«Тише, Танечка, не плачь, не утонет в речке мяч».
Ха… Если бы утонул, лопнул, разбился вдребезги хрустальный шарик моей выдуманной идеальной любви. И теперь я в красном платье, цвет которого так хорошо подходит моей смугловатой коже да темным, словно вороново крыло, волосам, густо крашу губы алой помадой, собираясь на свадьбу к своей младшей, горячо любимой, сестренке. Я буду пить вино, танцевать и весело смеяться, делая вид, что мне на всё начхать. К чему эта демонстрация, Таня?! Что ты хочешь доказать?! Дескать, посмотри, какой я могу быть красавицей, настоящей женщиной вамп. А если к природной, весьма броской миловидности прибавить прекрасные аналитические мозги, то получается убийственное сочетание, которое ты, болван, умудрился проворонить, погнавшись за двумя зайцами. Глупо изображать не свойственные тебе роли. Надо выбрать другое платье. Пожалуй, лучше надеть свое любимое лаконичное черное платье в стиле Коко Шанель. Ага, а ведь он может подумать, что я до сих пор оплакиваю нашу канувшую в вечность неземную любовь. Нет, не дождётесь от меня траура по столь ничтожному поводу, да и разве прилично надевать черное в день свадьбы любимой сестрёнки. Я буду прекрасной кроваво-красной розой. Яркой, жгучей, притягательной. Да, пусть Алекс знает, видит воочию, что потерял из-за своих кобелиных порывов.
Даже если женщина не права, мужчине следует попросить прощения!
– Ну почему же, Таня, я очень добрый и щедрый, особенно с теми, кто этого заслуживает.
Шувалов произнес эти слова низким завораживающим тембром, да так откровенно посмотрел на мои коленки и затем грудь, что сразу становилось понятно, как, а главное чем, следует служить, чтобы получить расположение барина.
«Служить бы рад, прислуживаться тошно». Феминистка во мне тут же всполошилась. Она ненавидела подобные пошлые мужcкие взгляды и подобные высказанные вскользь предложения.