Цитаты
266205
admin
добавил цитату
из книги
«Дневник дебильного кота»
5 лет назад
Черт возьми! Что я делаю в этой коробке ! Примите во внимание, что я не почтовая посылка, я дикий кот, хищник , бунтарь!
admin
добавил цитату
из книги
«Дневник дебильного кота»
5 лет назад
Если бы смех убивал, я был бы мертв сегодня дважды за день.
admin
добавил цитату
из книги
«Дневник дебильного кота»
5 лет назад
Я не бездельник,я просто люблю ничего не делать. Я не критикую ваши хобби, так не критикуйте и мои увлечения!
Риар тихо рассмеялся и вдруг притянул меня к себе.
— Я хочу, чтобы Нероальдафе стал твоим домом, Лив, — прошептал он мне на ухо и медленно лизнул. — Я хочу этого…
Желание вспыхнуло внутри так ярко, что я чуть не застонала. Проклятие, этот ильх и сам действовал на меня, как вино, я от него хмелела… И тут же ощутила, как напряглось тело Сверра, увидела голод в золотых глазах… он тяжело втянул воздух. И резко отвернулся.
Я несколько ошалело осмотрелась. И нутром ощутила изменившуюся атмосферу в зале, она стала пахнуть… желанием? Ахнула, осознавая. Зов хёгга, который чувствуют все. И стоит Сверру ощутить возбуждение — его почувствует весь Нероальдафе?
— Ужас какой… — пробормотала я. — Страсть или ярость… Они все откликаются? Как ты с этим живешь?
— Я умею это сдерживать, — хмыкнул Сверр. Кажется, он действительно успокоился. — Правда, до встречи с тобой у меня получалось лучше.
Тысячелетие фьорды были отделены от мира людей стеной непроницаемого тумана. Потерянные земли, попасть в которые невозможно. Ученые всего мира могли лишь мечтать об экспедиции к этим загадочным берегам. И как же повезло мне, антропологу Оливии Орвей, попасть в первую исследовательскую группу к фьордам!
Или… не повезло?
Ведь за туманом нас ждет неизвестность, пугающие загадки и ильхи - варвары, о которых мы ничего не знаем.
Даже того, кем они являются на самом деле.
Я покосилась на девушку. Тут все ясно, диагноз определяется без дополнительных исследований. Влюбленность девичья, безнадежная. Вон как глаза сияют и щеки горят! Хотя… если я все поняла про этого златоносного огнедышащего, который тащит в свою крепость все, что плохо лежит, сидит или медленно бегает, то и Сленге может перепасть часть высочайшего внимания!
Тысячелетие фьорды были отделены от мира людей стеной непроницаемого тумана. Потерянные земли, попасть в которые невозможно. Ученые всего мира могли лишь мечтать об экспедиции к этим загадочным берегам. И как же повезло мне, антропологу Оливии Орвей, попасть в первую исследовательскую группу к фьордам!
Или… не повезло?
Ведь за туманом нас ждет неизвестность, пугающие загадки и ильхи - варвары, о которых мы ничего не знаем.
Даже того, кем они являются на самом деле.
– Сядь возле меня, Оливия.
Я неуверенно поднялась, ощущая, как впились в тело сотни глаз. Любопытствующих, насмешливых, осуждающих, злых…
– Ты посадишь за свой стол пленную чужачку, риар? – недовольно спросил воин, пришедший с синеглазой девушкой. – Это не по правилам.
– Считаешь, что я должен вечно делить трапезы со своим побратимом? – насмешливо отозвался Сверр. – Мне, как и тебе, Хасвенг, хочется видеть рядом красивую женщину, а не изрядно надоевшее лицо Ирвина.
Тысячелетие фьорды были отделены от мира людей стеной непроницаемого тумана. Потерянные земли, попасть в которые невозможно. Ученые всего мира могли лишь мечтать об экспедиции к этим загадочным берегам. И как же повезло мне, антропологу Оливии Орвей, попасть в первую исследовательскую группу к фьордам!
Или… не повезло?
Ведь за туманом нас ждет неизвестность, пугающие загадки и ильхи - варвары, о которых мы ничего не знаем.
Даже того, кем они являются на самом деле.
И в тот миг, когда холодный голос разума победила обжигающая чувственность, я подалась вперед и прижалась губами к губам ильха. Жесткие и сухие, как я и думала… Сомкнутые. Осторожно коснулась их языком, провела. Надавила сильнее. Чуть соленые… Губы ильха раздвинулись, и я коснулась языка.
И тут же ильх отстранился. Между темных бровей залегла недовольная складка.
— Что ты делаешь? — рявкнул он.
Я ошарашенно похлопала глазами. Та-а-ак… Очередной провал, госпожа Орвей? Похоже, поцелуи у ильхов тоже не в чести! И никаких нежностей от варвара можно не ждать, если что и будет, то как на шатии — женщина на коленях, мужчина сзади. Страх вернулся с новой силой, и я вскочила.
— Ничего! — буркнула недовольно, злясь на свою минутную слабость. Да, что-то этим вечером ученый во мне все чаще сдавал позиции, уступая место женщине. Выдохнула.
— Так делают люди. Целуют других людей, когда… когда хотят сделать приятно. Доставить удовольствие. Все! Забудь.
Сверр так и остался на корточках возле дивана, посмотрел настороженно.
— Это опасно, — вдруг буркнул он.
— Что опасно? Поцелуи?
— Да. Опасно засовывать женщине в рот свой язык. Если она его откусит, даже у риара новый не отрастет. — Ильх задумчиво качнул головой. — И другие части тела тоже.
Я подавилась, изумленно хлопнула глазами, а потом, не выдержав, рассмеялась. Да так, что от хохота чуть пополам не согнулась! Отлично, дикий варвар, оказывается, боится поцелуев. Прекрасная новость! Так и напишу в отчете!
Тысячелетие фьорды были отделены от мира людей стеной непроницаемого тумана. Потерянные земли, попасть в которые невозможно. Ученые всего мира могли лишь мечтать об экспедиции к этим загадочным берегам. И как же повезло мне, антропологу Оливии Орвей, попасть в первую исследовательскую группу к фьордам!
Или… не повезло?
Ведь за туманом нас ждет неизвестность, пугающие загадки и ильхи - варвары, о которых мы ничего не знаем.
Даже того, кем они являются на самом деле.
Отлично, еще и дискриминация по половому признаку.
— И чем плоха девочка?
— Тем, что не мальчик, — глубокомысленно поведала Ирга.
Тысячелетие фьорды были отделены от мира людей стеной непроницаемого тумана. Потерянные земли, попасть в которые невозможно. Ученые всего мира могли лишь мечтать об экспедиции к этим загадочным берегам. И как же повезло мне, антропологу Оливии Орвей, попасть в первую исследовательскую группу к фьордам!
Или… не повезло?
Ведь за туманом нас ждет неизвестность, пугающие загадки и ильхи - варвары, о которых мы ничего не знаем.
Даже того, кем они являются на самом деле.
Я отломала кусочек того, что находилось в тарелке, и сунула в рот.
Мои замечательные коллеги - смелые и храбрые мужчины - в ожидании смотрели на меня, чтобы узнать, выживу ли я после местной пищи. Так и тянуло свалиться на шкурку и забиться в судорогах. Просто чтобы увидеть их вытянувшиеся лица!
Тысячелетие фьорды были отделены от мира людей стеной непроницаемого тумана. Потерянные земли, попасть в которые невозможно. Ученые всего мира могли лишь мечтать об экспедиции к этим загадочным берегам. И как же повезло мне, антропологу Оливии Орвей, попасть в первую исследовательскую группу к фьордам!
Или… не повезло?
Ведь за туманом нас ждет неизвестность, пугающие загадки и ильхи - варвары, о которых мы ничего не знаем.
Даже того, кем они являются на самом деле.
- Парализатор, который сваливает даже лошадь? Он? - с подозрением спросил Ирвин.
- Точно. Руку давай.
- Сверр!
- Ирвин! - передразнил я. - На себе я уже проверял. К тому же, ты ведь не лошадь.
Тысячелетие фьорды были отделены от мира людей стеной непроницаемого тумана. Потерянные земли, попасть в которые невозможно. Ученые всего мира могли лишь мечтать об экспедиции к этим загадочным берегам. И как же повезло мне, антропологу Оливии Орвей, попасть в первую исследовательскую группу к фьордам!
Или… не повезло?
Ведь за туманом нас ждет неизвестность, пугающие загадки и ильхи - варвары, о которых мы ничего не знаем.
Даже того, кем они являются на самом деле.
Старик опасен. Хилый, седой, слабый. И самый сильный из всех чужаков. Его инстинкты мертвы, и это делает разум свободным.
Тысячелетие фьорды были отделены от мира людей стеной непроницаемого тумана. Потерянные земли, попасть в которые невозможно. Ученые всего мира могли лишь мечтать об экспедиции к этим загадочным берегам. И как же повезло мне, антропологу Оливии Орвей, попасть в первую исследовательскую группу к фьордам!
Или… не повезло?
Ведь за туманом нас ждет неизвестность, пугающие загадки и ильхи - варвары, о которых мы ничего не знаем.
Даже того, кем они являются на самом деле.
Вы потеряли себя, но создали свой проклятый прогресс!
Тысячелетие фьорды были отделены от мира людей стеной непроницаемого тумана. Потерянные земли, попасть в которые невозможно. Ученые всего мира могли лишь мечтать об экспедиции к этим загадочным берегам. И как же повезло мне, антропологу Оливии Орвей, попасть в первую исследовательскую группу к фьордам!
Или… не повезло?
Ведь за туманом нас ждет неизвестность, пугающие загадки и ильхи - варвары, о которых мы ничего не знаем.
Даже того, кем они являются на самом деле.
- Любопытная, - снова тронул мои губы. - И упрямая. У нас таких женщин учат послушанию. Или убивают…
- У нас такие становятся учеными, ну или старыми девами.
Тысячелетие фьорды были отделены от мира людей стеной непроницаемого тумана. Потерянные земли, попасть в которые невозможно. Ученые всего мира могли лишь мечтать об экспедиции к этим загадочным берегам. И как же повезло мне, антропологу Оливии Орвей, попасть в первую исследовательскую группу к фьордам!
Или… не повезло?
Ведь за туманом нас ждет неизвестность, пугающие загадки и ильхи - варвары, о которых мы ничего не знаем.
Даже того, кем они являются на самом деле.
Жизнь – это чреда обязательств перед теми, кого мы любим, нравится нам это или нет. Единственный способ уклониться – никого не любить, но для чего тогда жить?
Апулия, 1921 год. В маленький городок на юге Италии приезжает молодая англичанка по имени Клэр. По настоянию мужа, известного архитектора Бойда Кингсли, она должна провести лето в гостях у его богатого клиента Леандро Кардетты, с которым ее мужа связывают загадочные отношения в прошлом. Клэр остается строить об этом лишь догадки… В доме Кардетты находит временное пристанище и его племянник Этторе. Он еще не знает, что это лето станет самым сладостным и самым горьким в его жизни, светлым...
«Во время долгого пути в предрассветной темноте он слышал, как кто-то сравнил голод с попавшим в башмак камешком. Поначалу ты пытаешься не обращать на него внимания, он раздражает, не причиняя серьезного неудобства. Но потом начинаешь хромать, идти становится трудно. Боль усиливается. Он глубже и глубже впивается в твое тело, ты уже с трудом ковыляешь, работаешь все медленнее, и надсмотрщик злобно косится на тебя. Потом камешек доходит до кости, вонзается в нее, становится частью тебя, и ты ни о чем другом уже не можешь думать. Он разрушает твой скелет, превращает мышцы в труху. Говоривший все развивал и развивал эту тему, пока они медленно брели, и в самом деле чувствуя, как крошатся их кости»
Апулия, 1921 год. В маленький городок на юге Италии приезжает молодая англичанка по имени Клэр. По настоянию мужа, известного архитектора Бойда Кингсли, она должна провести лето в гостях у его богатого клиента Леандро Кардетты, с которым ее мужа связывают загадочные отношения в прошлом. Клэр остается строить об этом лишь догадки… В доме Кардетты находит временное пристанище и его племянник Этторе. Он еще не знает, что это лето станет самым сладостным и самым горьким в его жизни, светлым...
Вот и море – прямо перед ней. Раннее утреннее солнце нежно поблескивает на поверхности воды, а ее цвет – настоящее откровение. Клэр подходит к самой кромке, пока ее взор не застилает синева. Синева, которая кажется живой, которая дышит. Это именно то, что Клэр искала, то, что хотела увидеть. Она растворяется в синеве, как растворилось в ней небо, и охватившая ее боль неожиданно приносит облегчение. Напоминание о том, что нужно двигаться вперед и не оглядываться. Она стоит долго, потому что знает, стоит ей повернуть назад, и этот цвет – чистейший ультрамарин – станет еще одним воспоминанием, самым дорогим и самым горьким.
Апулия, 1921 год. В маленький городок на юге Италии приезжает молодая англичанка по имени Клэр. По настоянию мужа, известного архитектора Бойда Кингсли, она должна провести лето в гостях у его богатого клиента Леандро Кардетты, с которым ее мужа связывают загадочные отношения в прошлом. Клэр остается строить об этом лишь догадки… В доме Кардетты находит временное пристанище и его племянник Этторе. Он еще не знает, что это лето станет самым сладостным и самым горьким в его жизни, светлым...
«Ливия. Это даже не слово, а чувство, неразрывно связанное с воспоминаниями о запахе, прикосновениях, вкусовых ощущениях и потерях – хороших и плохих потерях. Краткий миг свободы от забот, обязанностей, страха и гнева, словно смытых волною радости встречи. Утрата сомнений и страданий.»
Апулия, 1921 год. В маленький городок на юге Италии приезжает молодая англичанка по имени Клэр. По настоянию мужа, известного архитектора Бойда Кингсли, она должна провести лето в гостях у его богатого клиента Леандро Кардетты, с которым ее мужа связывают загадочные отношения в прошлом. Клэр остается строить об этом лишь догадки… В доме Кардетты находит временное пристанище и его племянник Этторе. Он еще не знает, что это лето станет самым сладостным и самым горьким в его жизни, светлым...
Ведь любовь - это не то чувство, которое можно исчерпать.
Апулия, 1921 год. В маленький городок на юге Италии приезжает молодая англичанка по имени Клэр. По настоянию мужа, известного архитектора Бойда Кингсли, она должна провести лето в гостях у его богатого клиента Леандро Кардетты, с которым ее мужа связывают загадочные отношения в прошлом. Клэр остается строить об этом лишь догадки… В доме Кардетты находит временное пристанище и его племянник Этторе. Он еще не знает, что это лето станет самым сладостным и самым горьким в его жизни, светлым...
– Думаешь, то, чем мы с тобой занимаемся, – флирт? Печенька, если бы мы флиртовали, ты бы об этом знала.
Наши взгляды сцепляются, и я чувствую, как внутри у меня все опускается. Этот разговор явно завел нас не туда.
Что делать, если целый день проводишь в роскошном офисе с человеком, которого от души ненавидишь, и если у тебя даже пароль на компьютере «Умри, Джош, умри»? Люси мила, очаровательна и доброжелательна; она гордится тем, что ее любят все сотрудники издательства. Джош красив, умен, но держится так холодно, что его все боятся. Вынужденные проводить долгие рабочие часы в общем кабинете, Люси и Джош тихо ненавидят друг друга, постоянно устраивают словесные перепалки и стараются во всем превзойти...
– Ну давай убей меня, Печенька, – выдыхает он, вытирая глаза рукой. – Тебе ведь хочется этого.
– Ужасно! – У меня тоже сдавливает горло, и я едва способна повторить то, что он однажды сказал мне: – Так хочется. Ты даже не представляешь.
Что делать, если целый день проводишь в роскошном офисе с человеком, которого от души ненавидишь, и если у тебя даже пароль на компьютере «Умри, Джош, умри»? Люси мила, очаровательна и доброжелательна; она гордится тем, что ее любят все сотрудники издательства. Джош красив, умен, но держится так холодно, что его все боятся. Вынужденные проводить долгие рабочие часы в общем кабинете, Люси и Джош тихо ненавидят друг друга, постоянно устраивают словесные перепалки и стараются во всем превзойти...
– Ты моя заложница. Моя пленница, добытая шантажом. Стокгольмская Печенька.
Что делать, если целый день проводишь в роскошном офисе с человеком, которого от души ненавидишь, и если у тебя даже пароль на компьютере «Умри, Джош, умри»? Люси мила, очаровательна и доброжелательна; она гордится тем, что ее любят все сотрудники издательства. Джош красив, умен, но держится так холодно, что его все боятся. Вынужденные проводить долгие рабочие часы в общем кабинете, Люси и Джош тихо ненавидят друг друга, постоянно устраивают словесные перепалки и стараются во всем превзойти...
Книги были и всегда будут чем-то немного волшебным и заслуживающим уважения.
Что делать, если целый день проводишь в роскошном офисе с человеком, которого от души ненавидишь, и если у тебя даже пароль на компьютере «Умри, Джош, умри»? Люси мила, очаровательна и доброжелательна; она гордится тем, что ее любят все сотрудники издательства. Джош красив, умен, но держится так холодно, что его все боятся. Вынужденные проводить долгие рабочие часы в общем кабинете, Люси и Джош тихо ненавидят друг друга, постоянно устраивают словесные перепалки и стараются во всем превзойти...
Какого черта, что происходит? – беззвучно спрашиваю я поцелуем. Молчи, Печенька. Я тебя ненавижу.
Что делать, если целый день проводишь в роскошном офисе с человеком, которого от души ненавидишь, и если у тебя даже пароль на компьютере «Умри, Джош, умри»? Люси мила, очаровательна и доброжелательна; она гордится тем, что ее любят все сотрудники издательства. Джош красив, умен, но держится так холодно, что его все боятся. Вынужденные проводить долгие рабочие часы в общем кабинете, Люси и Джош тихо ненавидят друг друга, постоянно устраивают словесные перепалки и стараются во всем превзойти...
– Что ты воображаешь? У тебя такое гадкое выражение на лице.
– Как я душу тебя. Голыми руками. – Мне едва удается выговорить эти слова. Голос более хриплый, чем у оператора из секса по телефону после двойной смены.
– Так вот на чем ты повернута! – Глаза Джошуа темнеют.
– Только в отношении тебя.
Брови Джошуа взлетают вверх, он открывает рот, а глаза его становятся совершенно черными, но, кажется, он не в состоянии произнести ни слова.
Это восхитительно!
Что делать, если целый день проводишь в роскошном офисе с человеком, которого от души ненавидишь, и если у тебя даже пароль на компьютере «Умри, Джош, умри»? Люси мила, очаровательна и доброжелательна; она гордится тем, что ее любят все сотрудники издательства. Джош красив, умен, но держится так холодно, что его все боятся. Вынужденные проводить долгие рабочие часы в общем кабинете, Люси и Джош тихо ненавидят друг друга, постоянно устраивают словесные перепалки и стараются во всем превзойти...
Ты ездишь на «хонде-аккорд» две тысячи третьего года. Серебристой. Внутри кавардак. Хронические проблемы с коробкой передач. Если бы это была лошадь, ты бы ее пристрелила.
Что делать, если целый день проводишь в роскошном офисе с человеком, которого от души ненавидишь, и если у тебя даже пароль на компьютере «Умри, Джош, умри»? Люси мила, очаровательна и доброжелательна; она гордится тем, что ее любят все сотрудники издательства. Джош красив, умен, но держится так холодно, что его все боятся. Вынужденные проводить долгие рабочие часы в общем кабинете, Люси и Джош тихо ненавидят друг друга, постоянно устраивают словесные перепалки и стараются во всем превзойти...