Книги Viktoria Nikogosova
«Между нами никогда не вставали женщины», — всплыло в памяти Киллиана, заставив его вновь пришпорить коня и перейти на рысь. И ведь Алексис не встала, предложив то, о чем ни один из братьев МакРайан не смел даже помыслить: она будет принадлежать им обоим, если они готовы смириться с этим.
Любовь на острие ножа? Нет, скорее на конце стека. Даже не знаю, с каких пор я подчинилась ему в постели. Неуправляемая и непокорная, кажется, такой я была раньше? Что ж, всему приходит свой конец. Независимая днём, рабыня по ночам. Довольно экзотическая смесь.
— Ты бежишь от меня, а зря. — Невесомые объятия духа легли на плечи со спины, вместо привычного холодка отчего-то стало теплее. Будто бы Двэлл мог её защитить. И дух поспешил подтвердить шальную догадку: — Когда люди придут за тобой, я сожгу их и пройду дальше, Эрида. Только дай мне тело. Тебе хватит сил и знаний, чтобы его создать, наполнить частичкой магии, чтобы я смог освоиться. Когда люди соберутся у порога твоего дома и будут требовать твою голову, я буду рядом, тебе не нужно будет бежать.
— Проклятье Мергинэта теряет силу зимой… — словно в трансе, говорю я, глядя на Лайлу. — И его приходится накладывать вновь. Ответом мне служит бодрый кивок и задумчивый голос Лайлы: — Вот только зачем, если изначально они должны были провести в изгнании лишь год? Интересный вопрос, ответ на который стал бы настоящим чудом, если бы не был ценою в жизнь. Ведь тайны всегда берегут не просто так…
Когда за тобой, словно за диким зверем, охотятся шпионы других государств, желая лишить лишь одного, но самого ценного — твоей жизни, как ты себя поведёшь? Продолжишь ли ты бороться или сдашься и погибнешь? Каждый день, шагая по лезвию ножа, ты будешь сопротивляться, окунаться в интриги и выживать. Каждую ночь, видя в кошмарах собственную смерть, ты будешь спасаться от неё, просыпаясь в холодном поту. Каждый ли выдержит такую травлю?
В этом вся она, Кристине всегда удавалось выглядеть по-разному: то она скромная девочка-пай; то обольстительная сексуальная дива; в иные моменты, ей удавалось быть такой, как сейчас, - ошеломляюще развратной и в тоже время абсолютно наивной. Словно специально подгадывала день.
Ладонь легко коснулась водной глади, пустив короткую рябь. Тан закрыл глаза, прислушиваясь к звукам притихшего моря. Пустые переливы воды не успокаивали: рыбы в бухте нет, и как Нэна скажет об этом рыбакам — он даже не представлял. Жители вновь будут злиться и злословить, гневить богов, и этот круг никогда не закончится. Порой Тану казалось, что их деревенька проклята. По заслугам, конечно. За злые языки, за ненависть к природе и то, что люди возомнили себя равными богам.
Серебряный свет луны едва пробивается сквозь густые тернии леса. Что привело этих двоих сюда ночью? Любовь. Тайная, запретная, опасная, она ведёт их в кромешную тьму, защищённую от чужих глаз раскидистыми кронами деревьев.
— А что если нам собрать для неё всех вместе? — Задумчиво предложила она, улыбаясь. — Мы ведь тоже хоть и немножко, но имеем к ней отношение? Подговорим Кайла, Каина и соберем всех её героев в одном месте? Мы ведь можем... Я думаю и она, и Мама Ви останутся довольны. Я могу отправиться к Нине и Виктории, ты — к Милдред и Лоретте, а Кайла мы отправим к Тони? Каина можно с подкреплением отправить за Катей и Зоей! — Отличная мысль!
Может ли убийца любить? Отбросив в дальний угол всю тьму, может он обратиться к свету ради неё - единственного лучика в его погрязшей в крови жизни? Может. Любовь исцеляет, заставляет смотреть на мир другими глазами. Это не чуждо каждому из нас, ведь у всех есть свои слабости. Вы скажете: "Смешно, шпион, убийца, и влюблён?". А я отвечу: "Да! И только любовь даст ему силы бороться. Не чувствовать себя дичью. Она - его противоядие, его жизнь".
У андроидов все было проще: уникальный парный код. Один на двоих, вшитый глубоко в систему. Именно он и стал главной ошибкой людей. Создатели слишком сильно хотели уподобить машины себе и дали им чувства, эмоции и человеческое мышление. Но только когда парный код будет синхронизирован. Оливия не знала, каково это, но больше всего жаждала ощутить себя живой. Испытать хоть одну человеческую эмоцию и понять этих удивительных существ, что уничтожили себя сами.