Впереди меня в очереди стояла красивая девушка. До меня донесся ее дребезжащий от волнения голос: - Мне звонили из вашей больницы… у вас находится Вячеслав Терехов… - А вы? - Я его жена! Мое сердце сорвалось с места и полетело куда-то в ноги. Незнакомка назвала своим… моего собственного мужа! Шестнадцать лет вместе, двое детей, жизнь, которой завидовали многие - у нас с мужем была образцовая и прочная семья. По крайней мере, мне так казалось до того страшного дня, когда Слава...
Впереди меня в очереди стояла красивая девушка. До меня донесся ее дребезжащий от волнения голос: - Мне звонили из вашей больницы… у вас находится Вячеслав Терехов… - А вы? - Я его жена! Мое сердце сорвалось с места и полетело куда-то в ноги. Незнакомка назвала своим… моего собственного мужа! Шестнадцать лет вместе, двое детей, жизнь, которой завидовали многие - у нас с мужем была образцовая и прочная семья. По крайней мере, мне так казалось до того страшного дня, когда Слава...
- Ты должен мне помочь. Я посмотрел на ту, которую безуспешно пытался забыть долгих шесть лет, и выдохнул: - Почему? - Потому что я умираю, Васнецов. Ты должен позаботиться о Лере. Перед мысленным взором появился ребенок, сидящий в соседней комнате. - Может, обратишься к ее отцу? - спросил тихо. И услышал свой собственный приговор: - Ты и есть ее отец, Васнецов. Я понятия не имел, что любимая мною женщина родила мне ребенка, пока она не пришла и не заявила, что у меня...
Впереди меня в очереди стояла красивая девушка. До меня донесся ее дребезжащий от волнения голос: - Мне звонили из вашей больницы… у вас находится Вячеслав Терехов… - А вы? - Я его жена! Мое сердце сорвалось с места и полетело куда-то в ноги. Незнакомка назвала своим… моего собственного мужа! Шестнадцать лет вместе, двое детей, жизнь, которой завидовали многие - у нас с мужем была образцовая и прочная семья. По крайней мере, мне так казалось до того страшного дня, когда Слава...
Впереди меня в очереди стояла красивая девушка. До меня донесся ее дребезжащий от волнения голос: - Мне звонили из вашей больницы… у вас находится Вячеслав Терехов… - А вы? - Я его жена! Мое сердце сорвалось с места и полетело куда-то в ноги. Незнакомка назвала своим… моего собственного мужа! Шестнадцать лет вместе, двое детей, жизнь, которой завидовали многие - у нас с мужем была образцовая и прочная семья. По крайней мере, мне так казалось до того страшного дня, когда Слава...
Впереди меня в очереди стояла красивая девушка. До меня донесся ее дребезжащий от волнения голос: - Мне звонили из вашей больницы… у вас находится Вячеслав Терехов… - А вы? - Я его жена! Мое сердце сорвалось с места и полетело куда-то в ноги. Незнакомка назвала своим… моего собственного мужа! Шестнадцать лет вместе, двое детей, жизнь, которой завидовали многие - у нас с мужем была образцовая и прочная семья. По крайней мере, мне так казалось до того страшного дня, когда Слава...
- Ты ведь родила этого ребенка методом эко.
Ева опустила взгляд и упрямо поджала губы.
- Не твое дело, Андреев!
- Мое. У меня дочь. Копия твоей, только на пару лет старше.
Моя бывшая родила ребенка от меня, не зная, кто отец.
Я нашел ее, спустя годы.
Теперь дело за малым - вернуть тех, что принадлежат мне.
– Я тебе изменяю. Глеб произнес эти слова спокойным тоном, как будто сообщал, что только что сходил за молоком. – Прости, что? Не сдержавшись, я глупо хихикнула. – Я тебе изменяю, – ответил муж. – Ты себя в зеркало видела? Распустилась, перестала за собой следить. Он издевательски хмыкнул и выгнул темную бровь. – Или думала, что так сойдет? Пока я стояла, ошарашенная, ничего не понимающая, чувствующая себя так, будто мне на голову вылили ушат помоев, Глеб повторил в третий раз: – Я тебе...
— Ты скрыла от меня дочь. Он говорил надменно и холодно, с нотками обвинения в голосе. Говорил, как человек, прекрасно сознающий свою власть. — Она — единственное, чего ты не сумел у меня отнять. И ты ее не получишь. Никогда. *** Семь лет назад человек, ради которого Аврора жила, лишил ее всего, оставив без средств к существованию, но подарил самое ценное — дочь, о существовании которой она не успела ему сказать. И вот теперь они встретились вновь — в условиях, в которых между...
… Я вдруг увидела, как мой муж подхватил на руки ребенка — розовощекого светловолосого карапуза лет трех-четырех. Через приоткрытое окно машины до меня донесся детский голос: — Папа!.. Он обращался к моему мужу. *** Моя жизнь казалась мне вполне счастливой — любимое дело, любящий муж. Все портило лишь одно обстоятельство: много лет мне никак не удавалось забеременеть. Я считала себя бесплодной — ровно до того момента, как не оказалась в постели с первым встречным, отчаянно желая тем самым...
— Ты скрыла от меня дочь. Он говорил надменно и холодно, с нотками обвинения в голосе. Говорил, как человек, прекрасно сознающий свою власть. — Она — единственное, чего ты не сумел у меня отнять. И ты ее не получишь. Никогда. *** Семь лет назад человек, ради которого Аврора жила, лишил ее всего, оставив без средств к существованию, но подарил самое ценное — дочь, о существовании которой она не успела ему сказать. И вот теперь они встретились вновь — в условиях, в которых между...
Есения прожила со мной восемь лет. Я женился на ней, когда нашей дочери было четыре. Она ждала верности, а я считал, что у меня все еще впереди. Есения стала лучшей матерью для нашего ребенка, а я поступил с ней, как последняя сволочь.
И тогда она ушла. А теперь у меня есть лишь одно желание.
Я очень хочу вернуть свою жену.
– Я тебе изменяю. Глеб произнес эти слова спокойным тоном, как будто сообщал, что только что сходил за молоком. – Прости, что? Не сдержавшись, я глупо хихикнула. – Я тебе изменяю, – ответил муж. – Ты себя в зеркало видела? Распустилась, перестала за собой следить. Он издевательски хмыкнул и выгнул темную бровь. – Или думала, что так сойдет? Пока я стояла, ошарашенная, ничего не понимающая, чувствующая себя так, будто мне на голову вылили ушат помоев, Глеб повторил в третий раз: – Я тебе...
– Я тебе изменяю. Глеб произнес эти слова спокойным тоном, как будто сообщал, что только что сходил за молоком. – Прости, что? Не сдержавшись, я глупо хихикнула. – Я тебе изменяю, – ответил муж. – Ты себя в зеркало видела? Распустилась, перестала за собой следить. Он издевательски хмыкнул и выгнул темную бровь. – Или думала, что так сойдет? Пока я стояла, ошарашенная, ничего не понимающая, чувствующая себя так, будто мне на голову вылили ушат помоев, Глеб повторил в третий раз: – Я тебе...
— Ты скрыла от меня дочь. Он говорил надменно и холодно, с нотками обвинения в голосе. Говорил, как человек, прекрасно сознающий свою власть. — Она — единственное, чего ты не сумел у меня отнять. И ты ее не получишь. Никогда. *** Семь лет назад человек, ради которого Аврора жила, лишил ее всего, оставив без средств к существованию, но подарил самое ценное — дочь, о существовании которой она не успела ему сказать. И вот теперь они встретились вновь — в условиях, в которых между...
Я всего лишь пришла на корпоратив в костюме Афродиты, а вышла замуж за бога любви! Понарошку, конечно, но разве браки не заключаются на небесах? Правда, есть один нюанс - он исчез, и я не знаю, кем же является мой новоиспеченный муж. Помню только, что он предложил встретиться в загсе через месяц, если наши чувства не утихнут. А они не утихнут, ведь я беременна! И теперь мне очень нужно сделать две вещи: не сдаться под напором нового босса, который ухаживает так, что у меня дрожат колени. И...
— Ты скрыла от меня дочь. Он говорил надменно и холодно, с нотками обвинения в голосе. Говорил, как человек, прекрасно сознающий свою власть. — Она — единственное, чего ты не сумел у меня отнять. И ты ее не получишь. Никогда. *** Семь лет назад человек, ради которого Аврора жила, лишил ее всего, оставив без средств к существованию, но подарил самое ценное — дочь, о существовании которой она не успела ему сказать. И вот теперь они встретились вновь — в условиях, в которых между...
— Ты скрыла от меня дочь. Он говорил надменно и холодно, с нотками обвинения в голосе. Говорил, как человек, прекрасно сознающий свою власть. — Она — единственное, чего ты не сумел у меня отнять. И ты ее не получишь. Никогда. *** Семь лет назад человек, ради которого Аврора жила, лишил ее всего, оставив без средств к существованию, но подарил самое ценное — дочь, о существовании которой она не успела ему сказать. И вот теперь они встретились вновь — в условиях, в которых между...
— Ты скрыла от меня дочь. Он говорил надменно и холодно, с нотками обвинения в голосе. Говорил, как человек, прекрасно сознающий свою власть. — Она — единственное, чего ты не сумел у меня отнять. И ты ее не получишь. Никогда. *** Семь лет назад человек, ради которого Аврора жила, лишил ее всего, оставив без средств к существованию, но подарил самое ценное — дочь, о существовании которой она не успела ему сказать. И вот теперь они встретились вновь — в условиях, в которых между...
— Ты скрыла от меня дочь. Он говорил надменно и холодно, с нотками обвинения в голосе. Говорил, как человек, прекрасно сознающий свою власть. — Она — единственное, чего ты не сумел у меня отнять. И ты ее не получишь. Никогда. *** Семь лет назад человек, ради которого Аврора жила, лишил ее всего, оставив без средств к существованию, но подарил самое ценное — дочь, о существовании которой она не успела ему сказать. И вот теперь они встретились вновь — в условиях, в которых между...
— Ты скрыла от меня дочь. Он говорил надменно и холодно, с нотками обвинения в голосе. Говорил, как человек, прекрасно сознающий свою власть. — Она — единственное, чего ты не сумел у меня отнять. И ты ее не получишь. Никогда. *** Семь лет назад человек, ради которого Аврора жила, лишил ее всего, оставив без средств к существованию, но подарил самое ценное — дочь, о существовании которой она не успела ему сказать. И вот теперь они встретились вновь — в условиях, в которых между...
— Ты скрыла от меня дочь. Он говорил надменно и холодно, с нотками обвинения в голосе. Говорил, как человек, прекрасно сознающий свою власть. — Она — единственное, чего ты не сумел у меня отнять. И ты ее не получишь. Никогда. *** Семь лет назад человек, ради которого Аврора жила, лишил ее всего, оставив без средств к существованию, но подарил самое ценное — дочь, о существовании которой она не успела ему сказать. И вот теперь они встретились вновь — в условиях, в которых между...
— Ты скрыла от меня дочь. Он говорил надменно и холодно, с нотками обвинения в голосе. Говорил, как человек, прекрасно сознающий свою власть. — Она — единственное, чего ты не сумел у меня отнять. И ты ее не получишь. Никогда. *** Семь лет назад человек, ради которого Аврора жила, лишил ее всего, оставив без средств к существованию, но подарил самое ценное — дочь, о существовании которой она не успела ему сказать. И вот теперь они встретились вновь — в условиях, в которых между...
— Ты скрыла от меня дочь. Он говорил надменно и холодно, с нотками обвинения в голосе. Говорил, как человек, прекрасно сознающий свою власть. — Она — единственное, чего ты не сумел у меня отнять. И ты ее не получишь. Никогда. *** Семь лет назад человек, ради которого Аврора жила, лишил ее всего, оставив без средств к существованию, но подарил самое ценное — дочь, о существовании которой она не успела ему сказать. И вот теперь они встретились вновь — в условиях, в которых между...
— Ты скрыла от меня дочь. Он говорил надменно и холодно, с нотками обвинения в голосе. Говорил, как человек, прекрасно сознающий свою власть. — Она — единственное, чего ты не сумел у меня отнять. И ты ее не получишь. Никогда. *** Семь лет назад человек, ради которого Аврора жила, лишил ее всего, оставив без средств к существованию, но подарил самое ценное — дочь, о существовании которой она не успела ему сказать. И вот теперь они встретились вновь — в условиях, в которых между...