Он признавался ей в любви, ломая ее сопротивление ударами трости. Смешно до жути, страшно до безысходности, слушать нежное признание в любви под собственные крики, потому что им для нее не предусмотрено ничего другого. Макс думал, что этого хватит, можно заставить полюбить, вот так, ломая сопротивление и заставляя бояться.
– Значит, тебе нравится наша сестра? А что особенно нравится? Ее кроткий характер, большие… глаза или жилплощадь?
Максим только хмыкал и отвечал:
– Ее работа! Всегда хотел отыскать девушку, с которой можно обсудить особенности размножения глубоководных трубчатых червей!
– Так что у тебя на личном фронте?
– А ты как думаешь, а? – проворчала Марина, вытирая стол. – У любой приличной девушки моего возраста и образования личной жизни как таковой нет, потому что есть учеба, работа и диссертация.
Незаметно промелькнула осень, и Наталья обнаружила себя на новогоднем корпоративе в окружении коллег-преподавателей, со строгим пучком недавно выкрашенных под темное дерево волос на голове и с беременным животиком. Н-да, вот так незаметно «бурная молодость» и оборачивается «скучной взрослостью»…
— Мужчины… трусы!
— Он храбро сражался, — встрял дядюшка. — Я видел…
— В сражении легко. Взял меч и убивай себе врагов, — бабушка возражение отмела. — А в жизни все вы… трусы.
Где вселенская справедливость-то? Хотя… знаю. Где-то там, во Вселенной.
Конечно, на фею он похож мало, но в нынешней жизни крестный-некромант — не самый худший выбор.
- Она деду выговаривала, чтоб не вздумал помирать… что платье уже выбрала. Почти. Осталось всего-то двенадцать вариантов, но она еще не согласна замуж… хотя, конечно, бред. Если не согласна, то зачем платье выбирать?
Ничего-то княжич в женщинах не понимает
Пациента надо успокоить. Успокоенный пациент лечению не сопротивляется.
Старому мудрому некроманту тяжело с юными и восторженными девицами. Был бы драконом, сожрал бы. А так приходится слушать.