Друзья – это больше, чем родственники. Родственников не выбирают. А друзей выбирают, и они становятся родными. Это тоже особый талант, когда встреченные на жизненном пути люди становятся близкими тебе, а ты – им. Сколько дружб просто не возникает, сколько их ненастоящих, мимолетных, как обделяет судьба тех, кто не умеет дружить…
Друзья Николая и Аллы верны им и по сей день.
Что с вами происходит, люди? Всегда считалось стыдным смотреть в замочную скважину. Сегодня же даже наше телевидение превращается в большую, размером с экран, замочную скважину. С одной стороны – прильнувшие к ней телезрители («Не стесняйтесь своих желаний!» – призывает их шоумен), с другой – больные люди, склонные к публичному самообнажению. Страницы печатных изданий заполнены пикантными подробностями из жизни звезд, альковными сенсациями, откровенной порнографией.
Все на продажу! Все ради золотого тельца и рейтинга! Ради этого и соврать можно там, где можно было и не врать.
... они редко «выясняли отношения». Выясняют плохие отношения, в любви – объясняются.
Жизненный опыт, не только собственный, убедил меня в том, что требовательность к себе, соблюдение каких-то табу лучше вседозволенности, когда поступками движет «основной инстинкт». Погружение в волшебный мир чувствований, в поэзию отношений двоих будит человеческое в человеке, придает высокий смысл его существованию, делает совершеннее. Разве сравнить это с быстрорастворимой нирваной торопливого секса?
Мысленно возвращаясь в свою юность и студенческие годы (а значит, в юные и студенческие годы Аллы Ларионовой, моей ровесницы), я понимаю сегодня, когда сексуальная революция в нашей стране, можно сказать, совершилась, как же повезло моему поколению с временем, на которое пало наше взросление, наши дружбы и влюбленности! Пусть мы были наивны, пусть свой опыт чувствования мы черпали не из жизни, а из художественной литературы, но эта наивность и книжность не обеднили, а, напротив, безмерно обогатили нашу духовную жизнь.
– Знаете, за что я уважаю себя? – говорила она (Алла Ларионова) в интервью много десятилетий спустя. – За то, что в таком сложном, непредсказуемом кинематографическом мире я не шла ни на какие сделки. Никому не платила ни своим телом, ни своей душой. Я могла только любить.
Так что, если у вас украли кошелек, страну или невесту, — это не всегда конец истории…
…Григорий, налив в простой стакан коньяк, сидел на подоконнике, не включая свет. Ему отказали. Причём, тогда, когда невозможно хотелось, чтобы не отказывали. Да ещё потому, что он «слишком хорош»! И какой-то опасный хищник. Такого многослойного антикомплимента он никогда не получал.
Oфициант поставил передо мной блюдо с хачапури по-аджарски — пышную румяную «лодочку» с блестящим круглым глазом желтка.
— Надо же, правильные хачапури! — удивленно воскликнула я, повысив голос...
В Питере высокое звание хачапури присваивают чему попало. Чаще всего так называют квадратные конвертики из слоеного теста с начинкой из несладкого творога — позор, а не хачапури.
— Ну, Лена! Три тополя на Плющихе — это же в Москве, — поморщилась тетушка.
Как настоящая петербурженка, она считает, что Белокаменная по всем параметрам и в подметки не годится Северной Пальмире, потому не заслуживает лишнего упоминания.
— Ладно, как три сосули над парадной. — Я не затруднилась подобрать аутентичное сравнение.
Тетушка довольно кивнула:
— Так-то лучше.