Он же эмпат. И натура у него вовсе не такая твердокаменная и жесткая как у Аэда или Джейдока. Будь голубоглазый красавец жителем земли, она бы сказала, артистическая. Нежная. Ему бы при его невероятной красоте в кино сниматься. По нем бы все геи сходили с ума, а экзальтированные барышни вены резали.
Ей хотелось вызвериться с досады и одновременно сдохнуть от стыда. Этот бесцеремонный мужчина бесил ее несказанно, но он ее спас, и в его руках действительно было безопасно. Странное смешение чувств.
Два павлина. Нет. Настоящие ба… парнокопытные. Так и продолжали дальше мериться достоинством, как будто ее вообще здесь нет.
Теперь он стоял к ней спиной, и мужское шовинисткое из него так и перло. Мол. женщина, знай свое место.
Словарный запас у Лиды внезапно уменьшился до пары непечатных выражений.
Ночной охотник в истинном облике имел короткие кожистые крылья с краями острыми как бритва. Мало кто это имел счастье эти крылья видеть, а точнее, тех, кто это видел, как правило, уже не было в живых.
Аэда аж перекосило. Он проводил пепельного дракона взглядом и прищурился. Не мешало бы отдать большому совету парочку распоряжений. Чтобы не просто так хвостами землю мели.
Меня опять подмывало стукнуть Дитриха чем-то тяжелым. Α поскольку из тяжелых предметов, которые я могла поднять, в офисе были только стулья, которые могли развалиться от соприкосновения с твердой головой моего работодателя, тему эту нужно было срочно закрывать. Α еще лучше – менять на что-то, более нейтральное.
Нет, доверия у меня к нему нет. Во всяком случае, до первой зарплаты – точно.
— Исключительно ради конспирации, – неожиданно сказaл Дитрих.
И не успела я ничего спросить, как он поставил свою ношу на подоконник подъездного окна, обнял меня и начал целовать. Пожалуй, это была самая увлекательная конспирация из всех, с которыми мне приходилось столкнуться за сегодня.