Я находилась под таким ошеломляющим впечатлением, что даже разговаривать не могла. перегнувшись через бортик, я неотрывно смотрела, как ломается кусками, похожими на теплый зеленый мармелад, вода и пенится сахарными бурунами от хода катера. И ощущение движения, ветра, солнца, мармеладной, надкушенной катером воды осталось во мне навсегда.
- Почему ... так часто все получается странно и неправильно ? - спросила совсем тихо, еле различимо она.
- Потому что, когда получается правильно, мы этого не замечаем, - улыбается Северов этому ее сонному шепоту.
Честность - вещь бесполезная и неприятная, как двухлитровая клизма с толстым наконечником в задницу.
Знаете, когда побывал в отношениях, пусть и не долгих, с человеком необыкновенным, сильным, высшей пробы, то разменивать чувства на что-то, по-твоим меркам, не столь яркое и впечатляющее, никогда не станешь. Никогда! Уж лучше сохранить внутри высоту и высшую пробу чувств, чем довольствоваться суррогатом.
Не стоит трясти чванством, ибо чревато, поскольку карма работает без выходных.
Людей мы видим такими, какой стороной они к нам поворачиваются, Лара. И не факт, что эта сторона единственная. Зачастую это лишь привычный подкрашенный фасад ... В чем ты и сама убедилась. Но стрессовые ситуации обнажают истинную личность, снимают шелуху так сказать ... Да, под ней не так красиво, как хотелось бы, но оно настоящее.
У нее отец нашелся. Там какая-то сериальная история, но, как говорится, нет сериала круче, чем наша жизнь.
Сначала было больно, так больно, что что каждое движение причиняло мучительную агонию.
- Ты попробуй посмотри, какие у нас основные труды по истории, по древней истории? - негодовал дед. - Немецкие! Ломоносовские труды и изыскания исчезли сразу после его смерти. А почему? Потому что он истинную историческую картину знал и факты и документы имел о том, насколько сильна, развита и цивилизованна была Россия! А Европе, что в те времена, такая правда как кость в горле, что сейчас, ох как невыгодно, чтобы мы в своем самосознании, гордости патриотической были. Вот немцы и прививали нам столетиями мысль о нашей дикости.
Аглая помнила долгие разговоры об истории России, об утраченном и специально уничтоженном её наследии. О том, что сто семнадцать лет от основания в России Академии наук в тысяча семьсот двадцать четвертом году ею руководили и работали в ней только немцы, исключение составляли всего трое русских. И немцы имели все эти сто семнадцать лет полный и бесконтрольный доступ кл всем архивам, библиотекам, летописям и вот кроили их по своему усмотрению.