Найдём способ наказать каждого.
Ланс повернулся к Тиль. – А что ты любишь на завтрак? – Кофе и тишину, – сказала она.
— В институте благородных девиц мне часто говорили, что лечить — мое призвание, — похвасталась она. — Ты отлично дуешь на ранки, — подтвердил он. — Уверен, в богадельнях не могли не оценить твой талант.
Если захочешь – будешь ведьмой.
Хочешь соврать – говори правду, но только не всю.
Оказалось, это легко — принимать себя такой, какая есть, если рядом мужчина, который искренне тобой восхищается.
- Ты знал, - обвинила она.
- Конечно, я знал, только мне не понятно, почему обижаешься ты. Странно у тебя получается: когда вру я, то виноват я, а когда врешь ты, то все равно виноват я. Это тебя в институте благородных девиц научили такой логике?
- А наша с Уго свадьба тебя не удивляет?
- Ну, ты не захотела с ним спать за пять шендеров, так вряд ли согласишься выйти замуж из-за собачьей конуры.
- Вот мы и перешли к обсуждению поз, - он улыбнулся, будто его это искренне забавляло. - Возможно, чтобы исключить падение, будет ещё удобнее делать это лежа. Допустим, на боку. Или вы снизу, я сверху...
- Сидя, - рявкнула Карна.
- Ладно, - скучающим тоном согласился Рихард.
Своей критичностью она уже начинала меня подбешивать, но что поделать - не забанишь.
Надо мной мерцали холодные звёзды, иномирной степи не было видно конца, а мне хотелось шоколада и плакать. Вот как так?
Я торжественно поклялась, что никогда... Никогда больше не стану писать про попаданок!
- Куда ты собралась? - выкрикнул мне в спину дракон.
- К барану! - ответила я, шагая за шатры и не оборачиваясь. - Он, в отличие от тебя, действительно меня понимает!
- Но в нашей с тобой ситуации есть существенное отличие.
- Какое же? - проворковала я, незаметно развязывая поясок халата - вот он звёздный час эксгибициониста.
Я надела халат, чтобы не путаться в одежде и распахнуть его, как маньяк-эксгибиционист, но подходящего случая за весь день так и не выпало.
- Так хочу тебя, - прошептала я, опускаясь на колени и вновь берясь за ремень. - Знаешь, что я хочу сделать, Бран?
Я провела языком по губам, и мой дракон отшатнулся, схватившись за свои штаны, как за последний оплот девственности.
- Да что ты ломаешься, как Изабелла? - не выдержала я.
- Вот именно! - подтвердил Бран, пятясь от меня. - Нельзя! Не узнав истинные ценности, душу, что там ещё...
- Что я делаю не так? - спросила я у барана, который шагал следом за телегой. - Я уже и поговорки вспомнила, и стишки, и песни.
Баран переступал копытцами и смотрел на меня как будто участливо.
- Давай мыслить логически, - предложила я, и баран не стал возражать.
- Твоя кожа гладкая, как шёлк, поцелуи слаще дикого мёда, а твоя грудь...
Приличных эпитетов он не нашёл, и дальше последовала восхищённая тарабарщина, из которой я смогла перевести лишь пассаж про "выкормить всю деревню".
Болтаясь вниз головой на широком плече Брана, я с нежной тоской вспоминала соседа-очкарика, который иногда якобы по ошибке заказывал пиццу на мой адрес, предварительно её оплатив. Почему я его отшивала? Толик прости! Я была так слепа!
Мы обе — и я, и Изабелла — прекрасно понимали, что она ему достанется. Ибо враг был хорош до умопомрачения, благороден и вообще — дракон. Искры между ними так и полыхали, первый поцелуй уже состоялся, но Изабелла не собиралась идти на поводу у предающего тела. По крайней мере, до подписки.
С любимым и в гробу не тесно!
– Ты первая меня поцеловала...
– Я просто заткнула тебе рот, чтобы ты не плакал.
– ...я тебя не приглашала.
– А я и не вампир...
Он получил бессмертие, а теперь осознал, что вечность ему ни к чему, если рядом нет той, с кем хочется ее разделить.
Швабра в руках Крекина вспыхнула, но он, яростно заорав, замахнулся ею на Моррена. Зеленая молния сорвалась с руки некроманта, отразившись в очках, — и Крекин, отлетев к стене, сполз по ней безжизненной тряпкой.
— Вот зачем? — сердито спросил Родерик, поворачиваясь к другу, который невозмутимо разминал пальцы. — Сдали бы его властям!
— Ты видел? Он мне шваброй в лицо тыкал! — искренне возмутился Моррен. — Третий раз за день нос ломать?
Дом — это лишь стены. Они не значат ничего, если там нет тех, кого любишь.