Вы так сильно ревновали меня? – ахнула я. А по нему и не скажешь, на лице все время выражение мороженой селедки.
— Боги, она еще страшнее, чем на рисунке, который я видела в газете, — прошептала я, выглядывая в окно со своей стороны.— Вот-вот, если будете и дальше заниматься мошенничеством, выделю вам здесь уютную комнату, — ехидно процедил сквозь зубы Делмар.— Я требую суд присяжных, — выдохнула я. Мой гадкий супруг внезапно рассмеялся, а вслед за ним и Ардет.— Мисс, вы что думали, мы вас решили засадить в казематы? — хохоча, выдавил из себя любитель пирожков с капустой. — Ну, Дел достаточно хорошо воспитан, чтобы не отправлять свою супругу на виселицу.— Да? — недоверчиво протянула я. — А он мне как раз это и обещал.— Бросьте, сейчас он решит одно серьезное дело и займется вами, да не бледнейте вы так. Займется — это образное выражение, просто поедете в церковь и расторгнете брак, он ведь не консуммирован, как я понимаю? Или все же Дел успел сорвать нежный бутон.— Нет, точно такого не было! — категорически помотал головой мистер Ривс.— Может, вы просто ничего не помните, — хмыкнула я. — Да ладно, не злитесь, не было, не было. Клянусь своим приданым.— И велико ли у вас приданое? — с интересом осведомился Делмар.— Сто восемьдесят фунтов, — немного смущаясь, выпалила я. — Деньги лежат в банке, мой супруг сможет получить их сразу после венчания.— Ух, друг, да ты теперь богач, — присвистнул Ардет.— Да у меня сапоги дороже стоят, — заявил мистер Ривс, чем окончательно вогнал меня в краску.
Летом, много лет назад, я часто жил в Переделкине. Там было главное место творчества советских и русских писателей. Недавно я ездил к Евгению Евтушенко в гости. И я ему даже «Здравствуй, Женя!» не сказал, когда вошёл, сразу говорю: «Ты знаешь, что я видел только что по дороге к тебе? Косметический салон «Переделкино», где делают пластику лица»...
Сидела за компьютером полночи и в 5 утра решила поесть. Пришла на кухню, отрезала кусок хлеба, отрезала кусок сыра. Думаю, намажу маслом. Открыла холодильник, взяла масло, читаю: 72,5 процента. Думаю: ещё не скачалось, и положила обратно скачиваться.
Ты требуешь сменить правительство? А кто сказал, что на смену придёт добрый и хороший дядя? Как правило, на смену приходят другие, ещё хуже. Верить в доброго дядю - всё равно что верить в метеорит, который прилетит и улучшит жизнь всех на Земле. Бунтуете - дайте программу. Например: вы хотите справиться с коррупцией? Наш-то президент объявил сначала борьбу, а теперь уже войну с коррупцией... Наверное, потому, что на войне трофеи себе забирают... <...> Нужно выдать конкретные предложения, а то чего ж просто так бунтовать? Американский обком за углом. Он ждёт уже, когда наши просто так начнут бунтовать, без программы.
Души, которые пытаются уладить дела с Иисусом, творят с собой кошмарные вещи. Им, наверное, забыли сказать, что короткой дорожки к искуплению не существует.
– Ребят, а вам никогда не приходило в голову, что всего этого просто нет? – спросил Джонни. – Может, это все – просто одна большая галлюцинация, ну, пока я тону?
– Ну, если так, – ответила Ана, – давай уже закругляйся. Мне хотелось бы покончить со всем этим как можно скорее.
То есть, этот человек – он просто хочет сделать Чистилище лучшим, более цивилизованным местом для нас, для душ. Только представь: Чистилище – лучшее место для жизни. Приезжай сам, привози жену, детишек. Вечность в твоем распоряжении.
Смерть - это хаос и безумие: за душу умершего борются сотни богов. Разумные принципы, здравый смысл, справедливость... Про все это можешь просто забыть.
-Демон? Бог? - сказала Ивабог. - Что - то я не вижу разницы. Всем им нужно одно - твоя душа.
Повернувшись к Гэвину, он обнаружил, что тот наставил на него пистолет.
– Если кому не доверяешь, никогда не теряй при нем бдительности, – сказал Гэвин.
У Чета пересохло во рту.
Озорная улыбка расползлась по лицу Гэвина.
– Я понимаю это так, что ты мне доверяешь.
-Иисус говорит с нами языком страдания, брат. -Да? - ответил Чет. - Тут, похоже, все на нем говорят.
Господи, каково же это – обладать подобной силой? Править собственным царством, подчинять души своей воле, жарить их заживо, если такое взбредет в голову. Да, ради такого… стоит просыпаться по утрам».
В этом-то и фишка, когда ты мёртв. Страдать можно бесконечно.
Всегда есть кто-то, кто хочет тебя сломать. Что ж, если я чему-то и научился - это одному: не хочешь, чтобы тебя сломали, позаботься о том, чтобы плётка была в руке у тебя.
– Ты говоришь прямо как коммунист, – сказал Карлос.
– Коммунист?
– Такое политическое движение, уже после твоего времени. Люди должны работать вместе на государство ради общего блага.
– По мне, это как раз то, что нужно.
Когда богу становится безразлична месть, значит, с ним покончено.
Жизнь – это не только плоть и кровь. Это еще и то, как ты живешь. Чистилище – это своего рода благо, второй шанс. И я не собираюсь тратить его впустую.
– Мечтатель. Ты живешь будто во сне.
Велес пожал плечами.
– Все мы живем во сне. Однажды, когда бог всех богов проснется, все мы просто исчезнем.
Шанс, как бы ничтожен он ни был, все же лучше, чем ничего.
На Небесах - одни овцы. А в Аду находятся те, кто сделал мир таким, какой он есть.
Думала, смерть – это конец. А продолжение, гребись оно конем, все следует да следует.
«Полковник, – подумал Карлос. – Людям всегда нужен будет кто-то, перед кем они будут гнуть спину – кто-то, кто будет говорить им, что делать. И я намерен стать этим человеком».
Старые порядки умирают вместе со старыми богами.
Нет союза крепче, чем тот, что основан на необходимости.