Кольцо», Ларри Нивен
В далёком будущем в космическую экспедицию отправились бывалый космический пилот, обычная безработная с Земли, воинственный кзин, напоминающий антропоморфного тигра, и трусливый двухголовый пришелец-кукольник. Цель их путешествия — загадочный Мир-Кольцо, самая большая искусственная конструкция во вселенной. Неизвестно, кто его построил — но эти таинственные пришельцы успели населить Мир-Кольцо самыми странными созданиями.
«Мир-Кольцо» — чуть ли не идеальный научно-фантастический приключенческий роман. Интереснейшие описания инопланетных рас сменяются детальным описанием технического устройства Мира-Кольца. Герои встречают множество опасностей, вроде солнечников — растений, научившихся отражать свет настолько хорошо, что в не особо солнечный день небольшой луг таких цветов может сжечь звездолёт.
О влиятельности книги говорит хотя бы тот факт, что пилот Луис Ву и кзин Говорящий с Животными скорее всего послужили прототипами Хана Соло и Чуббаки.
«Сами боги», Айзек Азимов
В XXII веке люди наладили связь с пришельцами из параллельной вселенной, чтобы обменивать стабильный вольфрам-186 на нестабильный плутоний-186. Всё это обеспечило обе цивилизации почти бесконечным источником энергии. Но через некоторое время выяснилось, что этот процесс угрожает жизни и на Земле, и в другой реальности.
Одна из лучших работ Азимова, в которой он в привычном для себя стиле исследовал проблемы научно-технического прогресса и столкновения человечества с неизвестным. Приятным бонусом идут описания быта трёхполых жителей параллельной вселенной с чуждой землянам культурой.
«Свидание с Рамой», Артур Кларк
В сторону Солнца движется гигантский цилиндрический космический корабль. Земным исследователям удалось раскрыть его и увидеть на его внутренней стороне громадное пространство со всеми условиями для жизни: светом, кислородом, океанами и даже примитивными формами жизни. Корабль ремонтируют роботы, настроенные на автоматические работы. Но самих создателей корабля нигде не удаётся найти. Учёные недоумевают: так что же это всё значит?
«Свидание с Рамой» — один из образцов твёрдой научной фантастики, способной создать атмосферу одной большой загадки, вставшей перед человечеством.
«Нейромант», Уильям Гибсон
Кейс — высококлассный хакер, «ковбой» виртуальной реальности. Он попытался обмануть своих работодателей, за что поплатился: ему ввели микотоксин, блокирующий подключение нервной системы к киберпространству. Кейс не мог жить без виртуальной реальности, поэтому начал всё сильнее опускаться на самое дно, «закидываясь» всё более тяжёлыми наркотиками и ведя всё более маргинальный образ жизни. И однажды ему предложили одно дело, за выполнение которого пообещали вернуть в ряды «ковбоев».
История похождений Кейса — одна из влиятельнейших книг в истории фантастики. Она окончательно сформировала новую эстетику, лёгшую в основу киберпанка. Герои романа — хакер-маргинал, проститутка с киберимплантами и сумасшедший садист-жертва атомных бомбардировок. Путешествуют они по миру недалёкого будущего, превратившемуся из-за высоких технологий в ещё большую помойку, чем прежде. Миром «Нейроманта» правят государства и транскорпорации, которым глубоко плевать на жизни обычных людей.
Но самое главное, «Нейромант» всем запомнился своим литературным стилем. Технологии в мире «Нейроманта» не только не упростили быт, как в фантастике Азимова и Кларка — машины вообще превратили жизнь людей в нечто сюрреалистическое. Повествование ведётся со стороны человека, которого практически поглотил безумный поток технологий.
«Гиперион», Дэн Симмонс
Дэн Симонс взял чуть ли не все самые главные темы и направления фантастики XX века и объединил в «Гиперионе» самым причудливым образом. Во многом такое позволила провернуть структура книги: роман состоит из шести новелл, рассказанных паломниками на пути к таинственному и зловещему Шрайку, способному выполнить одно-единственное желание.
Каждая новелла внутри романа — о чём-то своём. История священника выполнена в стиле «научных романов» про путешествие в неизведанные уголки планеты, заполненные жуткими тайнами и населённые странными племенами. Рассказ полковника — классическая космическая боевая фантастика. Поэт рассказал новеллу, полную авантюр, юмора и наркотиков, как в самых китчевых романах «новой волны». Новелла учёного — история, полная психологизма и религиозных вопросов. Главы, посвящённые детективу — киберпанк в своём самом каноничном проявлении. Рассказ консула — мелодраматичная история любви в мире космических путешествий.
И какими бы разными не казались эти новеллы — все они составляют одну цельную картину гигантского мира, в котором есть место и огромным деревьям-звездолётам, и поэту Джону Китсу, воскрешённому ИИ, и много ещё чему.
Хотя и сам по себе «Гиперион» оставляет восторженные впечатления, всё же рекомендуется сразу же после него прочесть продолжение — «Падение Гипериона». По сути они — одна большая книга, которую поделили две части.
«Алмазный век, или Букварь для благородных девиц», Нил Стивенсон
В будущем нанотехнологии обеспечили нуждающихся всем необходимым и устроили небывалый технологический скачок. Однако общество в таких условиях предпочло обратиться к прошлому. Государства разделились на общины, объединённые по тому или иному признаку. Крупнейшие из них — Новая Атлантида, живущая укладом викторианской Англии, Ниппон, вернувшийся к традиционной японской культуре, и конфуцианский Хань. И в этом мире к девочке из бедной семьи попал уникальный справочник, позволяющий из кого угодно воспитать лидера.
«Алмазный век» — блестящее сплетение идей посткиберпанка со стимпанком, заполненное интересными авторскими идеями. Например, несмотря на небывалые технологии, тут можно легко встретить людей, предпочитающих передвигаться на улицах исключительно на лошадях. Правда они механические, и их можно почти мгновенно свернуть в лёгкий чемоданчик.
«Американские боги», Нил Гейман
Парень по кличке Тень отсидел в тюрьме и, освободившись, нанялся работать на мистера Среду — престарелого мелкого мошенника. На самом деле этот старик — скандинавский бог Один, перебравшийся на Американский континент, как и все остальные боги. И он начал войну с новыми американскими богами технологий, брендов и СМИ. Борьба идёт за людскую веру, ведь чем больше людей верит в бога, тем он сильнее. А без веры бог умирает.
Несмотря на масштаб темы, Нил Гейман показывает богов приземлённо, чему способствует их образ жизни. Из-за нехватки веры боги вынуждены работать как самые обычные люди — в такси, в казино, на скотобойнях. Но Тень, с точки зрения которого рассказывается история, всё равно вынужден жить по их законам. Перестав понимать, что вообще происходит, он начинает следовать законам мифологии и логике сна.
Тень и Чернобог Сериал «Американские боги»
«Джонатан Стрендж и мистер Норрелл», Сюзанна Кларк
Начало XIX века. В Англию вернулась магия благодаря двум людям: мистеру Норреллу и его молодому ученику Джонатану Стренджу. И с помощью волшебства им придётся решать проблемы, связанные с новым для них миром магии, фейри и Короля-Ворона. Кроме того, в привычной для них реальности во всю идут Наполеоновские войны.
Самое примечательное в этом романе то, что он написан в стиле английских писателей XIX века: Чарльза Диккенса, Джейн Остен и Джорджа Мередита. И стилизация эта настолько удачна, что многие рецензенты называли «Джонатана Стренджа и мистера Норрелла» великолепным историческим романом, почти не упоминая фэнтезийные элементы. Магия там показана предельно буднично: в правительстве принимают законодательные акты о магии, а на войне самое полезное применение колдовства — создание дорог для армии.
Джонатан Стрендж и мистер Норрелл Из одноимённого сериала
Конечно же этот список довольно краток — его можно и нужно продолжить в комментариях, изучив предварительно весь список «Хьюго». Что бы вы посоветовали обязательно прочитать? Расскажите, обсудим.
На днях канал CW объявил о грядущем закрытии сериала «Сверхъестественное» после 15 сезона. Создатели долгое время не решались закрыть шоу, поскольку даже спустя 14 лет после премьеры оно оставалось более популярным, чем другие проекты канала.
Для тех, кто неравнодушен к «Сверхъестественному», мы собрали несколько книг и циклов, которые придутся по вкусу его поклонникам.
Джейсон Арнопп — «Последние дни Джека Спаркса»
С самого начала романа известно, что Джек Спаркс умер, пока писал эту книгу. Он был блогером и журналистом, ярым борцом со лженаукой и паранормальщиной… до тех пор, пока сам не стал свидетелем сверхъественных событий. Автор мастерски использует принцип «ненадежного рассказчика», когда читатель видит несколько точек зрения, до последнего непонятно, кто говорит правду.
С сериалом «Сверхъестественное» книгу роднит атмосфера мистики и хоррора, которой отличались ранние сезоны, а также яркие образы харизматичных героев, пусть и не всегда приятных. Кроме того, согласно ранним идеям авторов «Сверхъестественного», его героями должны были стать именно журналисты, и лишь потом им на смену пришли братья-борцы с нечистью.
Кевин Хирн — «Хроники железного друида»
Действия цикла Кевина Хирна разворачивается в наше время, главным героем выступает Аттикус О’Салливан — последний друид, возраст которого исчисляется парой тысячелетий. Это не мешает ему выдавать себя за немного странного ирландского паренька, спокойно жить в американской глубинке и держать магазин оккультных товаров. Но все это — только до поры до времени. Пока ему не приходится вступить в противостояние со старым врагом, попутно нажив себе немало новых. На протяжении цикла Аттикус сталкивается с ведьмами, вампирами, древними божествами и другими сверхъестественными созданиями, жаждущими его смерти.
Со «Сверхъестественным» у «Хроник железного друида» прослеживается общий приключенческий дух, юмор, постоянные столкновения героев с нечистой силой в любых ее проявлениях, а также тема приближающегося конца света.
Бенедикт Джэка — «Алекс Верус»
Алекс Верус — маг-недоучка, который давно должен был быть мертвым, но по счастливому стечению обстоятельств выжил. Он поселился в Лондоне, где в тайне от обывателей обитают маги и сверхъестественные создания. У Веруса уникальный дар: благодаря таланту к предвидению он может «проматывать» версии ближайшего будущего и тем самым просчитывать правильный порядок действий в сложных ситуациях. Неудивительно, что человек с таким даром будет востребован у самых разных магических фракций Лондона — даже если в душе они его сильно презирают.
Как и «Сверхъестественное», серия об Алексе Верусе полна головокружительных приключений, интриг и столкновений со сверхъестественным.
Джим Батчер — «Досье Дрездена»
Джим Батчер написал, пожалуй, эталонную историю про детектива-волшебника. Гарри Дрезден помогает чикагской полиции расследовать преступления, в которые нередко оказываются вовлечены представители магического мира. Мать Гарри была сильной волшебницей и погибла, когда он был еще маленьким. В 11 лет он открыл в себе магические способности, и его дядя хотел забрать его на специальное обучение. Отец был против, и тогда дядя убил его. Гарри узнал всю правду об этом, лишь когда вырос — и отомстил.
Как и братья Винчестеры, Гарри постоянно сует нос не в свои дела, балансирует на грани смерти и отстаивает справедливость. Кроме того, подобно телесериалу, цикл «Досье Дрездена» по ходу развития заметно прибавляет в эпичности.
Терри Пратчетт, Нил Гейман — «Благие знамения»
Городское юмористическое фэнтези, сюжет которого закручен вокруг скорого пришествия Конца света. Ангел Азирафель и демон Кроули так давно обитают на Земле, что сильно притерлись к людям и их миру. Попрощаться с жизнью на Земле? Нет, уж лучше объединиться и совместно остановить предначертанный Армагеддон.
Герои «Сверхъестественного» тоже регулярно предотвращают Конец Света, да и обилие юмора роднит сериал и книгу.
История цензуры, в особенности в России, порой читается как неплохой роман. Если тотального контроля, например, над мыслями, достичь пока невозможно, то контролировать, скажем, круг чтения очень даже можно. И довольно часто читатели, взяв в руки книгу, даже и не подозревают, что читают не совсем то, что писал автор. В нашем обзоре вспоминаем книги, по разным причинам «отредактированные» цензурой в разных странах.
«Солярис» (1960) Станислав Лем
Претензия цензоров: слишком много мистики и философии!
Перевод Дмитрия Брускина стал наиболее известным переводом знаменитого романа, и именно он натолкнул Андрея Тарковского на мысль снять экранизацию книги Лема – от которой автор, к слову, был не в восторге. Но он же является и самым неполным из существующих: при издании в 1961 году из текста были выброшены многие страницы, показавшиеся цензорам чересчур затянутыми и философскими. Так, в финальном монологе герой Келвин говорит об Океане как о «Боге, ограниченном в своем всеведении, всесилии», который ошибается в предсказаниях будущего своих начинаний. Вся эта мистика оказалась чужда цензорам и была благополучно выкинута наряду с философскими размышлениями героев. Впрочем, полный перевод романа за авторством Гудимовой и Перельмана появился еще в 1976 году, но в большинстве постсоветских изданий и посейчас чаще печатается перевод Брускина – то ли как более удачный с точки зрения языка, то ли по каким-то иным причинам.
«Хижина дяди Тома» (1852) Гарриет Бичер-Стоу
Религиозная пропаганда!
Пострадала от советской цензуры и книга, согласно легенде вызвавшая в США войну за освобождение негров – судя по всему, здесь редакторов смутило обилие религиозных сцен. Если учесть, что главный герой – богобоязненный человек, к концу романа даже обретающий черты Христа, это неудивительно, однако в некоторых советских изданиях книги ряд «религиозных» сцен был опущен то ли по соображениям динамики, то ли чтобы не допустить излишней «пропаганды». Конечно, те, кто читал в детстве «урезанную» и более динамичную версию, предпочтут ее, однако несомненно и то, что знакомство с произведениями мировой литературы не должно зависеть от цензора. Кстати, на родине книгу тоже встретили неоднозначно: в рабовладельческих штатах писательницу обвинили в клевете, кто-то прислал ей посылку с отрезанным черным ухом, а в XX веке маятник качнулся в обратную сторону. И «Томами» среди черного населения начали называть тех, кто не был готов бороться против сегрегации с оружием в руках. Впрочем, там до цензурирования книги дело пока еще не дошло.«Маленький оборвыш» (1866) Джеймс Гринвуд
Несоответствие идеологии!
«Заголовок книги несколько уколол меня, но первая же страница вызвала в душе улыбку восторга, – так с этой улыбкою я и читал всю книгу до конца, перечитывая иные страницы по два, по три раза», - писал Максим Горький о книге «Маленький оборвыш». Книга неоднократно переиздавалась и в советское время, вот только и первая и последняя фразы книги были не теми, что читал Горький. «Мне было шесть лет. Моя мать умерла, отец женился на другой», - так начинается «советский текст», из которого были выкинуты сразу шесть первых глав экспозиции – о смерти матери будущего оборвыша и появлении мачехи по имени миссис Берк. Но если решение выкинуть экспозицию ради динамики еще можно было объяснить, то финал подвергся переработке по совсем другим причинам. В оригинале герой книги Джим Бализет получает воспитание в школе для малолетних преступников, а позже переселяется в Австралию, где наживает богатство и становится «счастливым человеком» – понятно, что для советской цензуры подобное было попросту неприемлемо. Поэтому в советской версии герой становится маленьким рабочим и выражает надежду на то, что «мы когда-нибудь добьемся лучшего будущего для всех больших и маленьких оборвышей, которые с самого раннего детства не знают ни ласки, ни радости». Какая из двух версий лучше? Вопрос философский.«Гаргантюа и Пантагрюэль» (1533-1564) Франсуа Рабле
Явно не для детей!
Пожалуй, в данном случае корректнее говорить не столько о цензуре, сколько об обработке: в первые десятилетия советской власти, да и позднее, тема знакомства читателя с лучшими образцами мировой литературы была весьма популярна. Одним из ярчайших примеров такого знакомства стала обработка легендарной книги Франсуа Рабле, сделанная Николаем Заболоцким. И если антиклерикальный пафос был как нельзя кстати в стране победившего атеизма, то соленый юмор автора, в первых же строках именующего читателей «достославными пьяницами и досточтимыми венериками» – совершенно нет. Поэтому Заболоцкий выкинул или существенно смягчил массу этих и других шуточек и подробностей, либо замедляющих действие, либо просто не предназначенных для детских ушей. Обработка получилась настолько удачной, что книга выдержала четыре издания только при жизни Заболоцкого, а одним из восторженных ее читателей был поэт Яков Хелемский, в советское время писавший песни для Марка Бернеса, а впоследствии основавший издательство АСТ.
«Приключения Гекльберри Финна» (1884) Марк Твен
Ура политкорректности!
Однако книги на свое усмотрение «корректировала» не только советская цензура. Книгу, в центре которой оказываются «юный пария» Гекльберри Финн и его товарищ по несчастью, беглый негр Джим, в США запретили уже через год после выхода в свет – одним не понравился якобы неправдоподобно благородный негр, а другим не по вкусу пришелся разговорный язык и «огромное количество вульгарной лексики», так что в 1930-е годы даже появились издания, в которых текст был переписан «правильным» языком, а непристойные, по мнению некоторых, эпизоды попросту выкинуты.В 80-е годы тренд изменился – ряд школ в США и Великобритании исключили книгу из школьных библиотек, назвав ее «наиболее вульгарным проявлением расизма из всех известных». Да, расистские фразочки в речи Гека действительно есть, однако не стоит забывать, что черных считали людьми «второго сорта» не только во времена Марка Твена, но и добрых 70 лет спустя. А с избранием президентом США Барака Обамы роман стал сильно огорчать чернокожих – слово «негр» (nigger), которое во времена написания не считалось оскорбительным, стало можно использовать только самим неграм, и исключительно как ругательство. Поэтому в 2011 году издательский дом NewSouth Books повсеместно заменил слово «негр» в романе на «раб» (slave), по сути, плюнув на волю автора. В еще одной пародийной адаптации слово «негр» заменили на «хипстер» – и русскому читателю это напоминает известную юмореску Аркадия Арканова о бухгалтерах. «Когда мне сказали, что в этой стране есть штат, где хипстеру разрешено голосовать, я решил, что никогда больше не проголосую… Я говорил людям, что эти хипстеры должны продаваться на аукционах». Интересно, кого в следующий раз оскорбит главный роман Америки?
«451 градус по Фаренгейту» (1954) Рэй Брэдбери
Слишком грубый язык!
На родине роман Брэдбери вышел в 1953 году, а годом позже был удостоен премии Американской академии искусств и литературы. Однако, как и в случае с книгой Твена, у романа были не только поклонники: в 1967 году издательство Ballantine Books выпустило специальное издание книги для средних школ. В романе было изменено свыше 75 фраз, чтобы исключить любимые Брэдбери ругательства вроде «damn», «hell» и упоминание абортов. Еще несколько фрагментов книги были переписаны, но поскольку мало кто читал оригинальную версию, внимания на это никто не обратил. Какое-то время эта «сокращенная версия» выходила одновременно с полной, а с 1973 по 1979 год и вовсе заменила оригинал, благо сам автор ничего не подозревал. Однако в 1980 году на сокращения обратил внимание друг писателя, и Брэдбери потребовал прекратить публикации сокращенных версий. Идти против воли знаменитого уже писателя издатель не посмел, и полная версия книги была восстановлена в правах.«Цветы зла» (1857) Шарль Бодлер
Гнусность и непотребство!
17 мая 1819 года во Франции был принят закон, предусматривавший санкции «за любые оскорбления общественной и религиозной морали и добрых нравов». Одной из жертв этого закона стал Шарль Бодлер и его сборник стихов «Цветы зла» – первое издание книги вышло 25 июня 1857 года, а уже 5 июля в газете «Фигаро» появилась статья, автор которой разругал ряд стихотворений книги, в которых, по его словам, «гнусное соседствует с непотребным, а отвратительное – с мерзким». А в Главное управление общественной безопасности поступил доклад, утверждавший, что сборник «Цветы зла» содержит «вызов законам, охраняющим религию и мораль». 7 июля начался суд, на котором поэта обвинили в богохульстве и нарушении норм общественной морали, приговорили к выплате штрафа и потребовали исключить из книги шесть самых «непристойных» стихотворений – «Лесбос», «Проклятые женщины», «Лета», «Слишком веселой», «Украшения», «Метаморфозы вампира». Второе издание книги вышло без этих стихов, и запрет на их публикацию был отменен только в 1949 году. Честно говоря, воспевание Лесбоса, садомазохизма и некоторая физиологичность описаний действительно может обескуражить читателя, но, с другой стороны, чем запрещенные стихи отличаются от вполне «классического» стихотворения «Падаль»? Принято считать, что Бодлер первым показал красоту безобразного, и если уж исповедовать этот принцип, то следовать ему до конца.
«Обитаемый остров» (1969) Аркадий и Борис Стругацкие
Как хочу, так и ворочу!
Одна из самых известных книг братьев Стругацких была изначально задумана как «бездумный, безмозглый, абсолютно беззубый, развлеченческий, без единой идеи роман», однако даже развлекательный характер не спас авторов от придирок. Помимо почему-то не понравившихся цензорам слов «родина», «патриот» и «отечество», от авторов потребовали убрать все намеки на реалии СССР и прежде всего русские имена. Таким образом Максим Ростиславский стал Максимом Каммерером, Павел Григорьевич превратился в Рудольфа Сикорски, а Неизвестные Отцы, Папа, Свекор и Шурин были переименованы в Огненосных Творцов, Канцлера, Графа и Барона. Всего же в текст, по подсчетам авторов, было внесено 896 поправок.Впрочем, некоторые из них пошли книге на пользу: «воспитуемые» вместо первоначальных «заключенных», и изначально капитан, а ныне ротмистр Чачу создали особый колорит, и в авторских редакциях, вышедших в постсоветское время, были оставлены в неприкосновенности. Остались прежними и имена героев: разъяснять, почему в советское время они именовались по-другому, у авторов, очевидно, не было ни сил, ни желания.
«Старик Хоттабыч» (1938) Лазарь Лагин
Несовременно!
Впервые повесть-сказка Лазаря Лагина публиковалась еще в 30-е годы и была немного не той, какой мы ее знаем по замечательному фильму 50-х годов. Достаточно сказать, что вместо «трах-тибидох» Хоттабыч произносил куда более головоломное «леходидиликраскало», а одним из противников героев был «бывший частник» – спекулянт Хапугин. В 1940 году, сразу по выходе отдельным изданием книга стала бестселлером, однако вскоре была предана забвению на добрые 16 лет.В 50-е годы цензоры потребовали от Лагина переработать книгу в соответствии с современными реалиями, а после того, как он отказался, сделали это сами. В итоге ряд «чудес» Хоттабыча был сокращен или, напротив, дополнен (что, впрочем, пошло скорее на пользу), идеологии стало несколько больше (в частности, место Хапугина занял американский мистер Вандендаллес), рассказ о продаже Жени Богорада в рабство, в оригинале опущенный, сперва превратился в разговор с работорговцем, а затем – во всем известное «Хинди-руси-бхай-бхай». «Новая редакция книги устраивала всех, кроме автора», - отмечает дочь писателя Наталья Лагина: первоначальный текст, обнародованный только в 1980 году, теперь печатается в большинстве постсоветских изданий как наименее идеологизированный. Увы, привыкшие к изданиям 50-х с грустью вспоминают Гогу Пилюкина и некоторые другие отличия последующей версии от первоначальной – и, кстати говоря, в некоторых иллюстрированных изданиях изображены не совсем те герои, что действуют в первоначальной авторской редакции. Может быть, следовало бы выпустить все три версии повести под одной обложкой?..
«Двенадцать стульев» (1927) Илья Ильф и Евгений Петров
Слишком длинно и с нежелательными намеками!
Книга Ильфа и Петрова известна не менее, если не более «Старика Хоттабыча», но и у нее, как выяснилось, был свой «роман с цензурой». Помимо «канонических» сорока глав в романе насчитывалось еще как минимум три главы, две из которых были посвящены дореволюционному прошлому предводителя дворянства, а еще одна продолжала высмеивать литературных халтурщиков во главе с незабвенным Ляписом-Трубецким. Помимо этого, с течением времени из текста «вылетели» целые абзацы и даже страницы, включая подробности афер отца Федора и господина Коробейникова, злоключений концессионеров в Москве и на Волге и другие идущие и не идущие к делу мелочи. Не будем забывать, что роман писался довольно лихо и весело, и его авторам не могла не прийти в голову мысль посмеяться не только над «последышами старого мира», но и над своими же современниками вроде Маяковского и Катаева, а заодно и «пустить в дело» приметы и факты описываемого времени. Увы, некоторые из этих «примет» резко устарели уже через несколько лет, и авторам пришлось поспешно от них избавиться – вероятно, по требованию цензоров. Попутно авторы избавились и от сомнительных шуточек типа «Мочеизнуренков», а также от глав и эпизодов, которые, надо признаться, явно замедляли ход действия и мало что добавляли к выписанным характерам. Само собой, ознакомиться с выброшенными из текста главами любопытно, даже если вы не текстолог, а некоторые подробности могут быть интересны и тем, кто знает канонический текст наизусть. И все же это тот случай, когда цензура подействовала не то чтобы благотворно, но заставила авторов более требовательно отнестись к произведению.
31 мая Amazon Prime и BBC выпускают сериал «Благие знамения», снятый по мотивам романа фантастов Нила Геймана и Терри Пратчетта. Главных героев очень смешной книжки, ангела Азирафела и демона Кроули, поменявших местами сына Сатаны и простого мальчика, сыграют Майкл Шин и Дэвид Теннант.Мы по такому случаю вспомнили еще несколько сериалов и фильмов, снятых по произведениям Нила Геймана. Надеемся, что после «Знамений» киношники активно и бережно возьмутся и за Пратчетта.
Американские боги
Сериал, снимаемый по самому популярному роману Геймана, еще в процессе: в 2017 году вышел первый сезон, а 10 марта 2019 стартовал второй. История о противостоянии старых и новых богов Америки получается яркой, красочной и эффектной. Но у фанатов книги, конечно, есть некоторые претензии к шоураннерам.
Как разговаривать с девушками на вечеринках
Экранизация небольшого рассказа переносит нас в Лондон конца семидесятых, когда британские подростки сходили с ума под панк и бунтовали. Они и сейчас бунтуют, правда уже под другую музыку, так что время — только одна из декораций фильма. Парень, которого зовут Энн, и двое его друзей проникают на вечеринку, где проводят время красивые и необычные девушки. Энн влюбляется в самую загадочную из них, и тут выясняется, что она прибыла из другой галактики и должна подготовиться к загадочному ритуалу. Но все это ерунда, потому что она вытребовала себе 48 часов свободы.
Коралина в Стране Кошмаров
Маленькая девочка Коралина попадает в другую реальность, скрытую за маленькой секретной дверцей. Этот мир — ее альтернативная жизнь, где все хорошо, радостно и с конфетами, которые выдают ей бесконечно внимательные родители. Хоть оставайся здесь навсегда! Мультфильм, снятый по повести Нила Геймана.
Звездная пыль
Трогательная сказка о любви и магии рассказывает о маленькой английской деревушке, отделенной от параллельной вселенной Штормхолд только древней стеной. Молодой и горячий Тристан Торн обещает самой красивой девушке, что принесёт ей звезду, которая упала на Землю по ту сторону стены. В 2008 году картина выиграла премию «Хьюго» за лучшую постановку.
Зеркальная маска
Пятнадцатилетняя Хелена из семьи циркачей мечтает об обычной жизни и часто ссорится с родителями. После одной из таких перепалок мама Хелены сильно заболела, а девочка начала винить в этом себя. Накануне операции, назначенной матери, Хелене снится сон о странном мире, в котором обитают две королевы, причудливые создания и жители в масках… С этим фильмом ситуация неоднозначная — Нил Гейман сначала написал для него сценарий, а уже потом издал повесть. Но в любом случае, «Зеркальная маска» — узнаваемая история придуманная мастером тревожных сказок.
Ни для кого не секрет, что вселенная, которую создал в своих книгах и рукописях Джон Толкин, — одна из самых тщательно проработанных, а потому самых интересных и глубоких литературных вселенных. Изучение всех её нюансов — настоящее испытание на прочность. Однако если вы хотите ориентироваться во всём разнообразии толкиновских сюжетов — от «Властелина колец» и «Хоббита» до «Сильмариллиона» и прочих «Хуринов», — то наш новый материал окажется для вас интересен. Прочитав эту статью, вы перестанете блуждать по миру Толкина, как по дремучему лесу, и пуститесь в свободное плавание по фантазии одного из богатейших умов прошлого столетия.Предисловие
2 сентября 1973 года Джон Толкин скончался, оставив грандиозную коллекцию рукописей, заметок и записок. Кристофер Толкин, сын писателя, посвятил всю свою жизнь редактированию и изданию записей отца. При жизни Толкин успел издать только два своих ключевых произведения — «Хоббит» и «Властелин колец». Обе эти книги, в свою очередь, опирались на широкий пласт преданий и легенд, часть из которых Толкин написал полностью, часть — составил схематично и отрывками. Причём большинство записей о своей вселенной Толкин на протяжении всей жизни регулярно дорабатывал и переписывал, меняя порой не только имена и названия, но и ход событий. Кристофер Толкин проделал поистине титанический труд, отредактировав и опубликовав на сегодняшний день практически все предания из мира Средиземья.
Что примечательно, небольшой экскурс в свою вселенную Толкин составил сам — в письме Мильтону Уолдману из издательства «Коллинз», датированному концом 1951 года. В этом достаточно объёмном письме, которое зачастую публикуется как предисловие к «Сильмариллиону», Толкин не только объяснил, как связаны события его вселенной, но и рассказал, с чего зародилась идея всего цикла его произведений. В данной статье мы будем главным образом опираться на это письмо, и самым преданным поклонникам Средиземья рекомендуем ознакомиться с ним полностью.На пути к созданию Средиземья
Всё началось, как писал сам Толкин, с двух увлечений: молодой Джон любил придумывать новые языки (и, став профессиональным филологом, только укрепил свои навыки) и пылал страстью к мифам и волшебным сказкам, в особенности — к героическим легендам. Однако Толкина огорчало почти полное отсутствие достойных легенд у себя на родине, в Англии:
Есть эпос греческий и кельтский, романский, германский, скандинавский и финский (последний произвёл на меня сильнейшее впечатление); но ровным счётом ничего английского, кроме дешёвых изданий народных сказок.
Собственно, первоначальной идеей Толкина было создать цикл легенд — от преданий глобального, космогонического масштаба до романтической волшебной сказки, — который он мог бы посвятить Англии.
…обладая (если бы я только сумел этого достичь) той волшебной, неуловимой красотой, которую некоторые называют кельтской (хотя в подлинных произведениях древних кельтов она встречается редко), эти легенды должны быть «возвышенны», очищены от всего грубого и непристойного и соответствовать более зрелому уму земли, издревле проникнутой поэзией. Одни легенды я бы представил полностью, но многие наметил бы только схематически, как часть общего замысла.
Большое влияние на творчество Толкина оказала Первая мировая война, в боях которой писатель принимал непосредственное участие. Отправившись в запас и находясь под глубоким впечатлением от разрушительной войны, в 1916–1917 годах Толкин начинает работу на «Книгой утраченных сказаний» — произведением, которое было оставлено незавершённым, но включало первые прообразы тех мифов и легенд, впоследствии составивших «Сильмариллион». Первым из ключевых сюжетов Толкина стало «Падение Гондолина», подробнее о котором мы рассказываем далее.
Изданные книги и легенды Толкина
Вот список основных произведений по вселенной Толкина с указанием года первого издания:
- Хоббит, или Туда и обратно / The Hobbit, or There and Back Again (1937)
- Властелин колец / The Lord of the Rings (1954–1955)
- Сильмариллион / The Silmarillion (1977)
- Неоконченные предания Нуменора и Средиземья / Unfinished Tales of Numenor and Middle-earth (1980)
- Дети Хурина / The Children of Hurin (2007)
- Берен и Лутиэн / Beren and Luthien (2017)
- Падение Гондолина / The Fall of Gondolin (будет издана в 2018)
Именно эти книги составляют основной легендариум Средиземья. При жизни Джон Толкин издал лишь первые две книги. «Сильмариллион» и прочие издания — заслуга его сына Кристофера, который взял на себя ответственность воплотить в жизнь изначальные замыслы отца.
Отдельно стоит отметить 12-томное издание рукописей Толкина:
- История Средиземья / The History of Middle-earth (1983–1996)
Это издание нельзя однозначно относить к основному легендариуму, поскольку в нём содержатся многие оригинальные рукописи, в последствии переписанные и изменённые. Большая часть томов «Истории Средиземья» представляют лишь исследовательский интерес для поклонников Толкина и неподготовленному читателю не рекомендуются.
«Сильмариллион» и «Неоконченные предания»
Основная часть преданий о создании и устройстве Арды (мира Средиземья), а также подробное описание событий Первой Эпохи излагается в «Сильмариллионе» — книге, которую многие называют Библией Средиземья. Содержимое этой книги разделено на несколько важных частей:
- «Айнулиндалэ», или «Музыка Айнур» — миф о создании мира;
- «Валаквента» — описание Валар и Майар, божественных сущностей Арды;
- «Квента Сильмариллион», или «История Сильмарилей» — основной раздел книги, описывающий начальные события мира и события Первой Эпохи, стартовавшей вскоре после создания Солнца и Луны;
- «Акаллабет», или «Низвержение Нуменора» — предание о центральных событиях Второй Эпохи;
- «О кольцах власти и Третьей Эпохе» — краткое описание событий Второй и Третьей Эпох, затрагивающее события «Хоббита» и «Властелина колец».
«Сильмариллион» — это, по сути, краткая история Средиземья, которая связывает воедино все сюжеты Толкина. Это своего рода единое сюжетное древо, некоторые из ветвей которого оказались развиты намного значительнее других и превратились в отдельные полноценные произведения.Циклы начинаются с космогонического мифа: «Музыки Айнур». Явлены Бог и Валар (или власти; в английском языке именуемые богами). Последние — своего рода ангелические силы, каждый Валар призван выполнять свою конкретную задачу. Сразу же после этого мы переходим к «Истории эльфов». В ней рассказывается о падении эльфов, которое очень напоминает христианское падение ангелов.
«Сильмариллион» рассказывает, как эльфов изгнали из Валинора (обитель Богов, своего рода Рай), как они вернулись в родную обитель — Средиземье и как яростно сражались с Врагом. Название книги выбрано не просто так — связующей нитью для всех событий становится судьба и суть Первозданных Самоцветов, или Сильмарилей.
«Сильмариллион» рассказывает, как эльфов изгнали из Валинора (обитель Богов, своего рода Рай), как они вернулись в родную обитель — Средиземье и как яростно сражались с Врагом. Название книги выбрано не просто так — связующей нитью для всех событий становится судьба и суть Первозданных Самоцветов, или Сильмарилей.
Главный злодей «Сильмариллиона» — это Мелькор (Моргот), противник богов-Валар и олицетворение мирового зла. Множество войн прогремело в начале времён и в ходе Первой Эпохи по вине Моргота, однако «Сильмариллион» заканчивается окончательным пленением и изгнанием злодея из Арды.
В книгу «Неоконченные предания Нуменора и Средиземья», изданную тремя годами позднее, Кристофер Толкин включил те сюжеты отца, которые не были завершены, но важным образом дополняли легендариум «Сильмариллиона». Отличительная черта «Неоконченных преданий» заключается в том, что они фокусировались вокруг событий Второй и Третьей Эпох.
Вместе «Сильмариллион» и «Неоконченные предания» составляют наиболее важный свод легенд вселенной Толкина, на который опирается шедевральный «Властелин колец».
«Дети Хурина», «Берен и Лутиэн» и «Падение Гондолина»
Помимо «Хоббита» и «Властелина колец» у Толкина было ещё несколько историй, которые он считал ключевыми для своей вселенной. Трём наиболее важным из них — «великим сказаниям», как называл их сам писатель, — Кристофер Толкин посвятил отдельные книги, несмотря на то, что все эти сюжеты в той или иной форме входили в состав «Сильмариллиона».
Книга «Дети Хурина», выпущенная в апреле 2007 года, повествует главным образом о похождениях Турина Турамбара и значительно расширяет главу 21 «Сильмариллиона». Начав писать книгу в 1918 году, Толкин работал над ней большую часть своей жизни и так и не успел её опубликовать. Кристофер Толкин потратил тридцать лет на то, чтобы собрать воедино разрозненные наброски и с минимальными правками воссоздать полноценную книгу. Так широкая публика узнала о высокой и трагической судьбе Турина Турамбара — убийцы дракона Глаурунга и, по неведению, мужа собственной сестры.
Центральным сюжетом всей своей жизни Толкин считал легенду «Берен и Лутиэн» — историю любви смертного мужчины и бессмертной эльфийки, на создание которой оказала значительное влияние настоящая любовная история между писателем и его будущей женой Эдит.
Артур Кларк (1917 — 2008) — выдающийся британский писатель, ученый, футуролог и изобретатель. Вместе с Айзеком Азимовым и Робертом Хайнлайном он входит в так называемую «большую тройку» научных фантастов, чье творчество оказало огромное влияние на формирование и развитие жанра в XX веке.Мировая известность к Артуру Кларку пришла после создания сценария к фильму Стэнли Кубрика «Космическая одиссея 2001 года». Сюжет картины впоследствии лег в основу знаменитой тетралогии писателя. Другими популярными романами фантаста стали «Конец детства», «Город и звезды», «Свидание с Рамой» и «Черты будущего».
Мы отобрали 12 цитат из его произведений:
Чем совершеннее техника передачи информации, тем более заурядным, пошлым, серым становится ее содержание. «2001: Космическая одиссея»
Способность человеческого мозга к адаптации поистине удивительна: очень скоро самые невероятные вещи кажутся обыденными. «2010: Одиссея Два»
Когда уважаемый, но пожилой ученый утверждает, что что-то возможно — он почти наверняка прав. Когда он утверждает, что что-то невозможно — он, весьма вероятно, ошибается. «Черты будущего»
Единственный способ обнаружения пределов возможного состоит в том, чтобы отважиться сделать шаг в невозможное. «Черты будущего»
Любая достаточно развитая технология неотличима от магии. «Черты будущего»
Одной стабильности недостаточно. Она слишком легко ведет к застою, а затем и к упадку. «Город и звезды»
Когда реальность подавляет, люди пытаются утешить себя мифами. «Город и звезды»
Вера — личное дело каждого человека, лишь бы он не посягал на свободу других. «Конец детства»
Знание может погубить религию и не опровергая ее догматы, а попросту не придавая им значения. «Конец детства»
Время не может уничтожить истину, может только скрыть ее под покровом легенд. «Стена мрака»
Нельзя приспосабливаться к среде. Надо приспособить среду к нам. «Пески Марса»
Любую задачу можно решить, надо лишь правильно взяться и применить верные средства. «Лунная пыль»
Способность человеческого мозга к адаптации поистине удивительна: очень скоро самые невероятные вещи кажутся обыденными. «2010: Одиссея Два»
Когда уважаемый, но пожилой ученый утверждает, что что-то возможно — он почти наверняка прав. Когда он утверждает, что что-то невозможно — он, весьма вероятно, ошибается. «Черты будущего»
Единственный способ обнаружения пределов возможного состоит в том, чтобы отважиться сделать шаг в невозможное. «Черты будущего»
Любая достаточно развитая технология неотличима от магии. «Черты будущего»
Одной стабильности недостаточно. Она слишком легко ведет к застою, а затем и к упадку. «Город и звезды»
Когда реальность подавляет, люди пытаются утешить себя мифами. «Город и звезды»
Вера — личное дело каждого человека, лишь бы он не посягал на свободу других. «Конец детства»
Знание может погубить религию и не опровергая ее догматы, а попросту не придавая им значения. «Конец детства»
Время не может уничтожить истину, может только скрыть ее под покровом легенд. «Стена мрака»
Нельзя приспосабливаться к среде. Надо приспособить среду к нам. «Пески Марса»
Любую задачу можно решить, надо лишь правильно взяться и применить верные средства. «Лунная пыль»
Ни для кого не секрет, что каждый человек имеет свои странности. Кто-то одевается в чёрное по средам, а кто-то пишет только ручкой с чернилами определённого оттенка. Великие писатели не стали исключением. Мы представляем подборку странностей великих писателей.
Эдгар Аллан По
Писатель очень любил животных, но главной его любовью была кошка Катерина. Он настолько сильно ее любил, что буквально обожествлял и называл своим ангелом-хранителем. Есть легенда, что кошка умерла по неизвестным причинам спустя две недели после смерти писателя.
Эрнест Хемингуэй
Хемингуэй в своё время завёл привычку писать каждый день по 500 слов, причём делал он это до полудня. В письме к Фрэнсису Скотту Фицджеральду он писал, что в среднем на 90-100 страниц у него выходит одна страница шедевра.Агата Кристи
«Королева преступлений» Агата Кристи вдохновлялась яблоками. Причём делала она это довольно странно – она ложилась в горячую ванну, рассматривала фотографии с мест преступлений и закусывала всё это дело яблоками. Согласитесь, нестандартный источник вдохновения.Фридрих Шиллер
Ещё один любитель яблок. Причём еще более странный, чем Кристи. Поэт специально оставлял в ящике своего стола яблоки, чтобы они сгнили. Запах сгнивших фруктов вдохновлял Шиллера и настраивал его мысли на нужный лад. Ну, что мы можем сказать, у всех свои причуды.Гертруда Стайн
Кто из нас обожает убираться, мыть посуду и в целом заниматься домашними делами? А вот Гертруда Стайн не только любила быт, но и черпала в нём своё вдохновение. На наш взгляд, это очень удобно: помыл посуду, вдохновился, написал роман. И приятно, и полезно во всех отношениях.Александр Дюма
Александр Дюма очень зависел от цвета. К примеру, для каждого рода произведений у него была бумага особого цвета: на голубой бумаге писались художественные произведения, на жёлтой – стихи, а на розовой – журналистские статьи.
Льюис Кэрролл
А вот у автора «Алисы в Стране Чудес» очень милая странность. Во время работы учителем математики он исправлял работы учеников фиолетовыми чернилами. Видимо, цвет чернил настолько понравился Кэрроллу, что он использовал их на протяжении всей жизни для написания произведений.Энтони Бёрджесс
А вот причуда автора «Заводного апельсина» может оказаться полезной для начинающих писателей и журналистов. Если Бёрджессу нужно было написать детальный портрет чего-либо, то он открывал словарь на случайной странице и использовал только те слова, которые видел там.
Оноре де Бальзак
Джейн Остин
Джейн Остин очень сильно привязывалась к своим персонажам. Настолько сильно, что после окончания романа она воображала их последующую жизнь, развитие характеров. Ее поведение скорее напоминает преданного читателя, который не может смириться с тем, что книга закончена.
Фридриха Ницше помнят в первую очередь по его философским учениям, однако он был и поэтом и даже композитором. Его идеи о смысле жизни, религии, Боге обсуждаются и в наши дни. И даже то, что сей великий мыслитель под конец жизни страдал от шизофрении, не должно заставить нас сомневаться в его огромном уме.Поэтому давай же ближе познакомимся с этим великим немцем. А сделать это нам помогут не выдержки из биографии или любопытные факты, а цитаты Ницше. Ведь что еще, как не высказывания человека, может характеризовать его лучше?
Цитаты Ницше
«То, что меня не убивает, делает меня только сильнее».
«Если решился действовать — захлопни дверь для тревог и сомнений».
«Многое о себе рассказывать — еще один способ скрывать главное».
«Смерть человеку столь близка, что можно не бояться жизни».
«Всё что ты делаешь ради любви, находится за пределами добра и зла».
«Есть 2 пути избежать страданий: быстрая гибель и долгая любовь».
«Человека можно сравнить с канатом между животными и сверхлюдьми. Прекрасно то, что человек является не целью, а мостом».
«Настоящий мужчина нуждается в опасностях и играх. Поэтому он ищет женщину, которая станет для него самой опасной игрушкой».
«Чем больше у человека свободы и силы, тем более требовательная его любовь».
«Человек охладевает к самым любопытным идеям, как только поделится ими с кем-то еще».
«Из всех существ только человеку хочется побороть гравитацию, чтобы падать не вниз, а вверх».
«Если хочешь подняться высоко — используй свои ноги. Не давай себя нести и не взбирайся к другим на плечи».
«Жизнь без музыки — сплошная ошибка».
«Земная оболочка поражена болезнями. И одна из этих болезней — человек».
«Удивительное существо человек: обычно он куда искреннее с другими, чем с самим собой».
«Красота имеет голос. Просто он настолько тихий, что проникает только в самые чувствительные сердца».
«Самая прекрасная поверхность там, где самая ужасная глубина».
«В стаде нет ничего прекрасного. Даже если оно бежит за тобой».
«Убивает не гнев, а насмешки».
«Любой долг — это чьи-то права».
«Женщине легче понять детей. Это удивительно, ведь мужчина — это тот же ребенок».
«Повелевают обычно теми, кто неспособен подчиняться самому себе».
«Нет настоящего победителя, который бы верил в случайности».
Вот такие 23 цитаты Фридриха Ницше мы решили отобрать для статьи. Хотя большинство этих высказываний довольно противоречивы, пусть и любопытны. Мы же не будем судить, насколько прав был великий философ в своих умозаключениях. Однако то, что многие его высказывания актуальны и сейчас — только доказывает его гениальный ум.
Не есть после шести, отказаться от сладкого на всю оставшуюся жизнь, сутки напролет проводить в тренажерном зале... Сколько еще странных, устаревших, а порой даже вредных советов предстоит услышать тем, кто следит за фигурой или мечтает скинуть пару-тройку лишних килограммов? Мы решили положить этому конец и собрать для вас самые эффективные путеводители по здоровому похудению. Теперь вам не страшна никакая Масленица!
Скажем нет негативным эмоциям
Светлана Бронникова
Интуитивное питание: как перестать беспокоиться о еде и похудеть
Каждый из нас однажды сталкивается с тотальной неспособностью отказаться от того или иного блюда, одного или сразу нескольких продуктов. Однако психолог Светлана Бронникова уверена, что главный враг каждого худеющего человека — не картошка фри и не эклеры, а собственные негативные эмоции, которые провоцируют пищевую зависимость.
Автор книги «Интуитивное питание» научит вас не только наладить процесс потребления пищи, но и поможет разобраться в себе. Если вы воспринимаете пищу как противника, испытываете постоянное чувство голода и уныния, а главное — по-прежнему страдаете от лишнего веса, то эта книга — для вас.
Правильное питание вместо диет
Лин-Жене Ресита
Искусство правильного питания. Эффективный способ за три шага создать систему питания, подходящую именно вашему организму
А вы никогда не задумывались о том, что те продукты, которые мы привыкли считать полезными, на самом деле наносят нашему организму непоправимый ущерб? Что ж, самое время сделать это сейчас вместе с экспертом по правильному питанию Лин-Жене Ресита.
Автор книги «Искусство правильного питания», вопреки расхожим стереотипам о здоровой пище, не призывает своих читателей становиться вегетарианцами или придерживаться строгих диет для того, чтобы всегда оставаться в форме. Напротив, Ресита разрешает к употреблению почти всё (за редким исключением). По мнению диетолога, наш организм сам способен определить, какие продукты являются для него вредными, а какие — исключительно полезными. Этот гид по похудению научит вас прислушиваться к потребностям собственного тела и, исходя из этого, составлять план питания.
Жир — это энергия
Джозеф Меркола
Кето-диета. Революционная система питания, которая поможет похудеть и "научит" ваш организм превращать жиры в энергию
Кето-диета — настоящая революция в области похудения и правильного питания. Забудьте всё, что вы знали о правильном питании раньше! Новый принцип потребления пищи позволит вашему организму перерабатывать жиры в энергию и даже защитить свой организм от серьезных заболеваний. Вместе с автором «Кето-диеты» вам предстоит полностью пересмотреть взгляды на свое питание, избавиться от массы ненужных продуктов и начать совершенно другую жизнь, полную сил, красоты и здоровья.
Книга Джозефа Мерколы основана не только на изучении материалов по здоровому образу жизни и личном опыте, но и на рекомендациях врачей. Если в ваши планы входит не только стремительное похудение после многочисленных праздников, но и крепкий иммунитет на долгие годы, пора обратить внимание на кето-диету.
Меняем образ жизни
Ольга Маркес, Елена Дегтярь
Что мне съесть, чтобы похудеть? Кулинарный проект #SEKTA
Ольга Маркес, основательница Школы идеального тела #SEKTA, готова поделиться со своими читательницами не только эффективными способами снижения веса, но и собственной жизненной философией, которая поможет вам без особых усилий привести в порядок тело.
#SEKTA — это больше, чем просто сообщество приверженцев правильного питания, здесь учат иначе смотреть на вещи, которые знакомы нам с детства. Оказывается, чтобы худеть и оставаться в форме, не нужно морить себя голодом, а ежедневные походы в спортзал — пережиток прошлого. Путеводитель по похудению от Ольги Маркес познакомит вас с главными правилами школы, расскажет о законах осознанного питания и научит есть всё, что вы так любите, без вреда для фигуры.
Вдохновение — лучший мотиватор
Джек Кэнфилд, Марк Хансен, Эми Ньюмарк
Куриный бульон для души. Создай себя заново. 101 вдохновляющая история о фитнесе, правильном питании и работе над собой
Как известно, чужой положительный пример может стать для нас лучшим стимулом к большим свершениям. В книге серии «Куриный бульон для души» специально для тех, кто мечтает похудеть, но не может справиться с этим в одиночку, собрана целая сотня историй самых обычных людей, которые распрощались с лишним весом, чтобы стать счастливее, успешнее или просто начать радоваться собственному отражению в зеркале. Когда ты не один, трудности преодолеваются куда легче, а ошибки не выглядят непоправимыми.
Кроме того, вам предстоит познакомиться не только с опытом героев, но и сформировать собственную фитнес-программу, которая поможет вам наконец расстаться с ненавистными килограммами.
Недавно представители Netflix сообщили, что впервые экранизируют культовый роман Габриэля Гарсии Маркеса «Сто лет одиночества». По этому поводу мы решили вспомнить не только об авторе знаменитого романа, но и о других известных латиноамериканских авторах.
Габриэль Гарсиа Маркес
Пожалуй, самый титулованный латиноамериканский писатель родился в Колумбии. Как он не раз признавался, его любимыми авторами были Джеймс Джойс, Франц Кафка и Вирджиния Вулф. С учетом подобных литературных предпочтений, не удивительно, что он и сам стал работать в жанре интеллектуальной прозы: его романы в высшей степени метафоричны и насыщены всевозможными отсылками к другим произведением искусства. Интересно, что свое предназначение писателя он всегда остро чувствовал. «…Чтобы написать книгу, нужно было отказаться от работы. Я заложил машину и отдал деньги Мерседес. Каждый день она так или иначе добывала мне бумагу, сигареты, все, что необходимо для работы. Когда книга была кончена, оказалось, что мы должны мяснику 5000 песо — огромные деньги. По округе пошел слух, что я пишу очень важную книгу, и все лавочники хотели принять участие. Чтобы послать текст издателю, необходимо было 160 песо, а оставалось только 80. Тогда я заложил миксер и фен Мерседес. Узнав об этом, она сказала: „Не хватало только, чтобы роман оказался плохим“». В 1967 году было опубликовано знаковое произведение Маркеса — роман «Сто лет одиночества», который на данный момент переведен на 46 языков. А в 1982 году он был награжден Нобелевской премией по литературе «за романы и рассказы, в которых фантазия и реальность, совмещаясь, отражают жизнь и конфликты целого континента». После его смерти 17 апреля 2014 года в Колумбии был объявлен трехдневный национальный траур.
Хорхе Луис Борхес
В жилах Борхеса течет баскская, андалузская, еврейская, английская, португальская и норманнская кровь. С самого детства семья ожидала от него, что он непременно станет писателем — его отец мечтал о славе признанного автора, но здоровье не позволило ему самореализоваться: он потерял зрение. Однако Борхес осуществил то, что от него так хотели близкие: он начал писать в 6 лет и уже в школе перевел на испанский язык сказку Оскара Уайльда «Счастливый принц». Самостоятельную литературную карьеру он начал со стихов, однако в 1930-х плавно перешел к прозе. Именно в качестве прозаика он и добился признания: его тексты, в первую очередь, интересны тем, что в них уживается увлекательный игровой сюжет и глубокое содержание — а это в литературе бывает нечасто. Энциклопедист с блестящим образованием, Борхес лихо совмещал в произведениях правду и вымысел — он обожал «обманывать» читателя и, наверное, именно поэтому его так уважал Владимир Набоков. Сам же аргентинский писатель, к слову, очень тепло относился к творчеству все той же Вирджинии Вулф, которую так любил Маркес.
Хулио Кортасар
Кортасар считал своим учителем Херхе Луиса Борхеса и это неслучайно. Как и его «старший брат», он любил запутывать читателя, а еще часто экспериментировал с литературными формами. Так, его самый знаменитый роман — «Игра в классики» — можно читать как обычную книгу, главу за главой, а можно и в особом порядке, установленном автором. Позднее подобный прием возьмет на вооружение другой известный писатель, правда, балканского происхождения — Милорад Павич. Кортасар часто вводит в реалистическое повествование элементы фантастики, не превращая, однако, текст в сказку. Поэтому не стоит удивляться, что умершие герои в его произведениях то и дело оживают, а персонажи совершают путешествия во времени и пространстве. Все это позволяет отнести Кортасара к представителям магического реализма, который был столь популярен среди классиков латиноамериканской литературы.
Карлос Фуэнтес
Карлос Фуэнтес родился в уважаемой семье дипломата и детство провел в постоянных разъездах между странами и континентами. С юности он хотел стать писателем, но родители настояли на карьере юриста и дипломата. Фуэнтес не стал спорить с родственниками, однако в свободное время он любил заниматься литературой. Это дало свои плоды: уже в 31 год он смог свести к минимуму занятие не самой любимой профессией и посвятить себя писательскому делу. В отличие от множества латиноамериканских авторов Фуэнтес не слишком склонен к магическому реализму. Классическая проза ему оказалась ближе и, в этом смысле, он стоит особняком среди своих коллег по цеху. Семейные саги, история Мексики, ее прошлое и будущее — вот, что всегда его увлекало. «Смерть Артемио Круса», наиболее известный роман Фэнтеса, был опубликован в 1962 году. В нем писатель рассказывает о судьбе бездомного парня, идеалиста-революционера, который смог стать одним из богатейших людей страны — правда, по пути к красивой жизни он расстался с мечтами и устремлениями юности.
Марио Варгас Льоса
Перуано-испанский писатель был награжден в 2010 году Нобелевской премией по литературе «за изображение структуры власти и яркие картины человеческого сопротивления, восстания и поражения». Эта награда стала очередным подтверждением статуса современного классика для Марио Варгаса Льосы, который прославился не только в качестве писателя, но также драматурга и яркого политического деятеля. Первоначально он был сторонником левых идей и активно защищал коммунистические идеалы, именно поэтому его тексты зачастую носили обличительный пафос — он описывал диктаторские латиноамериканские режимы без прикрас. Позднее Льоса разочаровался в социализме и стал убежденным либералом. Это, впрочем, не изменило его литературных предпочтений: он всегда призывает к сочувствию «униженным и оскорбленным», порицая культ потребления и борясь с «правом сильного» в мире. Так, например, в одном из своих знаменитых текстов — «Щенки» — он рассказывает о судьбе кастрированного мальчика в суровом мачистском обществе.
Пауло Коэльо
Сложно в это поверить, но совокупный тираж всех изданных книг Коэльо перевалил сегодня за 300 миллионов экземпляров. Неудивительно, что он считается самым читаемым бразильским автором — с такими цифрами сложно поспорить. Своим учителем он считает Хорхе Луиса Борхеса (интересно, что бы сам Борхес сказал о Коэльо?). Жизнь писатель совсем не была простой: он рос в консервативной семье, которая противилась его стремлению быть писателем. Неприятие родными его планов на будущее было столь радикальным, что они отправили его в психиатрическую лечебницу. Однако это не сумело убедить Коэльо не заниматься литературой. Долгое время он сочинял песни для популярных бразильских музыкантов, однако в 1980-х, опубликовав несколько романов, прославился на весь мир. Тогда же он написал и свою самую популярную книгу — «Алхимик».
Если вы среди тех людей, которые за прошедший год не прочитали ни единой книги, знайте – вы делаете себе только хуже.Книги способствуют открытости и творчеству
По результатам исследований Торонтского университета, участники эксперимента, читающие небольшие художественные произведения, оказались более открытыми, нежели те, кто отдавал преимущество исключительно научным публикациям.
Также авторы исследования пишут: «Хотя научные публикации и помогают студентам в изучении дисциплин, они не всегда позволяет им мыслить здраво. Так, у врача могут быть пространные познания по его специальности, и это не помешает ему ошибиться в постановке диагноза, если прочие симптомы говорят о совершенно другом заболевании».
Читающие люди дольше живут
К такому выводу пришли ученые Йеля, опросившие 3635 человек старше 50 лет. В ходе своего исследования они сделали открытие: те, кто каждый день уделяет чтению по 30 минут своего времени, живут почти на 2 года дольше, чем те, кто не читает вообще или же отдает предпочтение глянцевым журналам.
Очевидно, что чтение способствует когнитивному вовлечению, улучшающему словарный запас, внимательность и мышление. А еще оно напрямую связано со склонностью к состраданию, социализацией и эмоциональным интеллектом, которые вместе позволяют человеку подольше «задержаться» в этом мире.
50 книг в год – это вполне реально
Хотя читать по одной книге в неделю и кажется задачей не из простых, но это вполне возможно даже для самого занятого человека в мире.
Писательница Стефани Хьюстон говорит, что ее жалобы на постоянную нехватку времени были не более чем попыткой оправдать собственную лень. Сегодня она поставила перед собой цель читать по 50 книг в год, заменив интернет-серфинг в смартфоне на чтение перед сном, в метро, во время обеденного перерыва и ожидания своей очереди.
Спустя несколько месяцев Стефани уверяет, что ее жизнь стала более спокойной и приятной, она лучше спит и при этом узнает намного больше, чем ей казалось возможным.
Все успешные личности читают
А все потому, что они постоянно заняты саморазвитием. Сотни успешных директоров рассказали мне о книгах, которые помогли им добиться всего, что у них сейчас есть.
Посоветовать вам, с чем можно начать? Вот книги, которые присутствовали в перечне почти каждого из них: «Продавец обуви» Ф. Найта, «Теряя невинность» Р. Брэнсона, «Легко не будет» Б. Хоровица и «От хорошего к великому» Д. Коллинза.
У колумбийского писателя Габриэля Гарсиа Маркеса были сложные отношения с кино. Он при жизни стал классиком мировой литературы, в 1982 году получил Нобелевскую премию, но так и не дождался воплощения на киноэкране своей главной книги: романа «Сто лет одиночества». Исправить эту ситуацию взялся онлайн-сервис Netflix: компания приобрела права на экранизацию романа и договорилась с наследниками писателя о том, что по нему будет снят сериал.Сериал по «Ста годам одиночества» будет сниматься на родине Маркеса, в Колумбии, на испанском языке, а продюсерами проекта будут сыновья писателя. Дата премьеры пока не назначена, но репутация Netflix позволяет надеяться, что зрители увидят фильм достаточно скоро.
Книга Маркеса не единственное знаковое литературное произведение, которое кинематографисты до сих пор обделяли вниманием. Впрочем, если судить по предыдущим проектам, то любой бестселлер рано или поздно будет перенесен на экран. Например, «Властелин колец» Толкина стал фильмом спустя сорок лет после первых разговоров об экранизации. АиФ.ru выбрал пять книг, которые стоит экранизировать как можно скорее.
«Атлант расправил плечи (комплект из 3 книг)» Айн Рэнд
Программное произведение Айн Рэнд имеет как ярых поклонников, так и не менее страстных ненавистников. Тем не менее утопия, в которой речь идет об обществе победившего социал-дарвинизма, заслуживает того, чтобы ее перенесли на экран в достойном виде и с внушительным бюджетом, потому что существующая кинотрилогия не выдерживает никакой критики.
«Понедельник начинается в субботу» Аркадий и Борис Стругацкие
Произведения братьев Стругацких экранизировали не раз, но поклонники их творчества все же остались неудовлетворенными. По повести для научных сотрудников младшего возраста в 1965 году была снята бедненькая инсценировка ленинградского ТВ, а в 1982 Константин Бромберг поставил музыкальных «Чародеев», в которых от «Понедельника...» остались лишь некоторые элементы. Несколько лет назад повесть снова собирались экранизировать, — то как полнометражный фильм, то как сериал — но с новостями об этом проекте туго.
«Хроники Амбера (сборник)» Роджер Желязны
На фэнтезийный цикл Роджера Желязны кинематографисты посматривают давно, но, видимо, все упирается в стоимость проекта: достойно показать на экране Амбер, Хаос и их многочисленные отражения без масштабных спецэффектов сложно. Года три назад сообщалось о начале работы над телевизионной адаптацией «Хроник...», но с тех пор о проекте не слышно. Он мог бы стать неплохой заменой «Игре престолов», финал которой близок, но для этого подходят и фэнтезийные циклы других авторов: например, Джо Аберкромби (серия «Первый закон») или Глена Кука («Черный отряд» или цикл о сыщике Гаррете). Кстати, в 2017 году сообщалось, что «Черный отряд» все же превратят в сериал, но и этот проект заглох.
«Таис Афинская» Иван Ефремов
Александр Македонский не раз появлялся на экранах, — в пеплуме «Александр Великий», в фильме Оливера Стоуна «Александр» — но все эти попытки были не слишком успешными. Исторический роман Ивана Ефремова, с одной стороны, позволит кинематографистам опереться на крепкую литературную основу, а с другой — при определенной удаче — сгладит впечатление от «Туманности Андромеды», поскольку Ефремов все же заслуживает лучшего. Как и Стругацкие.
«Терри Пратчетт. Серия "Плоский мир" (комплект из 21 книги)» Терри Пратчетт
Большой — на четыре десятка томов — сплав юмора и фэнтези от британского писателя-фантаста Терри Пратчетта достоин воплощения в масштабном кинополотне, но пока удостоился лишь нескольких дешевых телефильмов, из которых начисто пропала магия. Между тем подцикл «Плоского мира» про Смерть и усыновленную им девочку Сьюзан может стать неплохой заменой поттериане, а истории про городскую стражу написаны словно про сегодняшний день — если, конечно, киношники сумеют найти адекватного лорда Витинари.
Харуки Мураками недавно исполнилось 70 лет. Мы рассказываем, что это за писатель, чем уникальны его книги и почему он является одним из главных авторов современности.
Харуки Мураками? Что это за писатель такой?
Харуки Мураками нельзя путать с его однофамильцем Рю Мураками. Это совершенно разные люди и писатели. Впрочем, Харуки гораздо более популярен во всём мире. Именно он прежде всего ассоциируется с этой фамилией. Мураками — один из главных современных постмодернистов в литературе.
Всего он написал 14 романов, 12 сборников рассказов, одну книгу детских сказок и пять произведений в жанре нон-фикшен. Его книги переведены более чем на 50 языков и продаются миллионными тиражами. Мураками получил множество японских и международных премий, но Нобелевская премия пока обходит его стороной, хотя почти каждый год он является одним из главных её фаворитов.
Похож ли Мураками на других японских авторов?
Мураками — продолжатель традиций японской литературы и её основоположников вроде Нацумэ Сосэки и Рюноскэ Акутагавы. Однако с подачи нобелевского лауреата Ясунари Кавабаты за ним закрепилась репутация «европейца от японской литературы». Действительно, японская культура и традиции не играют в его книгах той же роли, что в произведениях того же Кавабаты, Юкио Мисимы или Кобо Абэ.
Мураками рос под большим влиянием американской культуры, его любимыми писателями всегда были американцы. Кроме того, Харуки много лет прожил в Европе и США, что также повлияло на его творчество.
Для японской литературы книги Мураками являются уникальным примером того, как японец смотрит на свою родину глазами западного человека.
Действие книг Мураками происходит в основном в современной Японии. Его герои — люди эпохи глобализации и массовой культуры. Если не брать в расчёт японские имена и названия, события романов Мураками могли бы происходить где угодно. Главная характеристика его художественной вселенной — космополитичность. Во многом поэтому его книги настолько популярны во всём мире.
В чём особенности его творчества?
1. Почти во всех книгах есть элементы фантастики и сюрреализма. Так, в романе «Страна чудес без тормозов и Конец Света» события происходят в городе, жители которого не имеют теней, а рассказчик читает сны в черепах умерших единорогов. Очень часто в книгах Мураками описываются совершенно обычные люди, с которыми происходят необыкновенные вещи. По словам самого писателя, такой сюжет (обычные люди в необычных обстоятельствах) является для него самым любимым.
2. Многие произведения Мураками — антиутопии. Самый яркий пример — трёхтомная книга писателя «1Q84», название которой отсылает к классике жанра — роману Оруэлла «1984».
3. Романы Мураками — постмодернистские произведения. За какую бы серьёзную тему ни брался писатель, он будет раскрывать её в подчёркнуто отстранённой манере, не занимая какой-то конкретной позиции, а позволяя читателю самому выбрать, что ему важнее и ближе.
4. Музыка. Сам писатель является большим ценителем джаза и известен своей уникальной коллекцией из 40 тысяч джазовых пластинок. По собственному признанию, Мураками слушает джаз по 10 часов в день уже много лет.
В романе «К югу от границы, на запад от солнца» главный герой (как и сам Мураками до начала литературной карьеры) является владельцем джаз-бара. Но Мураками любит не только джаз, но и рок-н-ролл, поэтому его главный роман «Норвежский лес» назван в честь знаменитой песни Norwegian Wood группы The Beatles.
5. В романах Мураками всегда найдётся место животным, в особенности котам и кошкам. В «Охоте на овец» появляется старая кошка, страдающая газами, в «Хрониках заводной птицы» исчезновение кота становится причиной мистических событий, а в романе «Кафка на пляже» главный герой обладает уникальным даром: понимает язык кошек и умеет с лёгкостью общаться с ними. Зачастую образы животных в книгах писателя напрямую связаны со смертью и потусторонним миром.
С чего лучше начинать знакомство с творчеством Мураками?
Если вы относитесь к категории тех читателей, которые стараются охватить творчество писателя в целом, то лучше всего начинать читать Мураками с самых первых его книг: с «Трилогии Крысы», в которую входят романы «Слушай песню ветра», «Пинбол 1973» и «Охота на овец». Своеобразным продолжением этой трилогии является книга «Дэнс, дэнс, дэнс», от написания которой Мураками получил наибольшее удовольствие.
Романы цикла «Трилогия Крысы» объединены персонажем по имени Крыса, который каждый раз оказывается спутником и другом главных героев этих книг. «Слушай песню ветра» — дебютное произведение Мураками, в котором он только нащупывает свой фирменный стиль. В книге нет единого сюжета, зато есть множество ценных мыслей и рассуждений о жизни.
«Пинбол 1973» уже больше похож на работы Харуки Мураками. У главного персонажа этой книги есть странное увлечение — пинбол, которому он отдаётся с особенной страстью. Сюжет этого романа непредсказуем и удивляет своими поворотами.
В романе «Охота на овец» в тела разных людей вселяется душа Овцы, которая полностью заменяет личность человека, но зато дарует ему неограниченные силы и возможности. Цель Овцы — установить в мире царство хаоса и анархии.
«Дэнс, дэнс, дэнс» рассказывает о событиях, которые разворачиваются через несколько лет после действия «Охоты на овец». Герой, потерявший связь с миром и своё подлинное «я», следует совету человека-овцы и начинает танцевать, танцевать и танцевать, чтобы вновь обрести себя. Это философская проза о сложности человеческой личности.
Однако большинство читателей привыкли к тому, чтобы знакомиться с автором по какой-то отдельной книге. В этом случае лучше начать с хитов Мураками: «Норвежского леса» и «Кафки на пляже».
«Норвежский лес» рассказывает историю о дружбе, любви, страданиях и радостях нескольких японских студентов. Важное место в романе занимают протесты 60-х годов, когда студенты всего мира выходили на улицы и бунтовали против современного порядка. Но главная тема романа — любовь и то, как она влияет на людей.
В центре повествования «Кафки на пляже» — два героя: подросток по имени Кафка Тамура и старик Наката. Их судьбы связываются мистическим образом, оба приобщаются к потустороннему миру и живут на грани между реальностью и пространством вне времени. Это типичный для Мураками мистический роман, поднимающий огромное количество философских тем и вопросов.
Если же выбирать самую монументальную книгу писателя, чтобы понять по одному произведению все его главные идеи и стилистические особенности, стоит отметить «1Q84», которая в русском переводе имеет подзаголовок «Тысяча невестьсот восемьдесят четыре».
Книга рассказывает о двух героях — женщине-инструкторе фитнес-клуба и учителе математики. Оба персонажа представляют две разные ветви этой обширной истории. Первая из них связана с альтернативными мирами, а вторая более реалистична, но скрывает глубокий подтекст.
Главное в книге Мураками — то, как две истории переплетаются и связываются между собой в единое послание. Эта трёхтомная эпопея затрагивает многочисленные темы: от любви и религии до конфликта поколений и проблемы самоубийства. По словам писателя, при создании этого «гигантского романа» его вдохновляли «Братья Карамазовы» Достоевского, которых он считает одним из лучших произведений в истории мировой литературы.
Какие книги Мураками незаслуженно недооценены?
У каждого писателя есть книги, о которых знают все. А есть такие, которые либо забыты, либо известны очень узкому кругу фанатов. У Мураками тоже есть такие произведения. Несмотря на малую известность, читать их не менее интересно, чем признанные шедевры.
Романы «Мой любимый sputnik» и «Послемрак» — типичные для Мураками вещи на грани реальности и фантастики, но оба сюжета писатель раскрывает в очень оригинальной манере. Первый связан с таинственным исчезновением главной героини на греческих островах, а второй разворачивается в Токио в течение одной ночи.
Малоизвестна и книга, написанная в жанре нон-фикшен, — сборник автобиографических очерков под названием «О чём я говорю, когда говорю о беге». Название сборника отсылает к творчеству одного из любимых писателей Мураками Реймонда Карвера, чьё произведение «О чём мы говорим, когда говорим о любви» Харуки перевёл с английского на японский.
Произведение представляет собой воспоминания писателя о занятиях марафонским бегом, который, помимо литературы и джаза, является его главным увлечением. По словам Харуки, «искренне писать о беге означает искренне писать о себе».
Зачем читать Мураками?
Мураками — автор, который во всех своих книгах говорит либо о современности, либо о будущем человечества. И он делает это максимально точно. Некоторые его книги можно расценивать как предупреждения обществу. Их следует читать, чтобы не совершать тех ошибок, которые описывает японец.
Его книги читают миллионы людей по всему миру, поэтому творчество Мураками действительно является глобальным и влиятельным.
Кроме того, многое в произведениях автора способно по-настоящему расширять человеческое сознание. В его книгах есть нечто такое, что может шокировать, поражать и восхищать читателя. Мураками — настоящий мастер слова, чей стиль завораживает и доставляет истинное удовольствие.
Кому может понравиться творчество Мураками?
Расцвет творчества Мураками совпал с ростом его популярности среди российских читателей. Эти события пришлись на 90-е годы. Однако, в отличие от многих других авторов, любовь к Мураками не угасла. Он до сих пор остаётся одним из самых читаемых зарубежных авторов в России.
Когда Мураками начинали переводить у нас, его аудиторией были в основном молодые люди с богатым воображением и широкими взглядами. Сейчас эти люди, почти что выросшие на книгах японца, остаются его преданными фанатами, но у книг появились и новые поклонники.
Мураками всё ещё интересен молодёжи, потому что он не отстаёт от времени, а каждый новый роман становится актуальным и современным. Поэтому начать читать Мураками никогда не поздно. Всем людям, живущим сегодняшним днём и при этом устремлённым в будущее, его творчество однозначно придётся по вкусу.
Париж многолик: для одних это прибежище влюбленных, город романтических пикников у берегов Сены, для других — место обогащения, для третьих — ненавистная свалка, средоточие грязных улиц и приставучих бездомных, синоним бедности и разрушенной жизни. Мы решили показать вам французскую столицу такой, какой ее видели три талантливых автора: Франсуаза Саган, Эрнест Хемингуэй и Иван Бунин. Выходцы из разных стран, носители непохожих культур, все трое были неразрывно связаны с этим городом, по-своему любили его и считали источником вдохновения.Париж для избранных от Франсуазы Саган
«Политики не признаем мы, а признаем любовь!» — писал в своем стихотворении, посвященном Франсуазе Саган и ее героям, Роберт Рождественский. И они действительно не признают ничего, кроме любви. Где, спрашивается, такое возможно, если не в лучшем городе мира — Париже?
Романы и повести Саган буквально пронизаны духом столицы Франции второй половины прошлого века. Хотя, будем честными, Париж состоятельных людей не слишком изменился с тех пор. Франсуаза Саган — один из немногих авторов, кто доказывает, что для того, чтобы ощутить атмосферу города, совершенно не обязательно уходить в многостраничные описания — достаточно просто поймать настроение.
«Ему хотелось пройтись пешком, пошататься по улицам, побродить. Хотелось слышать свои шаги на мостовой, подстерегать дыхание этого города, который он знал как свои пять пальцев; а возможно, он просто предвкушал случайную ночную встречу. Он направился в сторону набережной, туда, где горели огни»
«Любите ли вы Брамса?»
Ее Париж никогда не спит. По ночам здесь в режиме нон-стоп проходят вечеринки для избранных, а днем богатые парижане переживают последствия полуночных празднеств. То и дело столица Франции с ее ажурными балконами и узкими тротуарами возникает в окнах роскошных квартир, мелькает за стеклами такси — такая недоступная и притягательная в своей закрытой от простых смертных жизни.
Создавая своих героев, Саган будто наделяет каждого из них частичкой собственной судьбы. Не они, а она сама мается от невысказанной тоски и одиночества на террасах кафе, ждет вечного абстрактного возлюбленного на краешке смятой постели, пьет шампанское в огромных квартирах где-нибудь на Риволи или Елисейских полях. Это личный Париж Франсуазы Саган, с ее собственными разочарованиями и восторгами, радостями и горестями.
«За порогом их поджидал ночной Париж, блестящий, будто покрытый черным лаком, манящий своими огнями. Когда за лукавой физиономией Клер захлопнулась дверь, оба испытали облегчение. Его сменило желание либо поскорее расстаться, либо узнать друг друга лучше»
«Сигнал к капитуляции»
Литературный Париж Эрнеста Хемингуэя
«Если тебе повезло и ты в молодости жил в Париже, то, где бы ты ни был потом, он до конца дней твоих останется с тобой, потому что Париж — это праздник, который всегда с тобой»
«Праздник, который всегда с тобой»
Будем откровенны, более точного описания для столицы Франции не нашел еще никто. Сентиментальные романтики говорят: приехав в Париж единожды, будешь возвращаться в него до конца жизни. И это правда, остаться равнодушным к городу не получится, будете вы его любить или ненавидеть, а повторный визит неизбежен.
Классик американской литературы, кутила и сердцеед Эрнест Хемингуэй провел в Париже не один год. Именно этому городу посвящена его книга мемуаров «Праздник, который всегда с тобой».
«Париж никогда не кончается, и воспоминания каждого человека, который жил в нем, отличаются от воспоминаний любого другого. Мы всегда возвращались туда, кем бы мы ни были, как бы он не изменился, независимо от того, насколько трудно или легко было до него добраться. Он всегда того стоит и всегда воздавал нам за то, что мы ему приносим»
«Праздник, который всегда с тобой»
В отличие от Франсуазы Саган, тексты Хемингуэя, посвященные Парижу, полны описаний. Для истинных ценителей города эта особенность бесценна — момент узнавания, ощущение, что нынешний путешественник ходит маршрутами великих, заставляет сердце биться сильнее. Париж Хемингуэя — это прибежище художников и писателей, нищей богемы, которая, впрочем, бедности своей не признает и кутит почти с таким же размахом, как и золотая молодежь Саган.
Руководствуясь указаниями классика, сложно пропустить хотя бы одно кафе, где Хемингуэй с приятелями пили вино и беседовали о вечном или создавали лучшие свои произведения. К слову, кафе на площади Сан Мишель, где сам литератор ежедневно работал, существует до сих пор и считается одним из самых популярных туристических заведений.
Париж эмигрантский Ивана Бунина
Вынужденная или добровольная разлука с родиной, особенно для русского человека, всегда потрясение. Художник подобное событие переживает тяжелее и дольше. Способность чувствовать и воспринимать действительность иначе, чем каждый из нас, накладывает на судьбу, а значит, и на произведения особый отпечаток. Может быть, именно поэтому парижские герои Ивана Бунина всегда подвержены едва заметной, но все-таки ощутимой тоске по чему-то несбыточному, почти забытому.
У Бунина мы видим Париж глазами людей без родины: этот город — не достигнутая большой ценой мечта, а вынужденное пристанище. Вместо столичных огней персонажи наблюдают грязные тротуары и ощущают все неприятные запахи, не любят город, несчастливы в нем.
«У входа в метро Etoile остановил шофера и вышел под дождь на тротуар — толстый, с багровыми щеками шофер доверчиво стал ждать его. Из метро несло банным ветром, густо и черно поднимался по лестницам народ, раскрывая на ходу зонтики, газетчик резко выкрикивал возле него низким утиным кряканьем названия вечерних выпусков»
«В Париже»
Рассказ «В Париже», вошедший в цикл «Темные аллеи» — история мимолетного счастья двух одиноких, отринутых собственной страной людей. Он и она то и дело блуждают по мрачным улочкам, будто прибившись друг к другу случайно, по необходимости в этой новой, не совсем настоящей жизни.
«В сущности, ужасно. Отельчик чистый, теплый, но, знаете, из тех, куда можно зайти на ночь или на часы с девицей... Шестой этаж, лифта, конечно, нет, на четвертом этаже красный коврик на лестнице кончается... Ночью, в дождь страшная тоска. Раскроешь окно — ни души нигде, совсем мертвый город, бог знает где-то внизу один фонарь под дождем»
«В Париже»
И все-таки не зря наша интеллигенция, покинув родину, стремилась в Париж — культурную мекку, синоним свободы творчества. Почему-то именно здесь, за столиками многочисленных кафе, на зеленых бульварах и в тесных двориках, поселилась если не сама лучшая жизнь, то хотя бы надежда на нее.