В конце концов, любое безумие должно быть хорошо продуманным.
Сейчас ему неистово хотелось творить добро.
— Народ счастливо ропщет под вашей стопой, — заявил Миршар, у которого вышло-таки справиться с чаем.
— Сам-то понял, что сказал?
— Правду. У нас ведь диктатура, — Миршар попытался прилечь, опираясь на локоть, но шипы пробили кошму, а следом и толстые перины. — Для поддержания имиджа народ обязан роптать. А уж как он там ропщет — это уже детали.
попробуй найди нормального организатора, чтобы не совсем идиот, но без инициативы. Все больше как-то наоборот попадаются, без мозгов, зато с инициативой.
— Суп, стало быть? Его тоже едят как-то… с переподвыпертом?
— Что, простите?
— С переподвыпертом? Ну там, овощи позеленеют, посинеют, крапинками пойдут, чтоб не отравиться.
— О нет, просто едят. Возьмите кремовый.
Знаете, как бывает, человек заболевает какой-то идеей, например, открыть прачечную или побить мировой рекорд по выкуренным подряд сигаретам. Он приносит на алтарь этого желания все, что у него есть, а когда понимает, что мечта остается недостижимой, поставщик отгрузил бракованные стиральные машинки, или легкие больше не могут пропустить через себя больше ни капли сигаретного дыма, все равно не может вовремя остановиться. Как же так, он же отдал все? И зачастую человек верит, что если отдать еще больше, то недостижимое обязательно приблизится. Потому что не может быть иначе. Не может!
ненавижу альтруистов. Они опаснее буйнопомешанных, никогда не знаешь, чего от них ждать.
Оппоненту нужно дать время проникнуться идеей и понять бессмысленность альтернатив. Человек так устроен, если загнать его в угол, он начинает огрызаться, чаще всего даже во вред себе, а вот если дать ему выбор и подтолкнуть к нужному варианту… Предоставить выбор без выбора.
Улыбаемся и машем. Это, лацита тиргус, тебе никогда не приходилось в налоговой бывать! Когда человека убить хочется за три часа мытарств, а ты ему улыбаешься и шоколадку в ящик стола вкладываешь. Или не шоколадку.
— Нету больше царевичей! Нету… всех роздали!
— Совсем всех? — уточнила неизвестная девица.
— Совсем, — отозвался Антошка и, глянувши на растянувшегося поверх исписанных листов Каприза, добавил. — Котики вот осталися!
А что? Котики — чай, царевичей не хуже будут.