– Ни за что не держись. Научись, наконец, отпускать.
– Никогда не доверяй технологиям. Все, что создано для твоего блага, может быть использовано против тебя.
– Знаешь, Брюс Уэйн, представь, что ты живешь в черно-белом мире. Ты знаешь, что где-то должен существовать цвет. И ты читаешь каждую книгу о цвете, какую только можешь отыскать. Ты ищешь сутки напролет и, наконец, можешь наизусть назвать длину волны синего, красного и желтого цвета, ты можешь предположить, что трава, скорее всего, зеленая, а если ты смотришь на небо, то оно, логичнее всего, голубое. Ты можешь рассказать мне все, что ты знаешь о цвете, даже несмотря на то, что ты ни разу его не видел. А сможешь ли? Сможешь ли ты понять, что, наконец, видишь перед собой цвет? Можешь ли ты вообще полностью понять что-нибудь или кого-нибудь пока не испытаешь это сам?
– Как одурачить ближнего своего, правило первое, – произнесла она, – смешай немного лжи с большим количеством правды.
..историография в России - это пропаганда, ограниченная сменой режима.
Дорогу в Гильдию прокладывает не респектабельность и не умение не попадать в газеты. Дорогу туда прокладывают деньги. Ты можешь быть омыт кровью агнца, но настоящий очиститель душ - деньги.
Билли ведет своих парней в близлежащие католические кварталы в дни церковных праздников. "Билли Бойз" орудуют битами, ножами и разбитыми бутылками, играют на свистульках и бьют в барабаны, вызывая ирландцев встретиться с ними.
Католические матери распластываются по входным дверям, умоляя своих мальчиков не покидать дом.
Католические матери вкладывают ножи в их руки и велят им идти.
Мистера Дикова вырастили его бабушка с дедушкой, беженцы из Болгарии. Мистер Диков - житель Глазго, но у него отчасти сохранился их акцент и манера речи. Он называет детей "дорогими", произнося это как "таракой". Как только сколотит состояние, что произойдет очень скоро, он переедет во Флориду и остаток своей жизни будет говорить о том, как сильно любит Шотландию. Он унаследовал привычку своих бабушки и дедушки быть родом из других мест.
Жалость причиняет боль.
Часть правды – величайшая ложь.
Всегда что-то остается. Если с самого начала что-то было. Иначе нет смысла и говорить. А если было что-то настоящее, то обязательно что-то остается, ломоть любви, стакан ненависти, отчаяния, негодования, физическое влечение – что угодно. Но что-то остается.
Вчера было счастье и завтра будет счастье, но никогда – сегодня, Дерк. Никогда. Это всего лишь иллюзия, а иллюзия кажется реальностью только издали.
Встреча старых любовников - достаточно тривиальная ситуация, в которой оба испытывают неловкость. Оба не знают, стоит ли снова открывать давно закрытые двери, желает ли другой пробуждения спящих чувств или хочет все оставить как есть.
Дай вещи имя – и она возникнет, будет существовать. Вся правда – в названии, а также вся ложь. Ложное имя может исказить действительность и ее образ.
На небе должны быть звезды. А у человека должен быть друг, тейн, долг – то, что он ставит превыше себя.
Вчера было счастье и завтра будет счастье, но никогда – сегодня, Дерк. Никогда. Это всего лишь иллюзия, а иллюзия кажется реальностью только издали. Между нами все кончено, моя потерянная любовь. Кончено, и так лучше, потому что именно тогда все становится лучше, когда кончено.
Она была его дыханием, его небом. Он был для нее просто друг - и ничего больше.
Боль потери никогда не пройдет, нечего и надеяться. Временами она может затаиться внутри тебя, отодвинуться немного дальше, чтобы дать возможность дышать и жить. Но покинуть навсегда – нет. Такого не будет.
Ты шагаешь дальше и думаешь, что преодолела порог – и вдруг тебя резко отбрасывает назад. Чей-то голос или смех, варенье в вазе, знакомый аромат духов, какая-то фраза или строчка из книги – и вот уже память снова возвращает их, живых, необходимых и недосягаемо далеких…
Эта девица, при всей ее вежливости и улыбчивости, раздражала меня, как заусеница, которую как нарочно, постоянно задеваешь.
Скрипучее дерево два века стоит, а крепкое валится.
Скорбь нельзя вычеркнуть, убрать, но ведь можно разделить!
Красота осени — мнимая красота. Иллюзия жизни в преддверии смерти. Это время напоминает мне старую женщину, которая молодится, румянится, украшает себя поддельными драгоценностями, чтобы привлечь внимание. Только все бесполезно — все равно вскоре обман вылезет наружу, из-под слоя грима покажутся морщины и старческие пигментные пятна.
Разве он не чувствует, что так серьезно относиться к себе – просто смешно? Есть забавный тест: какая ты геометрическая фигура. Выбираешь, а дальше говорится, какие у тебя слабые и сильные стороны. Не знаю, проходил ли этот тест Рустам, но он точно квадрат. Все углы – прямые. И все равны.
Такие, как Люция, поднимаются по служебной лестнице даже не вспотев, двигаясь с неспешностью и тупой уверенностью откормленного кота, который направляется к своей миске, зная, что она полна до краев, чувствуя, что имеет право есть из нее, потому как хозяева его обожают.
Уйдешь ты [в монастырь] или останешься, проблемы сами по себе никуда не денутся. Просто решать их, по причине твоего отсутствия, придется кому-то другому. И этот другой будет вместо тебя барахтаться в тупой повседневной мерзости и серости, пока ты приобщаешься к великому и примериваешь на себя ореол святости. Не трусость ли это? Наломал дров и спрятался за спину Создателя. Разве Богу, если он существует на самом деле, понравится такой расклад? А если да, то что это за Бог – Бог слабых, приспособленцев и лжецов?